Главная причина того, что ребенок не получает достаточной
теплоты и любви, заключается в неспособности родителей давать любовь вследствие
их собственных неврозов.
Карен Хорни
Через три года из дома стали пропадать вещи, потом еще через
какое-то время Игорь стал заявляться домой в компании таких же абсолютно
опустившихся наркоманов, как и он сам. Стресс, который переживала Ксения, был
чудовищным, а потому появление у нее симптомов невроза, кажется, было вполне
закономерным явлением. Но, как я уже сказал выше, невроз этот был необычным. У
Ксении могла развиться неврастения, депрессия или какое-то тревожное
расстройство, причинно связанное с поведением мужа, страхами за ребенка и т. п.
Здесь же картина была другая, и ее причины пока мне были непонятны.
Где-то в то время, о котором я только что рассказывал, мама
Ксении, узнав о проблемах дочери, пришла ей на выручку. Нельзя сказать, чтобы
сама Ксения была от этого в восторге, но другого пути у нее не было, тем более
что и остановить маму, если та что-то решила, она не могла. Краткое описание
мамы могло бы уложиться в одно слово — «танк». Эта женщина всю жизнь, по ее
выражению, «пахала», придерживалась самых строгих взглядов на жизнь и всегда
критиковала свою дочь. Ксения же относилась к этому весьма негативно. Несмотря
на то что мать постоянно пыталась предстать в образе «великой мученицы»,
«несломленного бойца» и «настоящего человека», Ксения придерживалась на этот
счет другой точки зрения.
Ксения была вторым ребенком своей матери, у нее была еще
старшая сводная сестра. Но оба брака матери не задались, о первом, впрочем,
Ксения ничего не знала. О нем можно было судить только по характеру ее старшей
сестры — пассивной, замкнутой и зависимой. Своего отца Ксения помнила — он был
большим человеком с характером «сорвиголова». Мать Ксении всех и всегда
призывала к порядку, а отец был балагуром, весельчаком, чем вызывал у дочери
почти щенячий восторг. Впрочем, после развода родителей Ксения его не видела,
он уехал и в скором времени умер при неизвестных обстоятельствах.
Но вернемся к нашей истории. Как раз после появления мамы в
доме у молодой женщины и начались ее странные симптомы. Мама заняла круговую
оборону, не пускала Игоря в дом, организовала развод и через суд добилась
лишения Игоря родительских прав. Тем временем Ксении становилось все хуже и
хуже, она уже не могла управляться с домашним хозяйством, ухаживать за ребенком
и работать. Приступы паники стали каждодневными, вердикты врачей о ее болезни
были маловразумительными. Одни утверждали, что у женщины начались гормональные
сбои, другие выставляли диагноз диэнцефальных кризов, третьи говорили, что без
помощи психиатров уже не обойтись.
Потом последовали госпитализации и, наконец, Ксения дошла до
меня. Как я уже сказал, мы начали лечиться по традиционной, хорошо отработанной
схеме и в скором времени управились с чувством тревоги. Симптомы физического
недомогания, которые так мучили Ксению, также были психогенного происхождения,
а потому с помощью специальных психотерапевтических техник и эта проблема была
в скором времени решена
[5]
. И хотя Ксения была довольна результатами терапии,
я ими еще не был удовлетворен. Картинка не складывалась...
Я стал расспрашивать Ксению об ее отношениях с матерью. «У
нас нет отношений», — ответила Ксения. «В каком смысле?» — удивился я. «Она
никогда меня не любила, говорила, что зря меня родила, что мой отец испортил ей
жизнь и она пожертвовала для меня всем», — лаконично отозвалась Ксения. «А что
еще она говорила?» — спросил я снова, потому что мне казалось, что Ксения о
чем-то не рассказывает. Прежде чем ответить, Ксения как-то замкнулась и
съежилась, потом стала говорить и расплакалась.
«Правильная мама» возненавидела своего мужа и перенесла эту
ненависть на ребенка. Она говорила девочке, что «нашла ее на помойке» и, что
показалось мне очень важным, что «у нее внутри сидит жаба». Почему «жаба»? Это
до сих пор остается непонятным, но эта фраза повторялась часто и очень пугала
Ксению, которой тогда было три-четыре года.
Отец же всегда защищал дочь и не позволял матери говорить
подобные вещи в его присутствии. Но он не всегда был рядом, а потом и вовсе
исчез из жизни дочери. Поиск такого мужчины завершился, когда Ксения встретила
Игоря. Но муж исчез примерно так же, как и отец. И тогда власть в свои руки
опять взяла ее мать. И именно тогда детские, скрытые подсознательные страхи
снова проснулись, только теперь, конечно, Ксения искала внутри себя не «жабу»,
а болезни.
Поскольку стресс действительно подорвал ее здоровье, Ксения
не могла не найти у себя симптомов недомогания. А фиксация на них в какой-то
момент позволила ей «спрятаться». Когда она болела, мать всегда была к ней
более терпима и менее агрессивна. Поэтому болезнь Ксении стала еще и
своеобразным средством защиты от матери, вернувшейся в ее жизнь через десять
лет после того, как они жили отдельно друг от друга. Поскольку же я выполнил
для подсознания
В идеальном случае материнская любовь не препятствует
взрослению ребенка. Она не поощряет его беспомощности, не продлевает период его
зависимости от нее, а, наоборот, делает все, чтобы помочь ему стать
независимым. При этом мать обязана смотреть на мир оптимистически, чтобы не
передать ребенку чувство неуверенности и тревожное состояние.
Эрих Фромм
Ксении роль защищающего отца, симптомы быстро пошли на спад,
женщина смогла понять, что она может контролировать свою тревогу и справляться
со своей слабостью.
Впрочем, на этом история не заканчивается. Довольная
результатами лечения, Ксения прекратила терапию, решив «не бередить раны
детства», и снова стала жить самостоятельно, то есть без мамы, и чувствовала
себя хорошо. Но однажды, примерно через полгода, сводная сестра Ксении, о
которой я уже упоминал, призналась в том, что ее — Ксении — отец домогался ее,
когда ей было двенадцать лет. И тут психическая система Ксении снова
обрушилась, у нее опять появились самые разнообразные симптомы физического
расстройства и она... позвала к себе мать.
Этот поступок может показаться странным, но в
действительности реакция Ксении была вполне закономерной и естественной. Вдруг
ей стало понятно, почему ее мать рассталась с отцом и за что его ненавидела.
Где-то внутри себя она снова почувствовала прервавшуюся когда-то, еще в раннем
детстве, связь со своей матерью и опять же подсознательным образом попыталась
ее восстановить. В прошлый раз, когда Ксении было плохо, ее мама приехала.
Приехала она и теперь, но, как это часто бывает, когда проблема решается
подсознательно, итог этого приезда был, мягко говоря, отрицательным. Мать с
порога объявила дочери, что она «дуростью занимается», «ничего у нее нет» и
«хватит ломать комедию, работать надо».
