В результате назначения Бартова Шайке Дан вернулся к делам. В то время мы усилили наши попытки введения маршрута выезда в Израиль, через Румынию в дополнение к действующему через Вену. Для этого необходимо было убедить румынские власти возобновить проезд евреев, выезжающих в Израиль через Румынию. До прекращения выезда евреев из Советского Союза в Израиль, произошедшего в результате Шестидневной войны и разрыва дипломатических отношений, был короткий период, когда евреи, в основном из Молдовы, выезжали через Румынию. Идея принадлежала Иегошуа Прату, который в то время руководил работой «Натива» на Западе, и суть ее состояла в том, что Румыния, коммунистическое государство, возглавляемое диктатором Николае Чаушеску, не позволит евреям по прибытии в страну изменить маршрут дальнейшего следования в Израиль. При содействии Шайке Дана и его связей с «Джойнтом» в США Румынии был обещан американский заем в сто миллионов долларов, и Румыния предоставила разрешение на проезд евреев через Бухарест. В Бухаресте постоянно действовало представительство «Натива», которое занималось репатриацией румынских евреев, и наши люди быстро и эффективно организовали транзитные пункты для евреев из Советского Союза.
Но возник вопрос, почему выезжающие евреи выберут Бухарест, а не Вену? Я предложил возвращать евреям, которые поедут через Румынию, стоимость билета до Бухареста в долларах по официальному курсу рубля. Этот вопрос был согласован с Еврейским Агентством. Вывоз накоплений и имущества из СССР представлял для евреев серьезную проблему. Семья из четырех человек, приобретающая билеты через Румынию, должна была заплатить за них примерно от полутора до двух тысяч рублей. По приезде в Израиль они получали возврат в размере 1800–2600 долларов. Тогда это была значительная сумма для семьи, вынужденной оставить нажитое и не имеющей возможности вывезти деньги. В результате этого транзит через Румынию постепенно рос, и большая часть ехавших в Израиль выбирала именно этот маршрут. В Вену направлялись главным образом те, кто предпочитал ехать в другие страны. Вместе с тем число выезжающих уменьшалось и к началу 1988 года составило всего 1200 человек, из которых лишь несколько сот направились в Израиль.
Чтобы получать информацию о советских евреях, «Натив» был еще с 50-х годов связан с государственной цензурой. По просьбе «Натива» цензура пересылала в «Натив» письма, посылаемые в Советский Союз и приходящие из Советского Союза. Это делалось для получения и уточнения имен и фамилий советских евреев, адресов и данных их близких в Израиле и их связей. Содержание писем было бесценным источником информации о положении евреев Советского Союза и общей ситуации в стране, несмотря на то что авторы писем знали о наличии советской цензуры.
Когда Иосиф Мелер ушел на пенсию и меня назначили главой отдела Советского Союза, ко мне также перешли полномочия цензурировать переписку любого гражданина Израиля. При этом нам надо было только указать, переслать только содержание письма в изложении или же письмо целиком. У меня было право запретить или разрешить отсылку письма. В отделе было несколько сотрудников, которые занимались чтением и обработкой получаемых из цензуры писем. Окончательное решение о судьбе писем было только у начальника отдела. На определенном этапе я мобилизовал цензуру на борьбу с посылкой фальшивых вызовов из Израиля евреям Советского Союза. В Советском Союзе заявление на выезд можно было подать только на основании вызова от родственников в Израиле. К вызову должно было быть приложено обязательство Министерства иностранных дел Израиля предоставить перечисленным в вызове лицам разрешение на въезд в Израиль по получении разрешения на выезд из СССР. Подписи вызывающих и печати должны были быть заверены нотариусом и Министерством иностранных дел. Документы от имени Министерства иностранных дел, включая печати МИДа, давал «Натив» с разрешения юридического советника правительства. По мере роста количества не едущих в Израиль те не могли отправлять родственникам вызовы из Израиля, а тем временем в СССР ввели порядок, согласно которому только вызов от прямых родственников мог служить основанием для просьбы о выезде в Израиль. Советские власти требовали, чтобы вызов приходил в конверте, отправленном из Израиля, со штампом израильского почтового отделения. В этой ситуации несколько ушлых евреев, среди них было несколько нотариусов, решили открыть небольшое «предприятие» по отсылке фальшивых израильских вызовов.
Периодически несколько «добреньких» израильтян пытались организовать производство и отсылку подобных фальшивок за деньги. Настоящие вызовы оформлялись и рассылались исключительно через «Натив». У нас было опасение, что советские власти объявят все израильские вызовы фальшивыми и под бюрократическим предлогом разрушат всю систему отправки вызовов из Израиля, даже от родственников. Пользуясь цензурой, по нашим указаниям удалось выявить все фальшивые вызовы и, конечно же, их израильских и американских производителей. Ими тут же занялась израильская полиция, отделение бригадного генерала полиции Биньямина Зигеля и судебные органы. Ряд мошенников предстал перед судом за фальсификацию документов государства Израиль, подделку нотариальных заверений и бланков Министерства иностранных дел. Мы добились решения на запрет публикации об этих делах. Таким образом, поток фальшивых вызовов из Израиля был полностью ликвидирован в короткий срок. Мы получали также дополнительную информацию об отказниках и их положении, накладывая цензуру на их переписку с родственниками и друзьями в Израиле. Цензура помогала нам оценить, какой выглядит ситуация в Израиле в глазах авторов писем, как новоприбывших, так и приехавших в прежние годы, и служила дополнительным источником информации о СССР и советских евреях.
В конце восьмидесятых, посоветовавшись с Бартовом, я сообщил в цензуру, что мы больше не заинтересованы в использовании цензуры на переписку. Я не сожалею об использовании цензуры. Это было характерно для того периода и соответствовало нормам, которые действовали в Израиле с самого его основания.
К концу восьмидесятых необходимо было высылать десятки тысяч вызовов в месяц. Чем больше вызовов отправлялось советским евреям, тем больше приходило новых запросов на вызов. Получившие вызов евреи моментально подавали на выезд. Давление на ОВИРы росло. Количество выезжающих отражало, кроме всего прочего, количество подавших просьбы на вызов. Было ясно, что мы не сможем справиться со все возрастающим количеством вызовов, если продолжим работать по-старому, вручную. Было необходимо срочно изменить форму вызовов и внести несколько технических корректив. Я подготовил предложение об изменениях. Мы подали его на утверждение в Министерство юстиции. Там нам пошли навстречу, утверждение было получено практически сразу. По сути, мы подготовили новый документ, который позволил сократить число заполняемых анкет и отменял необходимость в нотариальном заверении и, самое главное, в личной подписи человека, от чьего имени высылается вызов. Проблему компьютеризации базы данных советских евреев, которая ранее хранилась в бумажной картотеке, мы успели решить еще раньше. Уже в конце семидесятых Иосиф Мелер, предвидя развитие событий, организовал компьютеризацию отдела Советского Союза под контролем и профессиональным руководством компьютерного отдела другой организации.
По возвращении из Вены меня назначили, в дополнение ко всему, ответственным за компьютерную систему и ее дальнейшую разработку. Очень быстро я договорился с представителями другой организации, что в отличие от принятого ранее порядка теперь они будут исключительно консультантами, а мы будем самостоятельно управлять системой. Однако оказалось, что для ввода данных в систему нам нужно несколько десятков работников, и тут мы наткнулись на глухую стену. Государство Израиль не желало финансировать дополнительные ставки стоимостью всего в сотни тысяч долларов в год. Нам пришлось изыскивать средства из внешних источников. До шестидесятых годов «Натив», как и ряд других служб, финансировался не из бюджета государства. Сотрудники «Натива», как и некоторые другие, даже не числились госслужащими. Только после Шестидневной войны государство стало частично финансировать эти учреждения, включая «Натив», наряду со средствами, поступающими из внешних источников. 50 % бюджета «Натива» поступали от Еврейского Агентства, 50 % из госбюджета. В середине восьмидесятых министр финансов Ицхак Модаи постановил, что весь бюджет «Натива» будет финансироваться государством. Однако выделяемый бюджет покрывал только текущие расходы – содержание офиса и зарплату для сотрудников. На конкретную деятельность никогда не выделялись деньги, поэтому она финансировались из внешних источников. Поскольку выхода не было, то и в этот раз для ввода данных в компьютер мы изыскали средства вне государственного бюджета.
