– Так вы едете? Куда?
– Обратно… – сдавленно прошептала Тэсс.
В этот момент водитель опустил глаза, и Тэсс поняла, что он рассматривает ее ладони: грязные, перепачканные в крови, пыли и…
…в краске, которой на лбу Мади Довэ был нарисован символ жителей Малого мира. Символ, который на островах Дикого Гребня, Большой Медузы и всех прочих не рисовали, а наносили в виде татуировки, стоило девочке появиться на свет.
– Лучше вам не рисковать, – тихо сказала Тэсс. – Я…
Зеленые глаза в опушении коротких соломенных ресниц не изменили своего внимательного, но спокойного выражения.
– Вы попали в неприятности, и вашей спутницы не будет. Так?
Тэсс кивнула.
– Садитесь скорее.
Тэсс послушно села, подумав вдруг, что ей наплевать. Наплевать, пусть даже ее везут допрашивать, везут в тюрьму, везут убивать. Сил не осталось. Машина заворчала громче и довольно проворно поползла вперед.
– Возьмите платки, на вокзале вы привлечете внимание. Хлоя, дай, пожалуйста.
Хлоя – так, видимо, звали живую машину – распахнула бардачок. Тэсс вытащила пару белых тряпок и принялась наспех вытираться. Она видела, что ее руки дрожат, но одновременно не ощущала этой дрожи, будто руки были не ее. Как и онемевшее тело. Тэсс сжалась, подняв воротник: она очень боялась вопросов. Но водитель молчал, сосредоточенно глядя вперед.
Они доехали примерно за четверть часа, и Тэсс сразу увидела, что парковочная площадка перед нужным «ребром» – «Направление: Аджавелл…» – почти опустела. Над зданием вокзала больше не было завесы разноцветного дыма, только в одном месте вроде бы виднелся ярко-зеленый. Значит… Красный и Белый Олени точно отправились в путь. По крайней мере, их ничего не задержало.
– У меня еще есть деньги, я…
Водитель покачал головой и остановил ее руку:
– Вы дали больше, чем я в среднем зарабатываю за целую вахту, ла. Да дело и не в этом.
Тэсс лишь благодарно кивнула. На большее сейчас она не была способна. И все же ей захотелось кое-что узнать:
– Как вас зовут?
– Вирд Доугенс. – Водитель протянул Тэсс маленькую желтую карточку. – Обращайтесь, если понадобится куда-то добраться. Или потребуется любая посильная помощь.
– А какая – посильная? – бездумно спросила Тэсс, убирая карточку в карман.
Вирд Доугенс улыбнулся:
– Которая не подразумевает насилия. До свидания.
Тэсс снова кивнула и вышла, а живая машина Хлоя устремилась обратно на въезд.
* * *
Ей не пришлось искать Джера – лавиби, странно бледный, буквально вывалился из двери «ребра» ей навстречу. Подступив, он с силой схватил Тэсс за плечо и вгляделся ей в лицо. Глаза были налиты кровью.
– Где Таура?
Это было первое, что Тэсс из себя выдавила. Когтистые пальцы сжимали до боли, и высвободиться не получалось. Тэсс поморщилась.
– Где доктор Довэ? – глухо спросил Джер.
Тэсс ничего не сказала. Но, кажется, на ее лице отразилось многое, потому что теперь когти полукровки уже пропороли ткань на плече девушки и добрались до кожи:
– Где…
– Куда ты дел Тауру, я тебя спрашиваю? – крикнула Тэсс очень громко. Ей показалось, что в ее вопле вырвался весь ужас пережитого за последний час. Она покачнулась и медленно присела на корточки, зажимая руками голову. Она чувствовала, что их с Джером со всех сторон обтекает людской поток. Провожающие или прибывшие выходили, и двое ругающихся им мешали.
– Таура прыгнула в поезд и уехала. У Ласкеза же был билет на двоих. Они не именные.
Джер сказал это ровным голосом и так же ровно, членораздельно повторил:
– Где Мади Довэ?
Тэсс выдохнула и подняла взгляд. Джер стоял неподвижно, опустив руки; он казался невероятно бледным. И Тэсс, справившись с собой, тихо произнесла:
– Ее арестовали алопогонные.
Она встала, прямо посмотрела лавиби в глаза и кивнула:
– Я виновата. Хотя я пыталась ей помочь. Но я…
– Ты идиотка, – отозвался Джер, все еще не шевелясь. – Зачем вообще вы потащились за этой…
– Ева сбежала.
Джер фыркнул:
– И с этим надо было смириться с самого начала! Надо было вообще дать ей сдохнуть. Надо было…
– Джер, – перебила Тэсс. – Они хотели взять и меня. И они знают, что я – с острова. Скорее всего, знают, что я ищу управителя. Только я. И, наверное, мне лучше…
Он не дал ей договорить и, схватив за руку, решительно направился к экипажу. Тэсс послушно, как на поводке, пошла следом. Барсуки-охранные недоуменно посмотрели на них, но расторопно распахнули дверцу. Едва сев, Джер задернул оба окна толстыми короткими гардинами, внутри стало темно. Слоны тронулись. И только тогда нос лавиби перестал беспокойно дергаться.
Тэсс молчала.
Ее рассудок отказывался воспринимать происходящее. Все происходящее. Она дрожала и пыталась как-то упорядочить свои мысли, но они словно расползались и спутывались. Джер чего-то ждал: его глаза слабо мерцали. Смотреть на лавиби, находиться с ним рядом сейчас, не слыша его криков и ругани, не видя оскаленных зубов и не зная, о чем он думает, было как никогда страшно.
И все же… Тэсс вздохнула, открыла рот и стала рассказывать, уставившись в спинку сиденья напротив. Еще утром на этом месте сидела доктор.
– И… я послушалась. Если бы мы обе просто исчезли, ты даже ничего бы не узнал, может быть. Ева…
– О ней лучше вообще не говори, – отрезал Джер. – Сверну ей шею, если поймаю. И прекрати отворачивать рожу. Смотри на меня.
Тэсс как будто ударили под дых. Джер всегда грубил ей так или иначе, но именно сейчас, когда грубость была заслуженной, она причинила боль. Тэсс тяжело сглотнула и все же посмотрела ему в лицо.
– Мне очень жаль. – Она едва узнавала свой голос. – Я сделаю все, чтобы ее вытащить. Я…
Она пока ничего не сказала про краску, которая стиралась со лба доктора Довэ. Это было единственное, о чем она умолчала, и сама не знала почему.
– Да что ты сделаешь… – Джер презрительно скривился, выглянул в окно и снова повернул к Тэсс голову. – Ты же понимаешь, что теперь Странник никуда не поплывет? А если он уже учуял смерть маленькой самки…
– Ву вряд ли погибла, – глухо возразила Тэсс. – По крайней мере, мы этого не знаем. Может быть…
– Мы вернемся, а она ждет нас? – Край рта лавиби опять скривился. – И доктора выручила сама? Не пори чушь. Если что-то там нас и ждет, то алые паруса в бухте. И…
Он осекся. На его губах показалась мрачная улыбка. Джер принялся тереть подбородок, размышляя, пока наконец не сказал:
