То ли подчинившись машинально, то ли осознавая ее правоту, Паолино выпрямился. Его глаза встретились с глазами Тэсс, которая держала ладони на резких, выступающих скулах. На бледном молодом лице, перепачканном кровью, не было и следа недавней злости.
– Вам очень больно? – У Тэсс сорвался голос.
Кровь продолжала течь, хотя нос вроде бы не выглядел сломанным. Паолино улыбнулся.
– Все хорошо, ле. Не волнуйся. Теперь все хорошо.
Почему-то Тэсс задрожала всем телом. Снова в происходящем было что-то подозрительное, и это беспокоило ее. Кажется, и Таура тоже что-то чувствовала… Живая и подвижная шпринг, обычно не дававшая каким-либо странным событиям происходить без ее участия, так и застыла с прижатыми ушами над своей кучкой одежды. Если бы у Тауры был хвост, как у чистокровных представителей ее расы, этот хвост бы наверняка метался из стороны в сторону.
Управитель внимательно посмотрел на замерший на подоконнике самолет:
– Умница…
Тэсс не понимала, кому он это говорит. Она опустила руки и быстро схватилась за кулон – абсолютно сухой, будто слезы и кровь мгновенно впитались в камень.
– Заберите его, если хотите.
Но Паолино только покачал головой:
– Не надо, Тэсс. Забудь все, что я сказал. Забудь.
– Управитель!
К ним наконец подлетела Таура и с беспокойством заглянула Паолино в лицо:
– Ну и вид у вас. Вот, возьмите, возьмите!
Она протянула мужчине свой платок, и он, улыбнувшись, прижал его к носу:
– Благодарю от всего сердца, ла.
Его голос прозвучал чуть гнусаво и глухо, но Таура тут же покраснела, а острые ушки опять оживленно приподнялись.
– Давайте я провожу вас к доктору Довэ, она вам сделает примочку, или я могу сама, я умею… – пролепетала она. – Вы весь… совсем… в крови…
Тэсс, не выдержав, усмехнулась и почувствовала на себе сердитый взгляд. У Тауры были причины злиться. Шпринг – видимо, вследствие своей природы – всегда смущалась рядом с существами противоположного пола, но рядом с управлителем – как-то особенно. У нее даже заблестели глаза, став еще ярче. Но ло Паолино только покачал головой:
– Нет необходимости. Идите. Я вас не задерживаю. Не забудь вещи, Таура.
Он развернулся и быстро пошел по коридору прочь, в сторону ведущей наверх лестницы. К ла Довэ он явно не собирался. Теперь о случившемся напоминали лишь следы крови на подоконнике.
Подруги поспешили подобрать с пола одежду, радуясь, что больше никто не появился, и направились к своей спальне. Было совсем тихо, только под потолком рокотал самолет. Тэсс настороженно помалкивала, видя, что Таура то кусает, то поджимает губы. Тэсс ждала небольшого урагана. И он начался:
– Зачем ты его побила, Тэсси? – Вибриссы дрогнули.
– Это не я, – честно ответила Тэсс. – Это Марч.
– Он сам ничего не начинает.
– Он меня защищал.
– А что Паолино с тобой делал?
Забудь все, что я сказал. Забудь.
Тэсс замялась и все-таки сказала:
– Хотел… кое-что отобрать.
Таура нахмурилась, явно истолковав это объяснение по-своему, и Тэсс поспешила показать ей зеленую подвеску:
– Сказал, что для меня это слишком дорогая вещь. Ну-у, а потом вроде бы как передумал, когда получил в нос от Марча.
Шпринг сердито фыркнула. Она закатала рукав рубашки и показала браслет с красными камнями.
– Тогда хорошо, что он этого не видел. Он иногда немножко… зануда.
Тэсс не подозревала, что даже это слово можно произнести с восхищенным придыханием.
– Из той коробки? – уточнила она.
– Да, доктор Довэ дала. Там столько было всего красивого, ты видела, да?
Тэсс кивнула и наклонилась.
Круглые камни в золотой оправе были так же аккуратно огранены, как и зеленая капля. Чуть повернув запястье подруги, Тэсс присмотрелась – никакого скрытого рисунка. Удовлетворенно хмыкнув, она заявила:
– А мое интереснее. Там кое-что есть внутри, хочешь посмотреть?
– Ну, давай, – с некоторым сомнением согласилась Таура.
Подруги подошли к другому окну – последнему перед поворотом, ведущим на риц, Холодную сторону. Тэсс взяла кулон в ладонь и повернула под нужным углом к Зуллуру.
– И что? – Таура сощурилась. – Блестит красиво.
– Корабль, – прошептала Тэсс. – Ты видишь его? С рострой-рыцарем!
Шпринг недоуменно мотнула головой. Тэсс пригляделась. Но зеленая, как слеза моря, подвеска была абсолютно пустой и чистой.
* * *
В тот же вечер на остров Четырех Ветров опустился туман. К берегу что-то причалило, чудом не разбившись о скалы. В блеклом мареве показались три длинных прямых мачты.
2. Мертвец
– Домой. Все назад, назад! Кому я сказал?
Мачты заметил первым, конечно же, Джер, проблемный воспитанник Крова, о Выпуске которого мечтали все без исключения. И именно Джер своим воплем, призывающим немедленно пойти на улицу, разрушил и без того хлипкое спокойствие вечера.
Теперь ло Фелинстер, старший воспитатель, предостерегающе размахивал руками и сердито кричал, но отогнать ребят от края берега, где село на мель таинственное судно, было совсем не так просто. Здесь слишком редко видели хоть что-нибудь из Большого мира, чтобы тут же разойтись, не обсудив произошедшее и не высказав пары десятков предположений.
Корабль прибило к скалам, когда небо уже нахмурилось и потемнело. Начиналась третья, последняя, вахта – темное время, которое старшие ле проводили обычно в теплых комнатах. За книгами, уроками и запрещенными уставом занятиями, милостиво не замечаемыми воспитателями: вроде курения сушеных бурабари и азартных или неприличных игр. Но сегодня все пошло не так.
– Надо позвать ло Паолино… – чуть ли не проскулил Фелинстер. – Пусть он их разгонит.
Доктор Мади Довэ, поднявшая воротник до самых глаз, пробормотала:
– Странно, что его еще здесь нет. И другое странно…
С этими словами она подняла руку, в которой держала масляную лампу, и сначала медленно, а потом быстрее покачала ею из стороны в сторону. Желтое сияние слабо забилось, но почти сразу же дымка сгустилась, поглощая огонек. С корабля никто не сошел и не просигналил, на нем не было видно фонарей или еще хотя бы чего-то, что говорило бы о наличии на борту живых существ. Палуба оставалась темной и тихой, ничего не светилось и со стороны кают-компании.
Паруса были аккуратно спущены, снасти дрябло болтались, как руки еще не окоченевшего мертвеца. В «вороньем гнезде»
[1] располагалось настоящее гнездо, свитое морскими красноголовыми такарами из подсушенных водорослей и укрепленное затвердевшей солью. Гнездо казалось очень старым, точно в нем успело вырасти и встать на крыло не одно поколение этих птиц. Близорукий старший воспитатель вряд ли заметил этот птичий домик, а вот Тэсс, стоявшая с Ласкезом впереди, видела его отчетливо. Но гнездо мало ее занимало, – точно меньше, чем ростра.
