Само поручение было простое – рассказать герцогу Баварскому о том, что императрица-мать не сможет рассчитывать на возвращение Бернгарда Саксонского с сильным войском. Но вот ощущать себя той, которая свободно говорит со столь влиятельными и могущественными людьми, да еще и не скрывая от герцога и его наследника свою суть… Вот это было непривычно.
Да и вообще с того дня, как она открыла свое истинное лицо Генриху Строптивому, многое переменилось. Тот, как умудренный долгими годами интриг, понимал, что «Ядвигу» лучше держать поближе к себе. А сделать это, не вызывая подозрений, можно лишь в том случае, если причина будет убедительной для его приближенных. Вот герцог и нашел выход, использовав для этого своего наследника.
Юному Генриху было всего семнадцать лет. Или же целых семнадцать, это как посмотреть. И ничего удивительного не было в том, что тот интересовался девушками. Поэтому появление рядом с наследником то одной, то другой красотки воспринималось придворными как нечто естественное. Конечно же, эти красавицы становились целями придворных интриг, но… Их целью было оттеснить нынешнюю любовницу и заменить ее на другую, связанную с той или иной «придворной партией».
Такая личина Градимиру полностью устраивала. Ну а если юный Генрих ей и впрямь заинтересовался бы… То оно и к лучшему, появилась бы новая, дополнительная возможность влияния на герцога Саксонского.
Но увы и ах! Несмотря на то, что Градимира явно нравилась наследнику, сближаться с ней он явно не намеревался. Похоже, отец заблаговременно предупредил его о нежелательности подобного. Хотя на людях наследник изображал самый искренний интерес к ней. Этого было достаточно, чтобы весь двор герцога Баварского поверил в то, что наследник сильно заинтересован в своей новой любовнице. А раз так, то ее постоянное присутствие при дворе и близ трона – это нечто само собой разумеющееся.
А потом Генрих Строптивый поднял очередное восстание, на сей раз претендуя не на корону империи, а на восстановление Баварии в прежних ее границах. Само восстание никого не удивило… после четырех-то предыдущих. Равно как и первые серьезные успехи, воплотившиеся в почти бескровном и очень быстром захвате Восточной марки. Затем же Строптивый решил ударить по маркграфству Верона, где у него была лишь жалкая видимость настоящей власти.
И вот она здесь, в городе Тренто, который пал после непродолжительной осады. Генрих Баварский помнил слова Филиппа Македонского о том, что нагруженный золотом ослик порой более опасен для врага, чем многие тысячи отважных воинов. Вот и в Тренто нашлись те, кто за щедрую плату открыл ворота. Да и некоторое число сторонников у герцога внутри крепостных стен имелось.
Каким образом ей, девушке из числа благородных, состоящей при дворе и к тому же как бы любовнице наследника, позволили быть при войске? Воля герцога Баварского, и все тут. Ну заботится отец о том, чтобы сыну и наследнику было чем заняться, помимо того, что учиться у отца воинскому искусству, так и что с того? А для ревнителей нравственности – пани Ядвига Войцеховская всего лишь сопровождала своего брата Войцеха, который с недавних пор тоже был близ герцога по причине своего таланта в создании оружия и возможности доставать то, что сам сделать был не в состоянии. Так что и с этой стороны все было… приемлемо.
Ну а присутствие рядом со Строптивым его сына тем более было понятно. Генрих понимал, что именно сын является самым уязвимым его местом. Захватят его, многое пойдет прахом. Поэтому быть при войске для него самое безопасное. А заодно и полезное.
Только все это Градимиру интересовало постольку поскольку. Ее задачей сейчас было довести до герцога те сведения, которые содержались во врученном ей послании с Родины. Вот поэтому, найдя своего «брата», она первым делом спросила:
– Где герцог? Мне нужно с ним поговорить. Это важно.
– У него сейчас много дел, сестра…
– Это не имеет значения, – усмехнулась Градимира. – К тому же выслушать меня без промедлений будет для него полезно.
– Я понял. Он сейчас в покоях, которые ранее были местом отдыха имперского наместника. Сейчас тот в темнице, ждет суда и приговора. А покои… Где же еще быть самому герцогу Баварскому, как не там? С ним его сын, поэтому выдай свое появление за томление девушки, скучающей по своему возлюбленному.
– Поучить меня решил? – усмехнулась жрица Лады.
– Даже не мыслил о таком. Тут ты мастерица, я же в других делах. Но знай, герцог ожидает какого-то посланника. Тайного. Я лишь краем уха услышал, да и то потому, что из-за тебя считаюсь приближенным к его «светлейшей особе».
– Тайный посланник, значит, – промурлыкала Градимира. – Я узнаю. Благодарю тебя, братец…
Тайны Градимире нравились, если она была к ним причастна. И очень не нравились, если они проходили мимо нее. Здесь же и вовсе некий тайный посланник, что было совсем уж из рук вон плохо. Тайной здесь должна быть она одна. Поэтому жрица Лады решительно направилась к тому месту, где сейчас находился Генрих Строптивый вместе со своим сыном.
Помогла носимая ей личина немного недалекой красавицы. Охрана попыталась было остановить Градимиру, но со всей возможной вежливостью. Но когда та начала срываться на крик и угрожать «пожаловаться Генриху», то есть наследнику, один из воинов предпочел доложить о желающей увидеть наследника Ядвиге, чем потом оказаться виноватым… Да во всем, в чем взбалмошная красотка вздумает его обвинить. В конце концов, пусть наследник сам с ней разбирается. Или сам герцог, который очень не любил, когда его отвлекают от дел и даже от отдыха.
Однако, к некоторому удивлению воинов охраны, наглую девицу пустили. Наследник, взяв красотку под ручку, повел победно улыбающуюся девушку внутрь покоев бывшего наместника. Со стороны они казались парой действительно влюбленных. На деле же все было совсем иначе. Даже неслышимые для охранников слова, сказанные на ушко Градимире, не имели ничего общего с любовными признаниями и даже обычными, ничего не значащими словами. Исключительно деловой вопрос.
– Что случилось, почему так… грубо? Ты привлекла к себе внимание, даже любовнице наследника такое редко сходит с рук. Отец будет недоволен.
– Срочное послание, – прошептала в ответ Градимира. – Твоему отцу способное помочь в его войне.
Наследник лишь кивнул, показывая, что понял. Говорить ничего не стал, потому что пока они были не там, где можно говорить без опаски. Слуги… В этой части замка они тоже были, причем доставшиеся еще от наместника. Разумеется, прислуживающих бывшему владельцу замка заменили, но говорить при них о чем-то важном… не стоило.
Зато это можно было делать в помещении, где находился герцог Баварский. Сейчас рядом с ним не было никого, а сам он был занят, просматривая какие-то бумажные и пергаментные листы. Некоторые в раздражении отбрасывал в сторону, некоторые летели прямо на пол. Зато малая часть бережно помещалась в небольшой инструктированный слоновой костью ларец, стоящий на краю стола.
Генрих Строптивый обратил внимание на вошедших лишь тогда, когда его сын закрыл за собой дверь, сделав это с излишним шумом, чтобы привлечь внимание отца. Привлек, что тут сказать…
