Наша задача – извлечь всё расово годное, забрать в Германию, там они пойдут в немецкие школы. Те, кто более квалифицирован, – в интернаты и национал-политические учебные заведения, так чтобы мальчик с самого начала рос сознательным носителем своей крови и сознательным гражданином велико германского рейха…
Третья проблема: почва и земля для людей! За эти 20 лет мы должны заселить: сегодняшние немецкие восточные провинции, от Восточной Пруссии вниз до Верхней Силезии, всё генерал-губернаторство, мы должны онемечить и заселить Белоруссию, Эстонию, Латвию, Литву, Ингерманландию и Крым. На остальных территориях, так же как в начале и здесь, вдоль главных маршрутов наших автобанов, железных дорог, аэротрасс будут возникать маленькие города с населением в 15–20 тысяч жителей, защищённые нашими гарнизонами, и в округе десяти километров немецкие деревни, так чтобы они были всё время вплетены в немецкую жизнь с городом как культурным центром. Эти жемчужины заселения, которые будут располагаться отсюда до Дона, Волги и, как я надеюсь, Урала, с каждым днём, годом и поколением получат всё больше немецких слоёв с вечно юным потомством немецкой крови. Этот немецкий Восток до Урала должен – и над этим мы, эсэсовцы, работаем в наших мыслях, жизни и воспитании, а наши товарищи на передовой сражаются за это, глядя в лицо смерти, – стать рассадником немецкой крови, чтобы через 400–500 лет, если судьба предоставит Европе столько времени до сражения между континентами, вместо 120 миллионов германцев мы имели бы 500–600 миллионов. Здесь они могут быть рождены, могут расти как крестьяне, здесь народ может обрести свою силу!»
[259]
Нацистская мораль. Надпись на доске: «Русский должен умереть, чтобы мы жили».
А вот фрагмент из знаменитой речи рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера на совещании группенфюреров СС в Познани 4 октября 1943 года:
«Мы должны… вести себя по-товарищески по отношению к людям одной с нами крови и более ни с кем. Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русского или чеха. Мы возьмём от других наций ту здоровую кровь нашего типа, которую они смогут нам дать. Если в этом явится необходимость, мы прибегнем к отбиранию у них детей и воспитанию их в нашей среде. Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь постольку, поскольку они нужны как рабы для нашей культуры, в ином смысле это меня не интересует. Погибнут или нет от изнурения при создании противотанкового рва 10000 русских баб, интересует меня лишь в том отношении, готов ли для Германии противотанковый ров… Если кто-нибудь придёт и скажет мне: «Я не могу сделать противотанковый ров с помощью женщин и детей, это бесчеловечно, это их погубит», то я отвечу ему: «Вы убийца людей вашей крови, так как если этот ров не будет закончен, то германские солдаты погибнут, а они – сыновья германских матерей. Известно, что такое славяне. Славянин никогда не был способен сконструировать что-либо. Славяне – смешанный народ на основе низшей расы с каплями нашей крови, неспособный к поддержанию порядка и к самоуправлению. Этот низкокачественный человеческий материал сегодня так же не способен поддерживать порядок, как не был способен 700 или 800 лет назад, когда эти люди призывали варягов, когда они приглашали Рюриков. Мы, немцы, единственные в мире, кто хорошо относится к животным. Мы будем прилично относиться и к этим человеческим животным. Однако было бы преступлением перед собственной кровью заботиться о них и внушать им какие бы то ни было идеалы и тем самым ещё больше затруднять нашим детям и внукам обращение с ними»
[260].
Лучше всего суть той войны для Германии выражают вот эти слова из речи Гиммлера перед отправляющимися на фронт офицерами СС группы «Север», прочитанной 13 июля 1941 года:
«Это война идеологий и борьба рас. На одной стороне стоит национал-социализм – идеология, основанная на ценностях нашей германской, нордической крови. Стоит мир, каким мы его хотим видеть, – прекрасный, упорядоченный, справедливый в социальном отношении, мир, который, может быть, ещё страдает некоторыми недостатками, но в целом счастливый, прекрасный мир, наполненный культурой, каким как раз и является Германия. На другой стороне стоит 180-миллионный народ, смесь рас и народов, чьи имена непроизносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что сними можно сделать, – это расстреливать без всякой жалости и милосердия. Этих животных, которые подвергают пыткам и жестокому обращению каждого пленного с нашей стороны, которые не оказывают врачебной помощи захваченным ими нашим раненым, как это делают порядочные солдаты, – вы увидите их сами. Этих людей объединили евреи одной религией, одной идеологией, именуемой большевизмом, с задачей: имея теперь Россию, наполовину расположенную в Азии и частично – в Европе, сокрушить Германию и весь мир.
Когда вы, друзья мои, сражаетесь на Востоке, вы продолжаете ту же борьбу против того же недочеловечества, против тех же низших рас, которые когда-то выступали под именем гуннов, позднее – 1000 лет назад во времена королей Генриха и Оттона I – под именем венгров, а впоследствии под именем татар; затем они явились снова под именем Чингисхана и монголов. Сегодня они называются русскими под политическим знаменем большевизма»
[261].
В этих словах нет компромиссов, недоговорок и сомнений. Задача поставлена по-немецки чётко и недвусмысленно: завоевать «жизненное пространство» и уничтожить «недочеловечество», под которым понимался в том числе и белорусский народ.
Белорусский народ в борьбе с нацизмом
С самого начала войны немцы столкнулись с проблемой партизанского движения в своём тылу. Белорусский народ отнюдь не хотел становиться подопытным кроликом для нацистских экспериментов. Уже 28 июня 1941 года в районе деревни Посеничи на Пинщине партизаны под руководством Василия Захаровича Коржа совершили нападение на гитлеровскую колонну. Именно в Белоруссии зафиксирован первый партизанский бой Великой Отечественной войны. Первые партизаны – Герои Советского Союза тоже из Белоруссии. Ими стали первый секретарь Октябрьского PK КП(б)Б Гомельской области Тихон Бумажков и уполномоченный Наркомата заготовок по Октябрьскому району Фёдор Павловский. Для координации действий партизанских соединений в 1942 году был создан ЦШПД (Центральный штаб партизанского движения, глава – Пантелеймон Пономаренко), вслед за ним – БШПД (Белорусский штаб партизанского движения, глава – Пётр Калинин).
