– Га-га-га. Развели счетоводство, право слово! Победит не тот, кто числа знает, а кто воевать умеет. Верно говорю? Га-га-га! Все надо делать умеючи. Как сказал одноногий Джек, не умеешь косить – за косу не берись. Га-га-га-га!
Барон Доркастер – дурак. Круглый. Настолько непогрешимый в своей дурости, что Мире даже нравится наблюдать за ним. Всегда приятно воочию увидеть совершенство!
Барон обожает шутить и смеяться. Часто совмещает: сам шутит, сам же стремительно хохочет, опережая всех. Считает себя несусветным остряком, потому к лицу его крепится лукавая ухмылочка: дескать, ни за что не догадаетесь, какая новая хохма пришла мне на ум! Голова барона лишена всяческой растительности и предельно яйцевидна по форме. Мира зовет его Бароном Всмятку.
Заметив, что последняя искрометная шутка прошла мимо цели, Барон Всмятку быстренько досмеялся до запятой и добавил:
– А Южный Путь – он что?.. Только жрать умеет. В деле кушанья путевцы – мастера! Лорду Эрвину нужно подгадать со временем и напасть на них в обеденный час. Ни один путевец не сможет от миски оторваться! Га-га-га! Знаете, когда собака жрет, можно схватить задние лапы и поднять над землей. Псина даже не повернется, так и будет чавкать, стоя на двух передних. Га-га-га-га!
– Барон, вы со своими глупостями… – презрительно бросил Эф.
– А что, все только серьезничать? Серьезников много, тоска берет. Хорошо, когда среди унылых один веселун попадется – сразу совсем другое дело. Это как пирог: если одно тесто – так что за удовольствие? Надо, чтобы и ягодка была! Га-га-га!
К слову о ягоде, леди Иона заметила виноградинку в тарелке Джейн и с самым невинным видом принялась ждать, пока компаньонка отвернется. Джейн отвернулась, но была настороже: в последний миг выхватила ягодку прямо из-под пальцев Ионы.
– К военному делу, господа, недопустимо подходить легкомысленно, – замурлыкал кастелян. – Нужно сперва все тщательно продумать и выстроить основательный план. Потом уже, если все идет по плану, то шути себе на здоровье. Позвольте поведать историю, подтверждающую сие.
Граф разрешил, кастелян принялся рассказывать. Выходило очень уж скучно, даже бархатный голос не спасал положенья. Благовидная жена кастеляна смотрела мужу в рот, уважала. Барон Всмятку лукаво покачивал яйцевидной головой: видите, мол, какая тоска без меня! Эф яростно поглощал стейк. Граф Виттор что-то шептал Ионе, начав с излишне громкого: «Голубушка…». Две дочки барона Всмятку затеяли игру.
Мэри:
– Я буду как сир кастелян: мур-мур-мур – обстоятельно – мур-мур-мур – всенепременно – мур-мур-мур – я все знаю…
Бэсси:
– А я тогда – как Северная Принцесса…
Хвать всею пятерней комок сыра из сестринской тарелки и в рот, и ну облизывать пальцы.
– Девочки, кривляться неприлично! – пристыдила жена кастеляна.
Нимало не смутившись, Бэсси воскликнула:
– Тогда, миледи, я стану как вы. Девочки, неприлично быть неприличными!..
– Какая прелесть!.. – улыбнулся граф Виттор.
Сир Котофей, не сбившись с курса, вещал:
– …и вот, вследствие этого маневра, сложились прескверные обстоятельства: авангард расположился на восточном берегу, в то время как…
Мира не сказала ни слова за все время обеда. Слушала беседы, думала о своем. Говорите, треугольник?.. Две вершины сверху, третья – вниз… то есть, на юг. Одна вершина – бедняжка Ли. Другая – Дейв, бесхитростный влюбленный подмастерье. Он, конечно, невиновен: в противном случае не являлся бы в замок, не подымал бы шума… Третья вершина куда интереснее. Неведомый кавалер, что служит в замке. Для него Ли училась писать – не для Дейва же. От него получила записку в последний день, но почему-то не попросила меня прочесть. Видимо, еще до меня нашла помощника. Он же – кавалер – до дрожи пугает Бернадет: «Я не могу назвать его имя… Мне будет плохо, если скажу…» С ним Линдси недавно повздорила – может, потому и была неловка, разлила кофе. Позже, кажется, примирилась, а возможно, и нет. Кто он, таинственный незнакомец?
Служит в замке. Грамотен. Ревнив. Стоит определенно выше плотницкого подмастерья – Дейв казался плохою парой в сравнении с этим кавалером. Опасен, внушает страх. Способен убить – это точно. Бернадет сказала: «Он не убивал Ли – иначе мастер Сайрус бы знал». Но она не сказала: «Ах, что вы, ваше высочество, такой человек не может убить!» Личность таинственного кавалера, стало быть, не противоречит идее убийства.
Премилая штука получается: по всем признакам, ухажер Линдси – из благородных. Грамотен, силен, вспыльчив, опасен. По правде, любой мужчина за этим столом подходит на роль!
Барон Всмятку – легкомыслен и глуп. Как раз подходящие качества, чтобы спутаться со служанкой своего сеньора. Приехал один с дочерьми, жену оставил в имении. Правда, не выглядит опасным, но… Любой лорд способен на убийство.
Кастелян – обстоятелен, степенен, важен. На первый взгляд, ничего общего между ним и любовными интрижками. Где Сир Котофей, а где треугольники!.. Однако, люди говорят: противоположности притягиваются, а в тихом омуте черти водятся. И еще словечко в его пользу: именно кастеляну служит Бернадет. Лишняя причина для нее бояться, узнав о похождениях своего хозяина.
Эф. Заносчивый хам. Сердце в ягодице. Молод, холост и уж точно опасен. Связался бы с горничной, при его-то гордыне? Кто знает… Он и на меня-то глядит свысока, несмотря на род Янмэй… Но и в пользу Эфа есть рассуждение: у него имеется особая причина злиться на Ли. Он приставлен за мною присматривать, а Ли помогла мне с книгами – задала ему лишней работы.
Мартин Шейланд, графский братец. Сидит, помалкивает, выпучивает глазные яблоки. Пять дней его не было – пропадал на охоте, а нынче утром вернулся. Наряжен, как обычно, вопяще: то был в красном, теперь – в ярко-желтом, лимонном…
Мира покосилась на Мартина и напоролась на пучеглазый взгляд, отдернулась. Заставила себя не обращать внимания, хотя знала: Мартин пялится ей в шею. Нет, черт возьми, этот – точно не кавалер Линдси. Не горничная ему приглянулась, а совсем другая девушка… Но думать об этом совершенно не хотелось.
Мира обратила внимание к последнему мужчине за обеденным столом: графу Виттору Шейланду. «Нет, миледи, понятия не имею, что стало с Линдси… Я не наказывал ее, не за что…» Звучало вполне убедительно: зачем прогонять служанку, если хитрость пленницы в итоге была раскрыта? Все прошло, как графу и требовалось… Но что, если не в Мире дело с ее тайными посланиями? Что, если Шейланда угораздило…
Будто ощутив внимание Миры, граф Виттор улыбнулся ей и спросил:
– Ваше высочество, не поделитесь ли вашим мнением о военных новостях?
Мое мнение?.. О войне?.. Хм. Восемнадцать тысяч против пятидесяти – звучит безнадежно для скромного слуха девушки… Конечно, победит Ориджин. Он слишком здорово играет в стратемы, а кайры слишком давно разучились терпеть пораженья. А леди Иона слишком спокойно жует оливки… Но он не сможет победить без потерь! Хотя бы несколько тысяч северян отправятся на Звезду или в госпитали. И после то, что останется от войска мятежника, встретит Адриан. Пятнадцать искровых полков Янмэй Милосердной – свежих, полнокровных, без единой царапины.
