Эрих Фромм
Случаи из психотерапевтической практики:
«Мне просто страшно...»
Наталье на момент ее обращения за психотерапевтической
помощью было 27 лет, она закончила юридический факультет университета и
работала на руководящей должности в солидной конторе. Причина ее обращения, на
первый взгляд, была банальной — «чувство немотивированной тревоги». То есть,
проще говоря, беспричинный страх. Молодой женщине временами казалось, будто бы
должно случиться что-то ужасное. Что именно, она не знала, просто испытывала арах,
не находила себе места и не знала, что ей делать. Иногда ей удавалось придумать
повод для своего беспокойства, но он всегда был смешным, нелогичным и, главное,
у нее не было ощущения, что она беспокоится именно из-за этого. Ее тревога
всегда была больше, чем та причина, которую она подыскивала, дабы ее оправдать.
Обычно, когда мне жалуются на «беспричинную тревогу», я
всегда пытаюсь доискаться до истинной причины страха, поскольку в большинстве
случаев какой-то конкретный страх у человека все-таки существует. И он или
боится его высказать, или не понимает, что боится именно того, чего боится.
Чаще всего удается найти страх смерти. Человек, например, боится приступов
головных болей и ему кажется, что он боится именно боли, но если разобраться,
присмотреться внимательнее, то выясняется — за этим страхом стоит другой страх
— страх инсульта. Умом этот пациент понимает, что инсульта не будет, просто не
может быть, потому что к тому нет никаких медицинских показаний, но
подсознательно боится именно инсульта, более того, смерти, которая, как ему
кажется, последует вслед за ним.
В случае с Натальей мой поиск наталкивался на непреодолимую
стену. Смерти она не боялась (боялась, конечно, но не патологически), она
здраво отдавала себе отчет в том, что все мы смертны, что смертный час никому
не известен, что мы можем уйти из этой жизни в любой момент, а думать о том,
когда и почему это произойдет — не имеет никакого смысла. Нет, это не был
типичный случай завуалированного страха смерти. По-моему, целлюлита она боялась
куда больше. Большая часть ее переживаний так или иначе была связана с
сексуальными отношениями, с мужчинами.
В какой-то момент я предложил ей прочесть мою книгу
«Красавица и чудовище», которая как раз посвящена проблемам пола. Несмотря на
то что эта книга достаточно большого объема, она прочла ее буквально за день и
уже в следующий свой визит сильно переменилась.
— Мне многое теперь стало понятно, — сказала Наталья сразу
после того, как мы поздоровались. — Когда я читала ваши описания того, что
чувствует женщина, и того, чего она в действительности хочет, у меня прямо
мурашки бежали по коже. Я наконец поняла, что меня столько времени мучило.
— Что именно? — спросил я, несколько опешив от такого
неожиданного эффекта, произведенного моей книгой.
— Я прочла про ощущение мужчины, то есть как женщина
чувствует мужчину. Мне на самом деле очень хочется так чувствовать, но не
получается. И иногда, иногда... — тут она запнулась.
— Возникает тревога? — я пришел ей на помощь.
— Да, и тревога... Но тревога не сразу.
— А что сразу?
— Сначала вина... — ответила Наталья.
И дальше нам удалось прояснить ситуацию. В детстве Наталья
была очень живым и любопытным ребенком. Однажды, когда на даче она играла со
своими четырехлетними сверстниками «в доктора», детей за этим занятием застала
ее мать. По натуре мать Натальи, несмотря на свою «шум-ность» и эмоциональную
яркость, была доброжелательным и чутким человеком. Когда она увидела, что у
дочери спущены трусы, а вокруг суетятся другие малыши, она, видимо, не на шутку
перепугалась. Ее лицо было искажено гримасой испуга, она стала кричать,
браниться, что очень напугало Наталью. Девочке показалось, что она сделала
что-то ужасное, ей было стыдно, неловко.
Мать «отходила» от того состояния достаточно долго, смотрела
на дочь с подозрением, какое-то время не разрешала ей покидать участок и
приглашать к себе друзей с соседних дач. Более того, она пошла к родителям этих
детей и все им рассказала, после чего и в соседских семьях были предприняты
«репрессии». Впрочем, каждому ребенку досталось по-своему — кого-то просто
отчитывали, кого-то ругали, к кому-то применили порку. В общем, резонанс от
случившегося вышел большой, но главное — никто из детей так толком и не понял,
что, собственно, «такого» они сделали. Однако «интимные места» больше никогда
не присутствовали в их играх, да и играть они старались на глазах у родителей,
а то и вовсе сторонились друг друга.
Когда семья Натальи отправилась проводить очередное лето на
даче, она почему-то ехала туда с тяжелым чувством. Снова она чувствовала былую
неловкость, не знала, как будет поддерживать отношения с детьми, которых тогда
вместе с ней уличили в «разврате». Мама Натальи не работала, а отец, напротив,
работал и приезжал к своим женщинам из города только на выходные. Наталья очень
скучала по отцу, потому что всегда чувствовала в нем своего защитника. В
отличие от матери, он был всегда спокоен и сдержан; даже в той ситуации он
сохранял присутствие духа и всячески пытался успокоить потрясенную случившимся
супругу. Наталья любила проводить с отцом время — во всем, что он делал,
чувствовалась уверенность и сила, и это было очень приятно.
И вот поздним вечером, в очередной пятничный приезд отца на
дачу, Наталья проснулась и подумала, что папа, наверное, уже приехал, и пошла
это проверить. Картина, которая ей открылась, когда она заглянула в дверь
родительской комнаты, повергла девочку в шок. В затемненном пространстве она
увидела широкую напряженную спину отца, который всем телом придавил на кровати
ее мать. Мама Натальи стонала, и поэтому сначала девочка подумала, что
происходит что-то ужасное, но потом она поняла, что ее матери это нравится.
Звуки нарастали, движения родителей становились все более резкими... Не в силах
вымолвить ни слова, она стояла словно парализованная, глядя на то, как ее
ничего не подозревающие родители занимаются сексом.
Полная ужаса и какого-то непонятного ей возбуждения, Наталья
потихоньку закрыла дверь и на цыпочках вернулась в свою постель. Странная,
пугающая и одновременно завораживающая картина стояла перед ее глазами еще
какое-то время. Сама того не заметив, она потянулась к своим гениталиям, и тут
ее охватил чудовищный ужас, она в один миг почувствовала, что все ее лицо
буквально налилось кровью от стыда и страха. Девочка почувствовала себя
виноватой, причем чувство вины было тотальным, ей казалось, что она натворила
что-то ужасное, сделала нечто непоправимое. И даже утром, проснувшись, Наталья
все еще чувствовала где-то внутри себя эту «немотивированную тревогу». Выйдя на
веранду, девочка увидела улыбающихся родителей, которые о чем-то мило
беседовали...
Наталья вспоминала все случившееся в подробностях, но долгое
время старалась думать, что этого не было. Единственное, что никак не шло у нее
из памяти — искаженное лицо матери, когда она застала ее за игрой «в доктора»,
и широкая напряженная спина отца, которую она увидела в дверной проем следующим
летом после своего «позора».
