Началось, значит. Выхожу из шатра, и сразу же оказавшийся рядом Одинец получает приказ мигом доставить сюда Оттара и Всеволода. Мигом – значит, срочно. Сам Одинец, само собой, носиться по стану не собирался, не по чину это начальнику охраны. Другие на то найдутся.
Зато скоро оба тысячника были поблизости. И в глазах понимание того, что просто так бы их сюда не звали. Причем с упоминанием срочности.
– Помните, я вам про вулканы рассказывал? – задаю, казалось бы, неуместный вопрос. Однако оба тысячника, привычные к странным, по местным меркам, извивам моих мыслей, лишь согласно кивают. – Вот и хорошо. Устройте, чтобы в ближайшее время Накло был похож на жерло вулкана. Пусть там все горит – от дерева и соломы до камней стен.
– Сроки?
– Мало времени, Всеволод. Сюда идет объединенное войско имперцев и поляков. И мне не хочется, чтобы в разгар боя нам ударили в спину из-за крепостных стен.
– Будет исполнено, княже…
– Венеды, – напоминает об очевидном, но еще не прозвучавшем Оттар. – Кроме того, есть конница Ратмира.
– Голуби, гонцы… Но немедленно. Хотя Карнаухого лишь гонцами, он на месте не стоит. И вообще, начинаем стягивать сюда все имеющиеся силы. Оставляем на местах лишь необходимое количество. Готовьтесь, варяги, на такой битве вам еще бывать не доводилось.
Я не лукавил, все так и было. Сражения, подобные тому, что ожидалось, с участием россов последний раз были аж при Святославе Великом, с ромеями. То есть давненько уже. Слышали о них многие, ведь часть участников была еще жива, но вот среди нынешнего состава войска присутствовать почти никто не присутствовал.
И вот опять. Только на сей раз не со Вторым Римом, а с первым, изначальным. В отличие от нынешних ромеев, Священная Римская империя была куда как более опасна. Череда побед сильно их «приподняла», как в материальном, так и в моральном аспекте. Империя почуяла свою настоящую силу, но, к нашему счастью, оставалась сшитой из лоскутов, в каждом из которых сидел мало зависящий от центра феодал. В том была их «ахиллесова пята», которую необходимо было использовать. Надеюсь, что у нас это получится. Сильно на это надеюсь.
* * *
Насчет «жерла вулкана» вместо крепости – это я, конечно, перегнул. Не те средства поражения, чтобы добиться подобного результата. Но вот вариант «забытой на плите сковородки с яичницей» – это да, это вполне себе похоже. Несколько дней под обстрелом глиняными ядрами с «греческим огнем» внутри, и крепость, а точнее находящиеся внутри, стали чувствовать себя очень… неуютно. Постоянно занимающиеся пожары, которые водой не залить, а забрасывать песком или просто землей… сложно. Ну вот как это сделать, если горит сначала крыша дома, а потом и он сам. А дома-то в большинстве своем деревянные, а значит, хорошо сгораемые, особенно с такой-то растопкой. Можно лишь попытаться не дать огню перескочить на другие строения, только и всего.
А если очаги возгорания возникают то тут, то там, да еще почти одновременно? Тогда обстановка внутри крепостных стен становится и вовсе печальной. В общем, у защитников города выбор был небогатый: продолжать находиться в огненном аду, сдаться или же попробовать сделать вылазку, попытавшись разрушить наши метательные машины. И был выбран последний вариант из упомянутых.
Атака отчаяния, по-другому и выразиться сложно. Уважаю мужество, пусть даже проявляемое врагом. Но это самое уважение ничуть не помешало отдать нужные приказы, дополнительно усилив выдвинувшийся навстречу выкатившимся из ворот полякам хирд. Залпы из арбалетов сначала на дальней дистанции, потом и вовсе почти в упор. Затем остановить и так убавившийся напор, после чего… Да и не было ничего «после». С флангов ударили дико завывающие пруссы, по своему обыкновению недолюбливающие правильный строй. Только и у поляков к тому времени строя уже не наблюдалось. Так что…
Эта вылазка стоила защитникам немалой части войска. Неудивительно, что все еще остающиеся в крепости защитники обеими руками ухватились за прозвучавшее предложение, бывшее весьма щедрым в такой ситуации. Звучало оно довольно просто. Сдавшиеся сохраняют жизнь и свободу, но не имущество и оружие. Им будут даны проводники, которые выведут их в сторону подвластных Польше земель. И все на этом.
Излишняя мягкость? Вовсе нет, голый расчет. Я хорошо себе представлял, какое число воинов заберет у меня резня на горящих улицах города. Сейчас это было… расточительством. Не говоря уже о том, что я просто не люблю терять своих. Тем паче с добычей, которую нужно было кинуть пруссам, все было хорошо. Уходили лишь люди, но не их имущество. Опытные же вояки знали, что горящий город – это вовсе не бедный на добычу город. Тайники, где жители прячут самое ценное, еще никто не отменял. А уж при должном опыте найти захоронки – дело не самое сложное.
Но главное было сделано – вражеской крепости более не существовало. Цена, отданная за эту победу, тоже была немалой. Правда, измерялась она на сей раз не в людях – воинов погибло довольно малое число – а в расходе боеприпасов. «Греческий огонь» на деревьях не растет, его мы из дефицитных привозных материалов производим. И вот не столь малая часть огнесмеси ушла на эту операцию. Впрочем, оно того стоило. Теперь город, пусть и заметно подгорелый, будет точкой опоры для нас, а вовсе не шилом в заднице. Да и войска будут расположены таким образом, чтобы стрельба из камне– и стрелометов с городских стен оказывала нам значительную поддержку. Как ни крути, но выбор поля боя сейчас в наших руках.
И это очень хорошо, ведь численность войска не так велика, как мне хотелось бы. Ядро его – одиннадцать с небольшим тысяч варягов. Да, именно столько, потому как небольшие отряды с Руси все же подходят, в то время как раненые либо отправляются домой, либо находятся на излечении во взятых нами городах.
Пруссы. Этих в два раза больше, то есть более двадцати тысяч. Воюют за свой однозначный интерес, причем с давним противником. То есть боевой дух на уровне, мотивация присутствует. Только вот «в поле» сражаются не так чтобы очень хорошо, строй для них понятие сугубо относительное. Это надобно учитывать и ни в коем случае не надеяться, что они выдержат удар тяжелой кавалерии имперцев. Зато для контрудара, когда конница, разбившись о стену хирда, потеряет скорость – главное свое оружие – ярость прусского натиска будет как нельзя более уместна.
К тому же… Мне сильно хочется вообще исключить участие конницы, ну или свести оное к минимуму. Ведь такого добра, как «чеснок», у нас хватает. Вот уж эти простейшие изделия можно производить буквально «на коленке», в любом потребном количестве. Не получится неожиданности из-за того, что этот прием врагу уже известен? Да за ради богов! Пусть хоть смертников вперед пускают, хоть пытаются найти оставленные в «чесночных посадках» коридоры» – мне без разницы. Снизить эффективность применения тяжелой рыцарской конницы – вот та цель, которой нужно добиться. Все же в нашем войске чистых кавалеристов очень мало, в основном просто «ездящая пехота». Да и тактика боев заточена под пешее войско, хирд тому яркое подтверждение, равно как и важная роль арбалетчиков.
