Она догнала доктора Довэ уже на мелководье, и на берег обе выбрались почти одновременно. Тэсс, едва дыша, бросилась к Тауре и перевернула ее на спину. Ее лицо было бледным, побледнели и пухлые, обычно нежно-розовые губы. Шпринг не среагировала даже на прикосновение к вибриссам, а ведь от этого она всегда моментально просыпалась.
– Родная, что с тобой? – Не получив ответа, Тэсс подняла глаза на Ласкеза. – Ты… что с ней сделал?
– Я? – возмутился брат. – Ничего!
Они с доктором Довэ склонились к Джеру, такому же неподвижному, как и Таура. Ласкез похлопал его по щеке – безрезультатно.
– Ла, что это? – глухо спросила Тэсс, опуская руку на лоб Тауре. – Она… такая холодная.
– Он тоже.
Они посмотрели друг другу в глаза, и Тэсс с ужасом поняла: Мади Довэ не знает, что произошло, и ей страшно. Женщина снова наклонилась, опустив голову к груди Джера. Периодически она замирала и прислушивалась:
– Сердце бьется. Ровно. А у нее?
– Тоже, – склонившись над Таурой, отозвалась Тэсс. Затем она быстро повернулась к неподвижно стоящему кораблю. – Вы не думаете…
Она никогда не слышала ни о чем подобном. Но ведь не могла она знать обо всем. Доктор поспешила ее успокоить, уверенно покачав головой:
– Вещи такого точно не могут. Во всяком случае, корабли. Это что-то другое.
Небо успело немного посветлеть. За рощей все еще стелился густой туман – не было видно даже самых высоких построек Крова, в ясные дни заметных прямо из воды. Помимо сонного плеска волн, слышался только гул: Марч кружил над берегом, тревожно рокоча мотором. Наконец он приземлился на гальку рядом с Тэсс и затих. Мади Довэ бросила на него рассеянный взгляд, будто смутно припоминая, откуда он взялся. Помедлив, она произнесла:
– Попробуем отнести ребят домой. У меня нет с собой никаких лекарств, чтобы им помочь.
– Но если ло Паолино узнает, что вы были тут с нами и что это случилось при вас… – начал Ласкез.
Доктор вздохнула:
– Если он не узнает, будет только хуже. Оставим это. Ты сможешь донести Джера? А мы возьмем девочку.
Ласкез задумчиво оглядел своего друга с головы до ног: тот был ниже, но крупнее и шире в плечах. Тем не менее он коротко кивнул и уже начал осторожно приподнимать лавиби с гальки, когда тот, недовольно зарычав, вцепился в него, а затем, довольно резко отпихнув, завалился назад:
– Эй, ты что со мной делаешь, ненормальный? – Джер яростно потер затылок и оскалился. – Совсем спятил?
Ласкез в замешательстве пожал плечами, и тут же рядом очнулась Таура:
– Мои бедные ушки… – сказала девушка и села.
Тэсс и ла Довэ переглянулись. Шпринг и лавиби с таким же непониманием смотрели на них:
– Что произошло?
– Вы потеряли сознание, – медленно произнесла доктор. – Оба. Когда мы с Тэсс еще были в воде.
– Правда? – Джер тоже сел. – Не помню, ла.
– А что ты помнишь? – мягко спросила Мади Довэ, беря его руку в свою и замеряя пульс.
– Теперь точно ничего, – убито изрек он, отводя взгляд от ее лица. – Стоял, а тут вдруг лежу.
– А я помню, что я чего-то испугалась, – вдруг протянула Таура. – Не знаю чего, но у меня встали дыбом волосы, и уши заболели.
– Мне кажется, и у меня так было. – Джер оглядел свои ладони и пошевелил когтистыми пальцами.
– А сейчас ты в норме, приятель? – Ласкез склонил голову к плечу. – Может, покажешь мне и доброму доктору язык? Как-то это все странно.
– Иди к ветрам, – сказал лавиби. Он уже поднялся, отряхнулся и побрел за своей верхней одеждой. – Все нормально.
Да, происходящее казалось странным. Другого слова просто не находилось. Тэсс всматривалась то в усталое личико Тауры, то в озадаченную и недовольную физиономию Джера, но не видела никаких подсказок, и давать их ей явно не спешили. У Ласкеза, бесцельно ворошившего гальку, их тоже не было, а Мади Довэ словно погрузилась в свои мысли – она наблюдала за поверхностью океана где-то между скалами и кораблем.
– Лови.
В Тэсс, не особо церемонясь, швырнули ее собственными вещами. Она возмущенно сдернула с головы кофту и тут же увидела, как Джер заботливо набрасывает красный дук Мади Довэ на плечи:
– Вам тоже лучше одеться, ла.
Все вроде бы возвращалось на круги своя: в том числе возникло привычное желание убить дружка брата. Это успокаивало. Тэсс застегнула последнюю кофту и требовательно позвала:
– Ма-арч!
Самолет послушно взлетел на плечо. Тэсс погладила его корпус и встала – одновременно с Таурой. Шпринг, впрочем, как и Джер, все еще выглядела бледной.
– Помочь тебе? Хочешь опереться на меня? – спросила Тэсс.
Но Таура покачала головой:
– Со мной все нормально, только… – она вдруг запнулась, – мне как-то неуютно. Идемте поскорее домой.
– Да, давайте, – Мади Довэ, снова распустившая волосы, поддержала ее. – И как только придем, оба – в госпиталь. Я хочу повнимательнее на вас посмотреть, вы мне совсем не нравитесь.
Тэсс почти не слушала доктора. Она снова повернулась к воде и неподвижному кораблю. Лестница все еще была перекинута через борт. Казалось, слышался даже стук перекладин, бившихся об обшивку.
Куда ты? Вернись! Вернись сейчас же!
– Тэсс?
Доктор цепко взяла ее за рукав.
Тэсс посмотрела ей в лицо, и женщина настойчиво покачала головой:
– Не сейчас. Позже. Мы обязательно вернемся.
– Хорошо, – вздохнула Тэсс.
Они уходили с берега, почти не разговаривая друг с другом. Вроде бы отчаянное предприятие по спасению домашнего самолета окончилось вполне удачно, но все же что-то угнетало всех пятерых – не только Тэсс, думающую об умирающем корабле. Предчувствие чего-то словно повисло в воздухе, смешиваясь с легким туманом. Впереди, за рощей, на небольшом участке пустыря между опушкой и Кровом, этот туман снова стал очень густым.
* * *
Таура и Джер теперь шагали впереди – даже хорошо знакомую дорогу трудно было отыскать без чутья и особого умения ориентироваться в пространстве, которыми обладали полукровки. Неожиданно Таура взвизгнула и попятилась:
– Передо мной кто-то пробежал!
– Заяц. Или заяц-лапитап, их здесь полно, – пожал плечами Джер. – Тупые рогатые твари. Вечно они таскаются за этой придурочной. Может, и сама она поблизости.
Шпринг вытянула вперед руку. Ее было видно смутно, только по локоть.
– Ладно, идемте поскорее, я уже замерзаю. И завтрак скоро…
Наконец они оказались перед лестницей, ведущей на массивное крыльцо главного здания. При такой видимости старые ступеньки больше напоминали выступы древней скалы. Споткнувшись, Тэсс уцепилась за руку брата, и он почему-то не стал обращать внимания на ее неуклюжесть. Наоборот, будто с облегчением стиснул ее ладонь в своей. Они не сказали друг другу ни слова. Им было тревожно, и Марч, которого Тэсс теперь не отпускала, разделял это беспокойство – его мотор низко гудел.
