– Нормально. Оттянулся с клевой телкой! Не поверишь, минет умеет делать одними губами, совсем без рук. У тебя какие дела, брат?
– Завтракаю в Жуковке с друзьями, – дагестанец начал терять терпение от болтовни подручного.
– Хорошо, что с друзьями. Да еще на Рублевке. Воскресенье и не сильно холодно – многие рванули за город на шашлыки. По телику бухтели, у одной бабки мангал загорелся. Смешно! – Руслан наконец-то перешел к сути, хотя и сохранил стиль конспиративный трепа.
– Надеюсь, она жива и здорова.
– Что ей сделается! Выпей с друзьями за её здоровье.
От Лапино до Остоженки километров сорок. Только в Москве расстояние меряют временем, и тем утром путь занял час двадцать. Марк обрадовался тете, Элен – нет. Допотопный одесский говор плохо вписывался в атмосферу «золотой мили», где близ Кремля обосновались нувориши. «Старая непричесанная дура», – гласил вердикт от парижской этуали. Красько бросился обнимать сестру, та заплакала.
– Миша, подонки нарочно сожгли наш красивый дом и велели передать привет тебе.
– Шутишь? – похолодел хозяин и тут же подивился собственной тупости.
– Михаил Соломонович, – встрял безопасник, – двое в полицейском камуфляже, славянской внешности, на «уазике» с логотипом полиции, вооружены автоматами. Мы связываемся с людьми в правоохранительных органах…
– Охрану усилить, в первую очередь Элен и Марка.
– Уже.
– Майя останется здесь. И еще: Семен, найди поджигателей.
– Сделаем, – последовал ответ более уверенный, чем позволяли обстоятельства.
Бывший мент понял, что боссу требуется обрести уверенность, раз обратился по имени вместо обычного «ты». Отставной начальник убойного отдела по опыту знал, что действовали серьезные типы и что разыскать их очень трудно. Если только не совершат ошибки, конечно. Почти все преступники ошибаются. Почти.
– Жека, я за хавчиком метнусь в магаз.
– Руслан велел не маячить на улице.
– Собираешься меня заложить?
– Тогда и водяры возьми, пару пузырей.
– А как же хорам, ведь Коран запрещает спиртное? Ты же, вроде, ислам исповедуешь.
– Таджика-мусульманина мотыгой замочил, а меня учить вздумал?
– Шуткую. Не парься, я еще не отошел.
Слава вышел из бытовки, где обретался с подельником. Костер рядом едва теплился, палкой пододвинул к углям не прогоревшие кусочки полицейской формы и зашагал через заброшенную стройплощадку к соседнему микрорайону. По весенней грязи лучше бы проехать на тачке. Но «колеса», украденные ночью от склада УВД, они бросили возле пригородной станции электрички сразу после визита в Лапино. Всё, как Руслан приказал. Кроме водки, конечно.
Продавщица приветливо кивнула примелькавшемуся за последние недели парню. «Болтал, что студент, от повестки в армию скрывается, на стройке подрабатывает. Ничего себе мальчик». Против обыкновения не экономил: кроме продуктов и курева, взял не бутылку дешевой, а две дорогой водки.
– Что празднуете?
– Умра скоро, – брякнул покупатель.
– Что ж такое? – проявила любознательность девушка, надеясь набиться в гости.
– Фиг его знает. У Женьки спроси, он сильно продвинутый.
– А-а. Что-то его не видно. Скажи, я скучаю.
– Размечталась. Он бабами не интересуется.
– Неужели «голубой»!
– Не, часто Коран читает, а там насчет баб строго.
– Фу, гадость какая. 938 с тебя.
– Держи тысячу. Сдачи не надо.
Слава брел с пакетом в руке и довольный, что жизнь проста и легка. Делай, как старший сказал, и никаких забот. Не то, что раньше в юридическо-экономическом: лекции, семинары, зачеты, экзамены. На кой они сдались? Хорошо, Жека надоумил, как правильно жить. С исламом у него заморочка капитальная, хотя книга толковая – много в ней правильного. Братья, что приходят иногда из мечети, толковые вещи рассказывают про говно в России. Менты и прочие начальники – кровососы зажравшиеся. Пора, пора их к ногтю, как верно говорит Руслан. Хоть и даг, а красава! С жильем помог, оформил охранниками, непыльную работенку подкинул. После пожара перестанет нас держать за гопников, двинет на серьезные дела. Неплохой аванс выдал, пятьдесят тысяч. Правда, с таджиком нехорошо вышло, только тот сам виноват – начал орать. Ну и пришлось его загасить. Парень вспомнил, как хрустнул и вдавился череп от удара мотыгой, и адреналиновая волна растеклась по телу. Кто ж спорит: приятно чувствовать себя сильным.
– Где стволы? – удивился, вернувшись в бытовку.
– Между плит перекрытия на стройке спрятал. Давай, накрывай поляну, я пока салат покрошу.
– Слушай, а что за хрень умра?
– День, когда родились пророки Авраам и Иисус.
– Ваще! Муслимы тоже верят в Христа?
– Ну, не в том смысле, что христиане. Выпьем, расскажу.
– Прикольно. А давай возьмем мусульманские прозвища? Каких-нибудь пророков? Тебе какие нравятся?
– Иса — тебе подойдет, а я буду Нух. Только между нами? Братьям пока не говори, имена заслужить надо.
Ветер теребит листву в парке Хайгейт, славный апрельский день, рядом бежит спаниель. Что еще может желать лондонец? Жизнь удалась, раз у человека домик в респектабельном пригороде и послушная собака. И еще выходной день в придачу. Плюс погода солнечная и теплая.
Многое может желать обитатель Лондона: горячую женщину (или мужчину) в постели, солидный счет в банке, переезд на юг Франции. И, поскольку Кокрейн являлся главой русского сектора британской разведки, ему хотелось, чтобы реже беспокоили американские «кузены». Так нет же, вчера набился в гости новый резидент ЦРУ, якобы супруга мечтает увидеть, каков английский садик весной. Женщины, понятно, после еды отвалили в зеленый лоскуток 7 × 10 метров, чтобы обнюхать и пощупать цветы и кусты. Настало время беседы тапоатапо за рюмкой Sandeman.
Новичок, кривился от портвейна, но приносил алкогольные предпочтения в жертву профессиональному стремлению понять британский уклад жизни. Тем не менее, слегка поучил жизни никчемного хозяина, у которого в доме даже не медные трубы, не говоря уже о полном отсутствии кондиционеров. С удовлетворением выслушав «охи» и «ахи» по поводу технического прогресса в США, перешел к сути.
– Джереми, как насчет запроса, что на прошлой неделе пришел из Лэнгли? Удалось найти нужного человека среди ваших источников в России?
– И да, и нет, – занял уклончивую позицию обладатель диплома Итона и лошадиного лица. – Есть несколько персоналий, но без уточнения характера будущей операции не рискну назвать конкретного кандидата.
– Цели и характер засекречены, операция высшего уровня, центральное планирование. Мое дело тебя теребить и точка.
