– Мальчика пора научить плавать, – мужчина не смог удержаться от совета. – А то недалеко от беды.
– Вот, ты и отведи беду, – перешла к сути Лена, включив коронный голос – кроткий, низкий, мягкий, почти детский, подчеркивающий ее незащищенность и слабость – голос просьбы и молитвы, которому нельзя отказать. – С официантом разберись по-взрослому. Заодно Вику убери отсюда – видеть её больше не хочу.
– Почему я? – удивился Алехин. – Почему не твой муж?
– Он – злой, ты – добрый. Хочу, чтобы с Викой обошлись по-доброму, сестра все ж.
– Официант не доживет до конца суток. А ты говоришь «добрый». Не знаешь меня.
– Знаю. Разбираюсь в мужиках, – шаловливая рука шмыгнула под простынь.
– Хорошо, понял просьбу, – капитулировал шпион, который вообще-то не привык сдаваться. – Только дай поспать, умираю от усталости.
– Так и быть, спи, – легко согласилась Элен и, накинув халатик удалилась. Часы на руке победно блеснули бриллиантами вокруг циферблата.
– Спасибо, – выдохнул «добряк», моментально отключаясь от реальности, богатой событиями – приятными и отвратительными.
И тут же, как ему показалось, в дверь постучали.
– Кто? – рявкнул, плотнее сжав веки.
– Ваша жена приехала, привезла вам одежду.
– Который час?
– Почти двенадцать.
– О! Сейчас спущусь.
Алехин – бледный после ночи, с мокрыми после душа и короткими после радиотерапии волосами – вышел на террасу, укрытую маркизами от уже высокого солнца. С видом на озеро был порядок, с сидевшими за завтраком людьми – нет.
– Нормально со мной, не волнуйся, – успокоил Анну, бросившуюся обнимать. – Потом поговорим. Погуляйте с девушками, поиграйте с Марком. Тут мужской разговор намечается.
Жена согласилась без сопротивления – совместная жизнь научила принимать к исполнению редкие, но обязательные приказы мужа, который к тому же выглядел немного виновато. «Во что же вляпался?» Элен фыркнула, испепелила взглядом мужа и, не найдя поддержки, неохотно встала. Вика, не поднимавшая глаз от скатерти, вскочила с облегчением. Друг на друга сестры не смотрели, между ними искрило напряжение.
– Что удалось выяснить? – почти выкрикнул Красько.
– Погоди с вопросами, – остановил Матвей, неторопливо, по-русски, руками очищая скорлупу с вареного яйца. – Давай, сам выкладывай свои проблемы. Кто, что и почему. Без утайки. Как на духу.
– Я, право, не знаю, о чем вы, Матвей Александрович?
– Не тушуйся, рассказывай. Или ты мне доверяешь полностью, или я позавтракаю и исчезну.
История Красько лишь укрепила разведчика в уже сложившемся мнении о происшедшем, обогатив причинами и деталями. Повернувшись к солнцу, он надолго зажмурился, формируя сеть взаимосвязей, из которых проглядывала перспектива вероятного будущего. Как солдат на войне, видел лишь свой окоп, не подозревая, какие еще силы участвуют в разворачивающейся войне. Решил уточнить пару моментов.
– Прежний Безопасник успел разнюхать?
– Его знакомые среди силовиков намекали на причастность дагестанцев к поджогу дома моей сестры и убийству её дворника.
– А нынешний?
– Сказал, это – пустые домыслы.
– Угу. А кто вчера приказал выключить свет?
– Безопасник. Говорит, чтобы сорвать видеосъемку скандала.
– Ловкий парень. Кстати, вот телефон знакомого карабинера, уходящего в отставку. Лучше, если итальянец станет отвечать за вашу безопасность здесь и в Париже. Зовут Элио.
– Надежный человек?
– В Милане застрелил покушавшегося на мою жену.
– Вчера?!
– Нет, много раньше.
– Тогда предложу ему работу.
– С оплатой и условиями не скаредничай. Профессионал, умница, со связями. Вчера сильно помог. Не чета твоему полицейскому павлину.
– Так, что произошло ночью в Комо?
– Мы нашли «официанта».
– И?
– Тот признался, что ему угрожали и обещали деньги за смерть Марка. Есть кое-какие ниточки, ведущие к заказчику, точнее, к посреднику.
– А как же с преступником?
– Думаю, уже мертв.
– Вы …
– К чему подробности. Забудь про него. Думай о тех, кто его подослал.
– Что можно сделать?
– Официально ничего. Иначе смерть «официанта» свяжут с твоим именем. Помалкивай о покушении.
– Я найму людей!
– Лучше обратись в ФСБ.
– Уже обращался. Там сказали, что, мол, гибель сторожа на даче – случайное стечение обстоятельств, а вымогательство по электронной почте – попытка мошенничества. Помогите мне!
– Ты говоришь со смертельно больным человеком. Мне не до детективных игр, и так сделал для твоей семьи немало.
– Отблагодарю по-царски!
– Деньги – не решение проблемы. Твоя проблема в том, что у тебя их слишком много и полно желающих их отнять. Сейчас, извини, вынужден откланяться.
Ахи и охи жены, хоть и приятное выражение её любви и заботы, мешали сосредоточиться. Требовалось отделаться от неё на время, деликатно и мотивированно.
– Анечка, помнишь, мы давно мечтали, а так и не поднялись на Sacro Monte di Ossuccio? Пойдем, а то когда еще сюда выберемся. Это же прямо через дорогу.
– Матюша, забыл, что я на экскурсии в Израиле потянула ахиллово сухожилие? Мне не дойти. Нас Мироновичи обещали на катере прокатить.
– Ой, голова дырявая. Ты поезжай, а меня от воды воротит после вчерашнего. Полезу на гору.
По высоте подниматься предстояло всего на 200 метров, но путь крут и извилист, а солнце не щадило пилигримов. Чувствуя, что переоценил силы, едва тащившийся русский с раздражением наблюдал, как итальянские бабушки-богомолки успешно его обгоняли. За полчаса добрался лишь до шестой из четырнадцати путевых часовен в стиле барокко. «Такими темпами до храма на вершине не добраться и к ужину», – засомневался в своих силах и выпил последние капли прихваченной минералки.
Рядом остановился старенький «фиат», с трудом одолевавший склон на второй скорости. Выглянул сидевший за рулем священник.
– Садитесь, подвезу.
– Grazie, Padre!
– Издалека, сын мой?
– Из России.
– Верующий?
– Агностик.
– Что влечет на Святую Гору?
– Хочу наверху подумать о плохом и хорошем.
– Благое дело. В наши дни люди редко думают о хорошем. Знаете, когда Адам и Ева жили в раю, вокруг них было только доброе. После их грехопадения люди еще слышали ангелов и могли выбирать между добром и злом. Потом что-то в мире пошло не так, и нынче человеку обычно приходится выбирать меньшее, а то и большее, из зол.
