За два года, проведенные в Вене, я провел подробнейшие беседы с десятками тысяч советских евреев. Знания и опыт, которые я приобрел, помогали и помогают до сегодняшнего дня понимать проблемы евреев Советского Союза. Я встречался с отказниками, «активистами движения», пытавшимися найти идейные аргументы для оправдания нежелания ехать в Израиль, несмотря на свои сионистские заявления в Советском Союзе и поддержку со стороны Израиля во время пребывания в отказе. Я понимал причины их выбора, хотя и не мог согласиться с ними. Некоторые из этих людей ехали в США, испытывая чувство стыда, а некоторые совсем не стыдясь. Мне было очень тяжело в таких случаях сдерживать свои эмоции. Я, который боролся за выезд евреев из СССР в Израиль, должен был смотреть, как эти люди своими руками разрушают то, что нами было сделано и достигнуто, и подвергают опасности сам выезд евреев из СССР в Израиль. Я чувствовал и видел все возрастающую угрозу выезду евреев в Израиль. Все-таки мне удалось преодолеть свои чувства и не дать им повлиять ни на свои оценки и анализы, ни на свои отношения с этими людьми. Я считал, что у людей есть право определять свою судьбу, но мы не обязаны помогать им, нарушая законы и нормы и действуя в ущерб нашим национальным интересам.
Меня очень задели лицемерие и корысть американских еврейских организаций. Эмиграция советских евреев в США была для них источником влияния, занятости и финансирования, от которого они не могли и не хотели отказываться, потому что деньги для советских евреев американское правительство направляло через эти организации, чтобы они занимались их эмиграцией. Все их лозунги о свободе выбора и уважении права евреев выбрать страну эмиграции выявились во всем своем циничном лицемерии, когда начался выезд евреев Эфиопии в Израиль. Ни одна из еврейских организаций, тех самых, которые построили для этих людей перевалочные лагеря в Эфиопии и всячески способствовали их выезду в Израиль, даже не заикнулась о том, что, может быть, и эфиопским евреям полагается такая же свобода выбора, как и евреям Советского Союза. Может быть, и евреи Эфиопии захотели бы уехать в Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Нью-Йорк или Майами, точно так же, как и евреи Киева или Санкт-Петербурга. Мне не раз приходилось слышать от чиновников американского правительства, что они готовы отменить статус беженцев для евреев, выезжающих из Советского Союза с израильской визой. Но они хотели бы быть уверенными, что американские еврейские организации не обвинят их в антисемитизме и не устроят скандалов, чтобы оказать на них политическое давление. Американские чиновники не были готовы жертвовать своим будущим, чтобы прекратить «отсев», хотя в их глазах это было справедливым решением.
К 1980 году «мудрецы» из Израиля, Еврейского Агентства, «Натива» и американских еврейских организаций придумали новый способ борьбы с «отсевом»: специальный временный лагерь в Италии. Евреи из Советского Союза должны были находиться в нем неделю без какого-либо контакта с представителями американских еврейских организаций, подвергаясь интенсивной пропагандистской обработке работников Еврейского Агентства. Если и после этого у них не пробудится желание ехать в Израиль, они будут переданы американским еврейским организациям для завершения оформления процедуры въезда в другие страны. Когда спросили мое мнение об этом, я сказал, что все это дешевое и бесполезное представление для очистки совести и создания иллюзии какой-то деятельности. Еврей, который уже доехал до Италии, уже чувствует воздух свободы и Рима и близость желанного Майами. Он с удовольствием проведет еще одну, дополнительную, неделю на берегу Средиземного моря в условиях, о которых он и не мечтал, которые позволят ему стойко выдержать более или менее удачную израильскую пропаганду. Будучи советскими гражданами, они мало были восприимчивы к пропаганде, иммунитет к которой вырабатывали всю свою предыдущую жизнь. Советский гражданин, как только чует намек на пропаганду, тут же закрывается и защищается от нее, поэтому вряд ли кто-либо изменит свое решение не ехать в Израиль. Я прямо высказал свое мнение, что это не только пустая трата времени и денег, но и элементарное очковтирательство.
Однако это «решение проблемы» позволяло израильскому и еврейскому истеблишменту, занимавшемуся евреями Советского Союза, заявить: «Мы сделали все возможное, чтобы евреи поехали в Израиль». Поэтому было принято решение реализовать проект и были начаты поиски места для временного лагеря возле Неаполя. По указанию «Натива» я тоже выехал туда. Оказалось, что в Италии можно арендовать место и использовать его только с условием привлечения местной мафии. В конце концов проект не был реализован, хотя не итальянская мафия оказалась тому помехой.
По прошествии двух лет меня попросили вернуться в Израиль. В «Нативе» проводили реорганизацию и внедряли компьютерную систему. Начальство хотело, чтобы я сосредоточился на работе в Израиле, используя опыт, приобретенный в Вене. Без особого сожаления мы оставили Вену и вернулись в Израиль. По возвращении я обнаружил, что мы все: моя жена, сын и я – привыкли к фамилии Кедми, а моя дочь родилась в Вене под этой фамилией. Так, в Израиль вернулся уже не Яша Казаков, а Яков Кедми, неизвестный публике человек, сотрудник «Натива» при канцелярии премьер-министра.
23
В течение многих лет я серьезно изучал «Натив», его сущность и цели. Пытался осмыслить и сформировать концепцию организации в соответствии со своим пониманием. Став во главе «Натива», я учредил специальную должность для изучения истории организации и ее документации. Я могу утверждать, что знаю причины и условия создания организации и ее историю лучше, чем кто-либо.
Решение о создании «Натива» было принято первым премьер-министром Израиля Давидом Бен-Гурионом в декабре 1951 года по рекомендации Реувена Шилоаха и Шайке Дана. Реувен Шилоах возглавлял Моссад, инициатором и основателем и первым руководителем которого он и был. Шайке Дан, из ряда вон выходящее явление на фоне истории Израиля, был одним из еврейских добровольцев подмандатной Палестины и служил в подразделении британской разведки МИ-6 во время Второй мировой войны. Бойцы этого подразделения были заброшены на парашютах на оккупированные нацистами территории и действовали среди еврейского населения. Шайке Дан был заброшен в Румынию. В том же подразделении, вместе с ним, служила Хана Сенеш, которую забросили в Венгрию. Там она была схвачена и, после тяжелейших пыток, расстреляна венгерской службой безопасности адмирала Хорти. После войны Шайке Дан занимался закупкой оружия для зарождающегося государства и выездом в Израиль евреев из Восточной Европы. Шилоах и Дан предложили создать особую организацию, для поддержания контакта с евреями за «железным занавесом». В распоряжении о создании «Натива» Бен-Гурион написал, что он принимает их предложение и приказывает создать особую организацию, которая будет заниматься евреями за «железным занавесом». Бен-Гурион подчеркнул, что эта организация должна быть в «рамках разведки». И «Натив» был создан в соответствии с этим.
«Натив» – относительно позднее название этой организации. Сначала она называлась «Мелет», а потом БИЛУ. Первичная деятельность организации была сосредоточена на установлении связей с евреями в странах за «железным занавесом» и, прежде всего, нелегальном вывозе тех, кого возможно. Для выполнения этой задачи были разработаны самые разнообразные и нестандартные средства и методы. Этот период, за который организации удалось нелегально вывезти примерно сорок евреев, до сих пор считается периодом, полным риска, сумасшедшей отваги и героизма. Евреев вывозили по одному, с риском для жизни для них и спасателей. Смертная казнь была самым реальным исходом для них в случае провала. Однако выше всего необходимо оценить смелость и высочайшую мораль, проявленную государством Израиль. Только что созданное государство, само существование которого было обеспечено с трудом, из-за угрозы со стороны окружающего враждебного арабского мира, да еще скудное ресурсами, идет на риск острейшей конфронтации с могущественной державой, самой сильной и опасной в мире. Крошечная, уязвимая страна создает организацию для тайной борьбы с СССР и странами Восточной Европы с их жесточайшими режимами, чтобы попытаться вывезти оттуда хотя бы несколько десятков евреев. Смею предположить, что сегодняшнее руководство нашей страны не пошло бы ни на что подобное, и не только из чисто прагматических соображений. Лучшие люди из систем разведки тех дней, которые должны были обеспечить существование и безопасность государства, были направлены на спасение сынов своего народа. Их любительский уровень, те или иные совершенные ошибки меркнут рядом с этим, одним из самых важных, исторических, государственных стратегических решений, принятых тогда. По важности я считаю это решение вторым после решения Бен-Гуриона вопреки всем шансам и мнениям о создании государства Израиль.
