15 февраля 1969 года, почти через два года с того дня, когда я впервые прорвался в израильское посольство в Москве, я вошел на борт самолета «Аэрофлота», летящего в Вену. Во время таможенной проверки в аэропорту меня раздели догола и тщательно обыскали. Я взял с собой только один чемоданчик, наполовину набитый книгами. Кроме того, там были две бутылки водки, банка икры, две рубашки и две пары белья на смену. Проверяющие меня таможенники спросили: неужели это все мое имущество? Я им ответил: это все, что, по моему мнению, я могу увезти с собой из их страны. Что мне надо, я увожу в сердце и в памяти, а все остальное оставляю им. Расставание с родными было трогательным и нелегким. Только через много лет я осознал, как переживали мама и отец, когда они обнимали меня, своего первенца, ведь они думали, что мы видимся в последний раз в жизни. Весь их мир сжался до нескольких последних минут, проведенных вместе с сыном, который уезжает в полную неизвестность, на другой конец света, в страну, где идет страшная война, и нет ни малейшего шанса когда-нибудь встретиться снова. Моя сестра, Верочка, прижалась ко мне с плачем, а младший брат, Шурик, стоял рядом, стараясь скрыть слезы, ведь «мужчины не плачут». Я вошел в самолет в последнюю минуту. Все мои мысли были сосредоточены на будущем, на Израиле, на первой встрече с безумной мечтой, которую вопреки всему мне удалось осуществить.
10
До Второй мировой войны еврейский вопрос не считался проблемой в СССР. Ни с точки зрения руководства страны, ни с точки зрения службы безопасности. Ленин и еще больше Сталин видели в ассимиляции евреев естественное и желательное решение еврейского вопроса. В сущности, все коммунистическое руководство и в особенности входящие в его состав евреи видели в ассимиляции естественное и желаемое евреями решение.
Преследование еврейского национального движения в период от Октябрьской революции и до сороковых годов происходило из-за идеологических разногласий. Аресты и ликвидация членов сионистских и не сионистских движений (таких, как, например, Бунд) были следствием не антисемитизма, а борьбы с чуждой, националистической идеологией. Инициаторами преследования сионистского движения и его ликвидации были евреи, члены большевистской партии.
В глазах властей перед началом Второй мировой войны главной и наиболее опасной национальной проблемой в Советском Союзе была проблема немецкого национального меньшинства. В то время доля немцев в советской науке, обществе, культуре и многих ключевых структурах была очень большой, почти критической, намного большей, чем евреев. Когда Гитлер пришел к власти, его политика радикального немецкого национализма напугала советское руководство, опасавшееся, что идеи Гитлера повлияют на значительную группу населения. Нацистская Германия действительно пыталась использовать немецкое меньшинство СССР и делала это довольно профессионально и эффективно.
Сталин более, чем кто-то другой, осознавал слабости Советского Союза, его боязнь реальных и вымышленных врагов была очень сильна и с годами только усиливалась. Постоянный страх перед внешней и внутренней угрозой был наиболее характерной чертой и для Сталина, и для советского руководства после него.
Еврейский вопрос стал актуальным в глазах властей СССР во время Второй мировой войны и после нее. В глазах Сталина и советского руководства Соединенные Штаты стали главным и самым опасным врагом Советского Союза. А в США проживала самая крупная и могущественная еврейская община в мире, сила и влияние которой только увеличивалось. Большинство американских евреев приехало в США еще из Российской империи, и Советский Союз цинично использовал еврейское влияние в Америке, создав для этого Еврейский антифашистский комитет.
Советское руководство предполагало, что усиление еврейского самосознания обязательно приведет к укреплению связей между советскими и американскими евреями. Престиж Еврейского антифашистского комитета в глазах евреев СССР был чрезвычайно высок. Они обращались туда с любыми проблемами, связанными как с национальным вопросом, так и с личными нуждами. Сам факт существования комитета консолидировал и укреплял еврейское самосознание. У антифашистского комитета были свои собственные связи на Западе, в частности, с американскими евреями. Сталин и большая часть советского руководства считали, что эта ситуация опасна и не соответствует проводимой политике еврейской ассимиляции, поэтому необходимо ликвидировать пробуждение еврейского национализма в СССР. Дело было вовсе не в антисемитизме Сталина или его сподвижников, хотя среди них и были антисемиты. Речь шла о холодном политическом расчете.
Все это привело к ликвидации Еврейского антифашистского комитета. Любые связи между советскими евреями и евреями за рубежом подавлялись с жестокостью. Власти пришли к выводу решить проблему еврейского национализма так же решительно, как они решили проблему немецкого национализма. В начале войны немцы были депортированы и сосланы, а Автономная Республика немцев Поволжья была ликвидирована. Еврейский вопрос, как и в свое время немецкий, стал проблемой для советской власти, главным образом вследствие его международного значения. Другими словами, в глазах властей самой большой опасностью стало имеющееся или потенциальное участие враждебных Советскому Союзу зарубежных стран в разжигании национальной проблемы и использование ее против интересов СССР. Неважно, идет ли речь о Германии с ее нацистской идеологией или же о США, действующих напрямую и используя Израиль.
Вторая мировая война привела в Советский Союз еврейское население на вновь присоединенных к Советскому Союзу территориях. Среди этих евреев были участники еврейских молодежных и сионистских движений 20–30-х годов. Первые группы еврейской молодежи, состоявшие из двадцатилетних девушек и ребят, организовались еще в последние годы войны на национальной почве или на почве солидарности с Израилем в конце сороковых годов. Они были арестованы и заключены в лагеря за антисоветскую деятельность. В лагерях они встретили выживших членов сионистских организаций, арестованных еще в 20-х и 30-х годах. Так восстановилась преемственность сионистской деятельности в СССР, которая полностью никогда не прекращалась. Узники двадцатых и тридцатых годов вели индивидуальную, одинокую, безнадежную борьбу, опираясь на веру в народ Израиля и мечту о создании еврейского государства. Большинство из них осталось в неизвестности – забытые герои, они не оставили след в памяти народа. Но, как в каждом революционном движении, так и в еврейском движении появилось новое поколение, молодое, оно и вступило в борьбу.
Группы Меира Гельфанда и Вилли Свечинского, как и многие другие подобные им, были удивительным явлением в истории сионистского движения в СССР. Они действовали в период правления Сталина и великого террора. Студенты-евреи, рожденные и воспитанные при советской власти, взбунтовались и посмели сделать для своего народа то, что практически никто не считал возможным в ту эпоху. После смерти Сталина были организованы группы изучения иврита. В Риге местную группу возглавил Иосиф Шнайдер, который ребенком был узником рижского гетто. Эта организация стала фундаментом сионистского движения в Риге. Шнайдер был снайпером и, кроме иврита, обучал учеников также стрельбе. «Когда мы приедем в свою страну, мы должны не только знать иврит, но и метко стрелять», – говаривал он. Шнайдера арестовали после Синайской кампании по совершенно фантастическому обвинению: планирование покушения на египетского президента Гамаль Абдель Насера. На судоверфях в Риге строили подводные лодки для египетского флота, и Насер посетил столицу Латвии во время визита в СССР. Все поражались фантастическому обвинению, выдуманному следователями, но впоследствии, уже в Израиле, Шнайдер признался мне: «Смех смехом, но я действительно обдумывал покушение на Насера». Этот пример только иллюстрирует преданность и готовность евреев СССР к самопожертвованию во имя Израиля.
