Довольно скоро стала приходить разнообразная информация из различных источников, указывающая на то, каким именно образом советские власти собираются ограничить выезд. Из полученных данных явствовало, что в скором времени отпускать будут только в рамках настоящего воссоединения семей. Иными словами, только те, у кого есть прямые родственники – братья, сестры, родители или дети, – смогут подать просьбу о выезде. Вместе с тем я предположил, что те, кто успеет подать просьбы о выезде на старых условиях, получат разрешение, поскольку власти не заинтересованы в том, чтобы увеличивать количество отказников. Предыдущий опыт показывал, что отказники довольно быстро объединяются в группы давления, все более и более активные, и, учитывая растущую международную поддержку Израиля и международных организаций, советским властям становилось все труднее им противостоять. Не принять документы на основании отсутствия прямого родства – намного более эффективный способ сократить количество выезжающих, не увеличивая количество отказников. По моему мнению, советские власти понимали, что вызовы присылаются только от реальных граждан Израиля, так что десятки тысяч не поехавших в Израиль не смогут послать своим родственникам вызовы из Израиля. По моим оценкам, советские власти, исходя из своих интересов, не намеревались выпускать евреев на основании вызовов от родственников из США или других западных стран. Мне также удалось более или менее точно определить даты введения новых правил в основных городах СССР.
В начале 1979 года я подготовил итоговый отчет, в котором были подробно изложены новые правила и предполагаемые сроки их введения в различных городах Союза. На основании этого я сделал прогноз на 1979 год по предполагаемому количеству выезжающих евреев из каждого города и из страны в целом. К примеру, если мне не изменяет память, я предположил, что первым городом, где введут новые правила, начиная с 1 апреля 1979 года, станет Одесса. По моим предположениям, новые ограничения должны были отразиться на количестве выезжающих примерно через полгода. А до того момента количество желающих эмигрировать по израильской визе будет соответствовать темпу принятия просьб на выезд по старым правилам. Довольно простые расчеты указывали на то, что до сентября-октября 1979 года число выезжающих будет быстро расти, а затем начнет резко снижаться. В 1980 году выедут всего несколько тысяч человек, по сравнению с 50 тысячами, которые выедут в 1979 году.
Когда Нехемия Леванон был в Вене, он сказал мне, что мои оценки стали для него неожиданностью. Все израильские и американские специалисты, в том числе из МИДа США и из ЦРУ, категорически не согласны с моими выводами. Я ответил, что я уверен в своих оценках и прогнозах. 1 апреля я попросил эмигрантов из Одессы, которые находились в Вене, позвонить своим знакомым в Одессу, и действительно в этот день ОВИР официально объявил о том, что теперь заявления на выезд в Израиль будут приниматься только от прямых родственников. События развивались в точности по описанному мной сценарию, и с этого момента можно было ставить галочки на карте возле каждого города, где вводилась новая система, и следить за результатами. Кажется, я не ошибся насчет главных городов, и тем самым спор между мной и всеми моими оппонентами был решен.
Правда, еще в течение полугода слышались утверждения, что мои прогнозы не верны, ведь количество выезжающих продолжало расти, однако к осени 1979 года всем стало ясно, что ситуация изменилась. А когда в 1980 году цифра отъезжающих резко снизилась, те же «специалисты» заявили, что это – реакция СССР на отношение Запада к вторжению в Афганистан. Меня это рассмешило, но и по сей день кое-кто всерьез продолжает придерживаться «афганской» версии. Решение о вторжении в Афганистан и само вторжение произошли в декабре 1979 года, через год после принятия решения об изменении правил выезда в конце 1978 года, и почти через год после того, как я предупредил об этом в своем отчете. Во время следующего приезда в Вену Леванон рассказал мне, что он ходит как павлин по различным организациям в Штатах – американцы удивляются, как израильтяне смогли узнать то, что никому не удалось. По его словам, наш престиж существенно вырос в их глазах. На меня это не произвело особого впечатления. Из бесед с американцами у меня сложилось мнение, что их способности разобраться в происходящем в Советском Союзе, особенно в вопросах, касающихся евреев, весьма ограниченны.
Меня больше беспокоило, что советские власти нашли решение, как бороться с выездом, и ворота для выезда евреев постепенно закрывались. Несмотря на наши предупреждения и оценки, никто ничего не предпринимал ни для того, чтобы предотвратить введение новых правил, ни для борьбы с их последствиями. Еврейские организации, государство Израиль, в том числе и «Натив», не сделали ничего, чтобы противостоять действиям Советского Союза. Ни от активистов, приехавших в Израиль или другие страны, ни от отказников не последовало никакой серьезной реакции, и власти Советского Союза смогли, почти без сопротивления, сократить количество выезжающих евреев всего до нескольких тысяч в год. Борьба сконцентрировалась на узниках Сиона и отказниках, а вопрос о массовом выезде евреев почти исчез с повестки дня.
Подтвердились также мои прогнозы о количестве решивших не ехать в Израиль. Из некоторых городов, например из Киева, Одессы или Минска, более 90 % направлялись в другие страны. В 1980–1981 годах и позднее количество выезжающих резко сократилось, также сократилось и число едущих в Израиль. В 1979 году из СССР уехала 51 тысяча человек, около 17 тысяч из них – в Израиль. С этого момента и до 1990 года процент едущих в Израиль от общего числа выезжающих неуклонно падал. В 80-х годах число выезжающих стало совсем незначительным и в конце концов стало просто смешным – 1200 человек в год. Подавляющее большинство, хотя и имело прямых родственников в Израиле, приславших им вызов, тем не менее, предпочитало другие страны.
Представители Еврейского Агентства пытались взывать к их совести: «Если вы не поедете в Израиль, ваши родственники уже не смогут выехать из СССР. Ведь приглашения от вашего имени можно высылать только из Израиля. Если вы поедете в США, то ваших родителей, братьев и даже детей никогда не выпустят из Советского Союза. Как вы можете так поступать?» Очень немногие вняли этим увещаниям и изменили свое решение. Большинство же продолжало свой путь в соответствии с планами, с чувством стыда или без оного бросая своих родных на произвол судьбы в СССР. Не раз мне доводилось сталкиваться с ложью и лицемерием людей, выросших в советском обществе, с их извращенной системой моральных ценностей. После девяти лет, прожитых в Израиле, я был поражен их низостью и презрением к общечеловеческой морали.
Иногда происходили просто поразительные случаи цинизма. Среди сотрудников Еврейского Агентства, которые занимались разъяснительной работой, были разные люди. Конечно, были политически или лично приближенные к тем, кто их послал, но были и люди очень достойные. Именно таким человеком была Софья Тартаковская, профессор французской литературы, до выезда в Израиль преподававшая в Ленинградском университете. В то время ее муж, один из лучших нейрохирургов в мире, будучи представителем Израиля во Всемирной федерации нейрохирургов, был избран ее председателем. Выступая перед евреями, которые решили не ехать в Израиль, Софья Тартаковская и столкнулась с одним случаем, который ее шокировал. Как обычно, она выступала с лекцией перед группой в одной из венских гостиниц, где разместили выехавших из СССР. Она обратила внимание на молодого человека, который в течение всей лекции смотрел на нее горящими глазами. Ей показалось, что он очень хочет ее о чем-то спросить. После окончания лекции молодой человек подошел к ней и попросил о личной беседе. Он сказал, что у него есть проблема и он уверен, что только Израиль может ему помочь. Софья Тартаковская, преисполнившись гордости за свою страну, сказала, что Израиль, конечно, найдет способ помочь ему. То, что она услышала после этого, потрясло ее, и еще многие месяцы она с трудом могла разговаривать с теми, кто не хотел ехать в Израиль. Молодой человек без стеснения поведал ей, что по дороге сюда он на несколько дней задержался на таможне в Чопе на советской границе и подцепил там венерическую болезнь и он надеется, что Израиль поможет ему вылечиться, чтобы он мог въехать в Соединенные Штаты!
