– Гражданин Фишман, вы задержаны по обвинению в шпионаже, статья 276 Уголовного кодекса РФ, – сурово чеканил Опер, успевший переодеться в мундир, позаимствованный у коллег из ФСБ. – Предлагаю добровольно выдать шпионское оборудование и материалы, а также написать явку с повинной.
«Обвиняемый» молчал, оглядывая «тройку» в комнате.
– Ты, сынок, не шибко волнуйся, – Алехин в светлом костюме со значком «Почетный чекист» на лацкане завел песню дебила-контрразведчика, – я пока тебе больно не стану делать. Расскажи, как ты дошел до предательства. Только прямо здесь, до того, как тебя в пресс-хате помнут бандюги. Сперва назови, с кем из америкосов сотрудничаешь.
– «Папаша», а не пройти ли вам к такой-то матери? – спокойно и вежливо поинтересовался прилетевший и повернулся к Чудову. – Вы – главный? Пусть «следователь» отнесет багаж в машину и уймите пенсионера, а то у меня голова и так трещит, хотя принимал мелатонин.
Игорь молча кивнул.
– Дык, – Алехин довольно осклабился, – на трансатлантических сразу после взлета треба принять два двойных вискаря, пожрать чуток и сразу на боковую. А мелатонин — то байда. Ну, ты, паря, слушайся старшого – плохого не присоветует. Мой воспитанник. Тоже дерзил по молодости.
Затем Матвей обнялся с Игорем, прошептав в ухо: «Подойдет». После его ухода Фишман недоуменно спросил: «Кто это?» «Легенда, – ответил новый шеф. – Поехали на базу».
Пальмовый дворик отеля Ritz считается наиболее фешенебельной точкой для чаепития в Лондоне. Не то чтобы лондонцы туда ломились по причине дороговизны и множества иностранных посетителей, но Кокрейн не избегал заведения, когда хотел произвести впечатления на коллег из-за рубежа. Нынче сам предложил место встречи пригласившему «пошептаться» резиденту ЦРУ. Тот одобрительно чмокал, обозревая интерьер а ля Луи XVI, в котором чахлые пальмы терялись. Чай его не интересовал – предпочитал кофе и ждал откровения от руководителя русского отдела MI-6.
– Возможно, есть кандидат для той затеи, что ваша фирма раскручивает, – осторожно вступил на скользкий лед британец.
– Неужели? Не томи, Джереми, рассказывай.
– Человек неожиданный и не совсем то, что вы заказывали. Но подойдет, как не странно, идеально. Алехин, полковник в отставке, работал еще на Первое главное управление КГБ, специализировался на Северной Европе, потом ушел в бизнес. Недавно его приблизил президент России, дал поручение по Сирии. Мы русского почти завербовали, по вашему поручению вывели на вашего агента среди исламских мятежников. Планировалась сделка по покупке серьезного оружия, но в конце что-то сорвалось. Толи по его вине, толи арабы обделались, толи израильтяне вмешались. В общем – каша. Вот полистай досье.
– Да, серьезный клиент, – задумчиво произнес резидент ЦРУ просмотрев документы. – Не понимаю, как полковника можно зацепить, ведь вы остались ему должны два миллиона?
– Тут самое вкусное: во-первых, можно пообещать вернуть долг.
– А во-вторых?
– Он смертельно болен и сегодня вылетел, – Кокрейн посмотрел на часы, – точнее, уже прилетел в Израиль для онкологического лечения. Сам понимаешь, рак ломает любого, даже стального чекиста. Сдвиги в психике, желание найти волшебное лекарство, потребность в деньгах, стремление оставить после себя след. Короче говоря: expendable (расходный материал, англ.).
– Хм, доложу в Лэнгли. Ты кандидата лично знаешь?
– Сам вербовал и, кажется, понимаю характер.
– Сдается мне, что скоро отправишься на свидание с ним. До связи, – и бросив недопитую чашку – ужасный моветон, американец устремился в посольство, чтобы порадовать ДНР, проевшего мозги своими запросами.
Глядя на крошки печенья, осыпавшиеся с исчезнувшего гостя, Кокрейн даже не испытал сожаления, что счет придется оплачивать английским налогоплательщикам, а не американской разведке с её бюджетом в 65 млрд. долларов. Теперь не сомневался, что затея удалась: можно похоронить концы грязной операции в Сирии, а заодно и comrade Grieg, владеющего подробностями личного участия в ней Джереми. Очень по-британски: попить даржилинга в культурной обстановке и добить умирающего врага чужими руками.
По пути в рублевскую резиденцию Фишман пытался заикнуться о делах, но Чудов решительно пресек попытки. Лишь оказавшись на месте, провел в сад и стал задавать вопросы. Много вопросов. И уже от первого молодой разведчик, ожидавший разбора полетов, опешил.
– Поссать хочешь? Нет? А я хочу – дорога длинная. Посмотри на собак, которые тебя секунду назад обнюхали – уже мочатся, чтобы быть готовыми к новым вызовам, – руководитель операции отошел в кусты и, пожурчав, продолжил, – Хорошо, что хозяин улетел, а то пришлось бы в туалет идти. Запомни в помещениях и машинах дело не обсуждаем, только на прогулках. Есть хочешь?
– Нет.
– Зря отказываешься, Ну, погнали: расскажи, как проводишь обычный день, в подробностях и по минутам.
– Я голоден, – пожаловался Влад через два часа.
– Вот, хороший боец использует любую возможность, чтобы отлить, поесть или чуток вздремнуть. Распорядок такой: подъем в 6.00, два часа работаем, завтрак в 8.00, час личного времени, работаем до обеда в 13.00, отдыхаем час, работаем до ужина в 19.00, три часа работаем. У тебя девушка есть?
– Да.
– Знает, чем ты занимаешься?
– Нет.
– Дай координаты, Опер её на ночь привезет.
– Не знаю, согласится ли Юлия.
– Значит, она – не твоя.
– Моя!
– Тогда звони, а то в Штатах, полагаю, замучил сухостой, наверняка яйца гудят от спермотоксикоза. Или таки отодрал мулатку?
Управление планирования разведывательных операций – штаб ЦРУ. Сюда стекаются задания, здесь координируется работы линейных подразделений. Заказчик сидит наверху и через УПРО дергает разведсеть, обеспечивающую «пауку» информационную пишу. Впитав данные, оценив оперативные и агентурные возможности, управление указывает, где и как нанести удары противнику или врагу. Россия, окрепнув, была переведена из первых во вторые. Кульминацией напряженности стал украинский кризис, после которого и появилась президентская директива. Предстояло накопить критическую массу для операции, призванной взорвать российскую стабильность.
Глава УПРО в одиночестве раскладывал пасьянс, карты для которого готовили сотрудники, не ведавшие о конечной цели спецакции. Кто-то принес в клюве согласованные с госдепом меры в сфере пропаганды, другой доложил, как задействовать оппозиционные силы в Москве. Русский отдел подбросил идею нанесения ущерба химической промышленности и наметки того, как распространить эффект на другие отрасли. Эта часть особенно импонировала, поскольку произошедшее ЧП и драчка между владельцами «Росселитры» могли прикрыть и инспирированные проблемы.
Саудовская разведка сообщила о готовности Мусы организовать теракт крупного масштаба, в котором могли бы участвовать люди нужных национальностей: русские, кавказцы, татары (желательно крымские), украинцы. Некий «взрыв народного возмущения» против кремлевского режима вообще и лично против российского президента. «Этот motherfucker ни в грош не ставит США, вечно сует палки в колеса, – вырвалось у шефа УПРО, – правильно Белый дом хочет с ним покончить».
