Вечер она провела под тремя одеялами, ее отпаивали горячим трэмом, пахнущим ягодами и душистой травой. Это был лучший сбор из всех, что имелись в приюте, но даже он не слишком помогал. Тэсс думала о Марче, оставшемся на незнакомом корабле в сыром тумане. Возможно, его удерживали там насильно. Наверняка он испугался.
– Взбодрись, сестренка. – Ласкез, уходя в «Гнездо», потрепал ее по волосам. – Думаю, Паолино тебя надул и не станет ничего доставать, но сами-то мы не будем сидеть сложа руки и отправимся туда, когда станет светло.
Тэсс промолчала, зато Таура тут же возмутилась:
– Ло Паолино держит свои обещания!
Ласкез фыркнул, после чего закрыл за собой дверь. Мойра, Таура и Минди снова обступили Тэсс. Но она, не желая с ними разговаривать, отвернулась к стене.
Под их тихое тревожное перешептывание она забылась сном и меньше чем через полвахты проснулась в абсолютной тишине. За окном виднелось серое небо, чуть подсвеченное книзу: Зуллур уже начинал подниматься, но его младшие сестры – звезды – еще не ушли и слабо подмигивали Тэсс из туманной дымки. Их было едва видно.
Какое-то время она лежала неподвижно, пытаясь навести порядок в собственных мыслях, где переплелись и запутались разнообразные детали: подвеска, мама, Марч, дрэ, обреченный взгляд Паолино и множество других странных вещей. Мысли лезли одна на другую, и ни одну из них не получалось додумать до конца. Тэсс знала это состояние – так бывает, когда недостаточно долго спишь, – и не любила его. К тому же чем дольше в нем пробудешь, тем труднее будет снова заснуть. Среди вспыхивающих в сознании фраз, не несущих никакого смысла, чаще всего мелькала одна.
Приходи одна. Приходи одна. Приходи одна.
Смирившись с тем, что не уснет, Тэсс свесила ноги с кровати.
Она не знала, верить ли обещаниям ло Паолино так, как верила им Таура. Она просто собиралась отправиться на помощь своему самолету. Кто, если не она?
– Эй, ты куда?!
Шпринг, свернувшаяся калачиком поверх одеяла, проснулась, когда Тэсс натягивала вторую теплую кофту.
– Спи, никуда. – Она быстро прижала палец к губам.
Но Таура уже села на кровати и продолжала смотреть на подругу; в темноте зеленые глаза полукровки слабо бликовали. Вибриссы, благодаря которым шпринг, видимо, и уловила почти бесшумные движения соседки по комнате, наверняка подрагивали, как и уши.
– За Марчем?
– Да. – Тэсс обулась в свои простые старенькие вольды с тонкими полосками меха и затянула шнурки потуже.
– Подожди до утра. Ло Паолино…
– Это еще полвахты. А Марчу наверняка страшно.
– Да откуда ты знаешь? – Таура всплеснула руками. – Может, он просто счастлив, что нашел живого собрата?
– Умершего собрата, ты хочешь сказать? – уточнила Тэсс. – Зодчий этого корабля мертв, Таура, и корабль тоже скоро умрет. А это очень опасно. Для всех. Спи, я пошла.
Шпринг, кажется, побледнела. Она быстро соскочила и начала шарить под кроватью в поисках брошенной еще вчера одежды.
– Сказать мне такое и решить, что я тебя пущу одну? Ты такая тупая, Тэсс!
– Хватит, больно ты мне нужна. – Она сделала шаг к двери. – К тому же…
Приходи одна.
– Тэсс, я орать буду! – Шпринг уже абсолютно бесшумно скакала на одной ноге, нервно дергая ушами и натягивая штаны. – Всех перебужу. Минди и Мойра еще больше шума поднимут!
– Но у меня будут проблемы…
– Явно меньше, чем если ты полезешь к такому кораблю одна!
– Таура… – вздохнув, Тэсс вспомнила о последнем доводе, который у нее был, – ты же боишься воды. Чем ты мне поможешь?
Волосы шпринг зашевелились, невольно она передернулась от отвращения, но переборола себя и хмыкнула:
– Справлюсь! Это хороший повод начать преодолевать свой страх. Так что стой на месте и жди. Только попробуй удрать!
В конце концов, подругу можно оставить на берегу, за скалами, караулить взрослых или еще кого-нибудь. Про себя Тэсс обрадовалась, но Тауре немедленно скорчила рожу:
– И что ты вечно…
Таура только замурлыкала, довольная, что настояла на своем.
* * *
Девушки покинули комнату и пошли по коридору, прислушиваясь к абсолютной, почти осязаемой тишине. Вскоре Таура уже ловко съезжала по длинным витым перилам, а Тэсс бежала по лестнице, пытаясь угнаться за шпринг и на всякий случай то и дело озираясь. Пройдя еще немного, они оказались в холле, пересекли его и, повернув ключ, толкнули широкие прямоугольные створки. Теперь, когда по соседству давно уже не было чужаков, выйти ночью из приюта не составляло труда. И это вряд ли было опасно… так думала Тэсс, ровно пока не увидела перед собой белое марево.
Туман сгустился и отяжелел, за ним едва были видны деревья ближней рощи, отделявшей Кров от береговой линии. Даже младшие сестры Зуллура, еще недавно слабо подмигивавшие Тэсс, стали еще более расплывчатыми и мутными.
– Как странно… – прошептала она, – давно такого не было.
Хотя один раз было, она точно помнила, но не стала сейчас об этом думать – ее больше тревожило другое:
– Как мы найдем дорогу?
– У тебя же есть я, – Таура ухмыльнулась и прижала к голове правое ухо, затем левое, потом тронула себя пальцем за один из вибриссов: – Они подскажут нам и тропу, и расположение камней, и то место, где стоит корабль. Пошли.
Цепляясь за ее руку, Тэсс сделала шаг и тут же услышала:
– А ты не хотела меня брать. Я же всегда права, ты что, забыла? Шпринг значительно умнее вас, киримо, хотя ты еще ничего.
За этими заявлениями (довольно, кстати, наглыми) опять последовало тихое довольное мурлыканье. Тэсс не стала спорить, зная, что Таура так и так останется при своем мнении. Что поделать, это характерная черта ее народа.
Девушки замолчали. Таура была права: едва в тумане показывалось очередное дерево, или холм, или муравейник, Тэсс узнавала местность. Значит, они шли правильно. А вскоре они услышали размеренный шипящий плеск, а их ноздри острее защекотал соленый запах: океан был уже близко. Тэсс приободрилась. Но тут же когтистая рука шпринг больно впилась в ее руку:
– За нами кто-то есть.
Тэсс напрягла слух и не услышала ничего, кроме сонного и монотонного звука шумящей в отдалении воды. Но Таура уже настойчиво тянула подругу за собой к группке горбатых уродливых валунов, поросших густым мхом. Тэсс не сопротивлялась. Девушки затаились в большой нише, прикрытой гибкими завитками лопи – ползучего растения с длинными листьями, неизменно стелившегося там, где рос мох, и питавшегося им.
Поначалу стояла тишина.
Наконец Тэсс различила шаги и голоса. Мужские голоса, которых, кажется, было два, Тэсс с легкостью узнала:
