Книга САРМАТ. Все романы о легендарном майоре спецназа, страница 172. Автор книги Александр Звягинцев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «САРМАТ. Все романы о легендарном майоре спецназа»

Cтраница 172

В гимнастическом зале послушники дружно поклонились появившемуся бойцу, одетому в стиле кэндо – в юбку-штаны, нагрудник, перчатки и шлем фехтовальщика. В его руках сверкала отполированная бамбуковая палка, заменяющая острый самурайский меч. Палец в перчатке показал на сидящего среди послушников Сарматова. Тот, взяв такую же бамбуковую палку, натянул на голову шлем и сел на циновку напротив противника. Согласно ритуалу, последовала серия взаимных поклонов и дыхательных упражнений. Но прежде чем скрестить палки, бойцы на несколько минут неподвижно замерли в позе полулотоса…

– Знаешь ли, воин, с кем тебе предстоит сражаться? – наконец хриплым простуженным басом прервал молчание визави Сарматова.

– Мой сенсей не назвал мне имя противника.

– Помнишь ли ты слова бродячего самурая семнадцатого века Миямото Муссахи?

– Помню! – отозвался Сарматов. – «Когда я стою с мечом в руках против своего противника, я забываю обо всем, даже о противнике. Все мое существо смыкается с окружающим миром».

– Готов ли ты следовать этому правилу?

– Готов.

– Пусть бой подтвердит твои слова, – одобрительно кивнул боец и, словно подброшенный пружиной, легко вскочил с циновки.

Так же легко поднялся и Сарматов.

Разойдясь в разные концы зала, противники с грозными выкриками на выдохе сблизились и начали бой, похожий на древний, отшлифованный столетиями танец сильных и юных воинов, но одновременно и на ритуальный брачный танец серых журавлей. Сарматов плавно кружил вокруг незнакомца и никак не мог нащупать слабое место в его обороне. Не отрывая босых ног от циновки, тот только одними движениями корпуса шутя уклонялся от его выпадов и точными блокирующими движениями бамбуковой палки отбивал удары… Когда Сарматов лишь на секунду оказался в невыгодной позиции, противник сам перешел в стремительную атаку, и Сарматову с большим трудом удалось отразить разящие и беспощадные удары его палки.

Оценив ситуацию, один из секундантов-монахов показал пальцем на двух послушников, сидящих у стены, и те, издав яростные вопли, бросились на Сарматова. Скоро к ним присоединились еще два бойца. Впрочем, Сарматова количество противников нисколько не смутило. Отбив их первый яростный напор, он, пролетев в немыслимом прыжке несколько метров, оказался у них за спинами. Не дав им опомниться, он тут же сам перешел в атаку, по ярости и напору напоминающую несущийся над землей смерч. Через несколько секунд четверо нападавших катались от боли по циновке, но первый противник, тот самый, в маске, уступать Сарматову не торопился. С легкостью птицы он передвигался по залу, нанося Сарматову скупые, но точные удары. Прошло еще несколько минут взаимного обмена ударами, прежде чем Сарматову удалось оттеснить его в угол. Давая понять, что поединок закончен, боец сорвал с лица маску.

У комиссара Корвилла вырвался изумленный возглас:

– Дьявол!.. Сам Осира!.. Ему же за восемьдесят!..

Не менее удивился и Сарматов.

– Я даже не мог предположить, что такая честь оказана мне самим сенсеем! – растерянно воскликнул он.

– Бродячему самураю Миямото Муссахи понравился бы этот бой, – скупо улыбнулся Осира. – Каждый учитель испытывает радость, когда ученик начинает превосходить его самого. Но готов ли ты, пролетный дикий гусь, к поединку с учителем и неизвестными тебе противниками в карате?

– Буду счастлив, сенсей! – еще больше смутился Сарматов. – Надеюсь, я смогу оправдать надежды моего учителя.

Осира улыбнулся одними глазами.

Бои в стиле карате, как обычно, происходили во внутреннем закрытом дворе монастыря. Сначала Сарматову пришлось снова сражаться с самим Осирой, и опять его напор и физическая сила умело гасились мастерством и опытом старого самурая. После Осиры в круг вступил огромный, как гора, бритый наголо китаец, специально приглашенный из континентального Китая для боя с Сарматовым. Во время ритуальных поклонов китаец гневно раздувал ноздри плоского носа, устрашающе играл буграми мощных мышц и буравил Сарматова узкими свирепыми глазками. После завершения поклонов он сразу бросился на него сорвавшимся с привязи разъяренным быком. Сарматов встретил его напор подчеркнуто вяло и как бы испуганно, что еще больше распалило китайца. Забыв об осторожности, он с ревом бросился в лобовую атаку и сразу был жестоко наказан за это – Сарматов движением корпуса уклонился от его удара и отправил теряющего равновесие китайца на татами коротким, но резким ударом локтя в поясницу. Вскочив с татами, уязвленный китаец бросился в новую атаку, но Сарматов легко уклонился от резкого удара ноги. Захватив молниеносным движением ступню противника, он развернул вокруг оси взвывшего от боли китайца и с размаху бросил его лопатками на татами.

Осира-сан, увидев, что противник Сарматова терпит жестокое поражение, приказал вступить в бой еще трем послушникам, и, таким образом, учитывая дышащего гневом китайца, Сарматову пришлось сражаться сразу с четырьмя опытными бойцами. Нащупывая слабое место в его обороне, они хищным вороньем закружились вокруг него, но едва кто-либо из них переходил в атаку, как тут же натыкался на жесткие молниеносные удары Сарматова и снопом валился на пол.

Со стороны Корвиллу, Метлоу и его шефу движения Сарматова казались вялыми и расслабленными. Они не могли понять, каким непостижимым образом тому удается, не глядя на противников, угадывать их передвижения и упреждать атаки. Когда через несколько минут все четверо противников Сарматова улеглись на пол, Осира прекратил бой и показал ему на стоящих за стеклянной перегородкой Метлоу, Корвилла и их спутника.

– Сегодня ты вышел победителем во всех схватках, поэтому на несколько дней я освобождаю тебя от упражнений и разрешаю пообщаться с друзьями, – сообщил он. – Впервые за полтора года ты попадешь в общество обычных людей, и я хотел бы, чтобы, находясь среди них, ты не забывал, что в поднебесном мире много соблазнов, но существует только одна Единая Мысль – итэнен…

– Я помню, сенсей! – подхватил Сарматов. – «Эта Мысль без конца и без начала, она вечная, ее нельзя уничтожить. Она не имеет ни цвета, ни формы. Она не вещь, которая может существовать и не существовать, о ней невозможно думать как о чем-то новом или старом. Она не может иметь протяжения в пространстве, она находится вне сравнения. Этой Мысли нельзя дать название, ее ничем нельзя измерить. Как только вы начинаете это делать, вы неизбежно впадаете в ошибку…»

– Так! – подтвердил Осира. – Всегда помни о ней, чтобы не совершить многих ошибок, которые совершают европейцы, ставящие в центр вселенной собственный эгоцентризм. Однако, прежде чем ты покинешь монастырь, я хотел бы дать тебе еще один совет.

– Я готов следовать ему. Но почему сенсей говорит это так, будто прощается со мной? – встревожился Сарматов. – Если речь идет о плате за мое содержание в монастыре, то скоро я заработаю много денег и непременно верну долг моему сенсею…

– Пролетный дикий гусь, ты заплатил гораздо больше, чем должен мне, – покачал головой Осира и нараспев процитировал: – «О этот долгий путь! Сгущается сумрак осенний. И – ни души кругом».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация