Часовые преградили путь:
– Не положено.
– Мне только на пару слов…
– Какая еще пара слов?! Не слышал – не положено!
И тут Джоакин рассвирепел. Надвинулся на стражника, грозно зарычал:
– А кто ты, собственно, такой?! Я иду к своей госпоже! На каком основании ты мне мешаешь?!
– Милорд запретил…
– Причем тут твой милорд? Я служу не ему, а миледи! Хочу ее увидеть! Прочь с дороги!
– Миледи спит, – пришел на помощь второй стражник.
– Ты-то откуда знаешь?! Может, ты ей колыбельную спел? Одеяльцем укрыл?! Убирайся, говорю!
Подоспел и третий караульный – старший из них.
– Парень, ты верно говоришь, у тебя есть право увидеть госпожу. Но и нас пойми: милорд приказал – мы и стережем. Полезешь силой – будем драться. Ты один, нас трое… Словом, приходи лучше утром, а?
Джоакин прикинул, нахмурился, сделал шаг назад… Вдруг заорал во всю глотку:
– Софи!.. Софииии!
– Заткнись! – рявкнул первый стражник и двинулся к парню.
Джоакин выхватил искровый кинжал. Охранник заметил мерцающие очи, растерянно попятился, а парень продолжал орать:
– Софиии!
Служанка приоткрыла дверь, высунулась.
– Чего тебе?
– Подойди, будь добра. Меня, видишь, не пускают.
Софи не спорила – вышла, как была, в ночной сорочке. Стражники переглянулись. Потом старший хохотнул:
– Ты б сразу сказал, что нужна служанка, а не госпожа…
Часовые расступились, пропустив Софи к Джоакину. Она спросила:
– Что-то передать миледи?..
Когда миледи проснется, передай, что мне нужно поговорить с нею. Скажи, все, о чем я мечтаю, – верно служить ей. Скажи, преданней меня она не сыщет никого! И добавь, что неслучайно судьба привела меня к Эвергарду, когда миледи была в опасности.
Это Джоакин собирался сказать… Но кое-что переменилось: часовые замешкались прежде, чем выпустить Софи. Очень ему не понравилось это промедление. И он прошептал, наклонившись к уху служанки:
– Разбуди миледи. Пусть прикажет этим стражникам позвать сира Хамфри. А если откажутся… одевайтесь.
Софи кивнула без лишних вопросов. Хорошая девушка.
Она ушла в комнату, а Джоакин сбежал на второй этаж и постучался к лейтенанту. К счастью, тот уже вернулся от графа. Увидев Джоакина, сир Хамфри сказал:
– А, хорошо. Ты как раз нужен. Хотел поговорить о твоей будущей службе.
– Есть дело поважнее, – сказал Джоакин. – Кажется, мы в плену.
– С чего ты взял?
– Стража на воротах замка не выпускает наружу.
– Естественно: ворота ночью не отпираются.
– А стража у дверей миледи не пустила меня к ней.
– Ты ходил к миледи? С какой радости?!
– А когда Софи вышла из комнаты, часовые поколебались, выпускать ли. Понимаете, сир, если бы стража никого не пускала к миледи – это было бы ради ее безопасности. Но когда не выпускают из комнаты – уже похоже на темницу.
Сир Хамфри поразмыслил.
– Ерунда. Граф Блэкмор – вернейший человек. Двадцать лет служит его светлости…
– Его светлость умер, – отметил Джоакин.
Рыцарь подумал еще.
– Блэкмор целый час говорил со мной… Все расспрашивал – как доехали, что было в дороге, кого встречали. Если бы хотел пленить, просто бросил бы в темницу без лишних слов!
Вмешался Ланс:
– Как доехали, говоришь? Он выспрашивал, сколько человек знают о леди Аланис! Убедился, что знаем только мы. По-твоему, что случится дальше?
– Чертова тьма… – выронил Хамфри.
В дверь затарабанили:
– Это я, Берк! Впустите. Худые новости.
Они впустили, и Берк быстро заговорил:
– Блэкмор послал гонцов к приарху. Когда мы с тобой, Джо, разошлись, то я еще поторчал на подворье. И тут вижу: трое всадников на отличных конях подъезжают к воротам, и часовые отпирают, готовятся выпустить. А ты ведь говорил, что не выпускают. Я насторожился, подбежал к ним. Спрашиваю: куда едете? Уж не в Алеридан ли? Он в ответ: не твое дело. Я начал канючить: у меня там жена осталась, очень надо весточку передать, ну очень! А сир не отпускает. Передайте весточку моей кошечке, хорошо заплачу. Сир у меня щедрый!.. Они, понятно, отказали. Сказали, в Надежду скачут, Алеридан не при чем… Да только я понял, что врут.
Сир Хамфри размышлял недолго:
– Наверх. Поговорим с миледи.
– Нас попробуют не пустить, – предупредил Джоакин.
Они надели доспехи и вооружились. Когда вышли на лестницу, снизу послышались шаги. Десяток графских воинов поднимались с первого этажа. Их командир крикнул:
– Милорд велел привести вас четверых.
– Сдается мне, ваш милорд – нам не указ, – ответил сир Хамфри.
– Значит, добром не пойдете?
Лейтенант обнажил меч. Воины Блэкмора ринулись в атаку. Их позиция была неудобна: они наступали с лестницы, снизу, а Джоакин с друзьями отбивались, стоя вверху на площадке. Двое нападавших сразу получили ранения, один упал, мешая двигаться остальным. Атака захлебнулась.
– Держите лестницу, – велел сир Хамфри. – Я за миледи.
– Ее стерегут трое.
– Ага.
Он ушел вверх. Воины Блэкмора перегруппировались и снова рванулись на штурм. Джоакин, Берк и Ланс опять отшвырнули их. С третьего этажа донесся лязг мечей, чьи-то крики. Джоакин помнил, как бьется сир Хамфри, и был за него спокоен.
– Сдавайтесь, – предложил командир блэкморцев. – Вам деваться все равно некуда. Это единственный выход.
– Размечтался! – бросил Джоакин. – С чего бы сдаваться, когда мы побеждаем?
Враги заржали в ответ, но снова лезть на штурм не спешили. У них было уже четверо раненых, а на защитниках Аланис – ни царапины. Джоакин даже сделал несколько шагов вниз по лестнице, поигрывая мечом. Враги боязливо попятились. Но вдруг внизу послышалось движение: топот шагов, скрип, неприятно похожий на звук тетивы.
– Прячься! – крикнул Джоакин. – Арбалеты!
Кинулся вверх, на площадку, и вбок, в дверной проем. Вражеские мечники на лестнице присели, и стрелки дали залп поверх голов. Два болта вонзились в косяк у плеча Джоакина. Выругался Ланс – у него было пробито бедро. Мечники Блэкмора медленно двинулись по ступеням, стрелки за их спинами взводили арбалеты.
Как на зло, именно сейчас на верхней лестнице показался лейтенант, за его спиной шла миледи.
– Нет, сир, здесь опасно! – закричал им Ланс. – Отступайте наверх!
