– Вот я и говорю, что нельзя допустить, чтобы эта критическая масса рванула.
– А что ты предлагаешь? Ну что, что ты можешь сделать с теми, кто там сидит?
Сергей пожал плечами и понял, что разговор он затеял напрасно. Позже получил втык от отца, что совсем распустился и распоясался, начинает маршалов учить.
Но отец бурчал не слишком долго. Ночевали у него на квартире, и там Сергей показал ему материалы на компьютере. Когда он проснулся, то увидел, что отец продолжает читать с монитора. Затем устроил ему допрос.
– Тема моего диплома, папа, «Перспективный ударный беспилотный самолет-разведчик». Требуется показать его министру обороны.
– Не понял, он что, у тебя готов?
– Да, лежит в Энгельсе. И тот «марсианин», про которого главком и Шокин говорят, это я. Вот этот компьютер изготовлен в 2015 году. Мне переслал его твой правнук. Он сейчас в Сирии гоняет исламистов. А Советского Союза, как ты уже прочел, нет.
– Так, так, так! А почему молчал? Почему сразу не пошел… Впрочем, да, к кому… Дай подумать!
– А что, я тебе мешаю, что ли?
– Так, сейчас все на параде соберутся. Ты же вчера приглашение получил?
– Да.
– Давай одевайся, еще успеем.
Компьютер перекочевал в увесистый кожаный портфель отца, который он с ходу опечатал. На «Волге» подобрались к самому оцеплению, дальше пешочком, вместе с толпой приглашенных. Сергея отец оставил стоять на месте, а сам, показав какое-то удостоверение, прошел на трибуну, где расположилось большое начальство. Минут двадцать говорил с Кутаховым, затем отдал честь и вернулся на место. В 10:00 с боем курантов начался парад. Затем выступал Устинов, поздравляя войска и весь советский народ с праздником. По завершении парада к ним подошел адъютант главкома, и они переместились в машину командующего. Там отец достал из сумки компьютер, а Сергей открыл его ключом и ввел пароль для входа. Отец попросил его открыть ту папку, которую он читал ночью. Павел Кутахов углубился в чтение. Читал он только то, что показывал ему уже проработавший вопрос Петр Васильевич. Затем главком задал вопрос Сергею:
– Как так получилось?
И Сергей рассказал о компьютере из ЦРУ.
– А это не может быть провокацией американцев? – поинтересовался маршал.
– Смотрите! Вот что было в Сирии и Ливане в той истории, – и он открыл статью Бабича. – А это описание провокации с Боингом KAL 007, даже две версии: официальная и конспирологическая.
– Так, понятно, в обоих случаях тебе предоставляли шанс исправить ситуацию. А что внук-то про тебя говорит?
– Погиб в Анголе, сбит на малой высоте во время штурмовки в 2001 году.
– А я?
– Вы умерли от обширного инсульта в декабре тысяча девятьсот восемьдесят четвертого.
– Спасибо! А ты у него спросил про свою судьбу, Петр Васильевич?
– Нет, сам прочел.
– И что?
– Четвертый инфаркт.
– Понятненько. Так что за машина у тебя лежит, Сергей Петрович?
– Ударный беспилотный самолет-разведчик.
– Где он?
– В Энгельсе, товарищ маршал.
Кутахов посмотрел на часы, затем приоткрыл стекло, отделявшее салон от водителя.
– В Монино, быстро!
Оттуда они вылетели через час в Энгельс. Галина и дети были на демонстрации. Сергей открыл комнату, в которой лежал дрон. Тот был разобран, поэтому Сергей просто положил все рядом, не соединяя детали. И показал второй компьютер, который служил для связи с «потомками».
– Здесь пробовал?
– Пробовал, связи нет. Похоже, что явление чисто локальное.
– Угу, – грустно констатировал Кутахов. – Ладно, собирай машинку, днями предоставим тебе возможность показать ее в действии. С Дмитрием Федоровичем сегодня буду говорить. Мы вечером у него собираемся. Так что, Петр Васильевич, ты со мной, а он пусть здесь все в полный порядок приведет. Вопрос решать надо срочно. Про критическую массу ты правильно сказал, полковник.
На следующий день в присутствии маршала Устинова «дрон» поднялся в небо. Был вооружен двумя Р-60, одной Х-31 и пулеметом неизвестной конструкции. Совершенно нормально управлялся на расстоянии в сорок километров. Все данные записывались на жесткий диск и прекрасно просматривались. Выполнили пуск по наземной цели. Устинов радовался, как ребенок, но ровно до тех пор, пока ему не показали год выпуска. Улыбка медленно сползла с его лица.
– Я не понял! Это шутка?
– Нет, это совсем не шутка, товарищ маршал, – ответил за всех главный маршал авиации. – Именно поэтому мы вас и пригласили. Наши потомки предупреждают нас об опасности.
Заперлись в блиндаже на полигоне и показали присланные материалы. Сергей рассказал, как прибыл подарок, от руки нарисовал прилетавшую машину.
– Как они это делают?
– Не знаю, но капитан Андреев говорит, что живые существа полет во времени не переносят.
– Хоть это хорошо. А почему сразу ко мне с этим не пришли?
Сергей пожал плечами, затем сказал:
– Я сам окончательно поверил во все только совсем недавно, на Камчатке, когда удалось противопоставить американцам нашу технику и нашу новую тактику. Вмешиваться в глобальные проблемы страшно, ведь это чуть не закончилось войной.
– Это верно. Вот что, полковник, отправляйтесь-ка вы в Сирию. Попытайтесь еще раз установить контакт. Он будет очень кстати. Пал Степаныч, обеспечь максимально быструю отправку и авиаподдержку. Машину срочно в НИИ ВВС. Так говоришь, что Шокину все отправил?
– Так точно.
– Возьму на контроль. Все, товарищи. Группу для полковника Андреева мы сформируем.
Сформировали! Теперь под началом Сергея два Ми-8МТ и четыре «крокодила» Ми-24В, один Ми-26, два Ан-26 и Ил-76М. Зачем такое богатство, не совсем понятно, но в те годы все делалось с размахом, впрочем, машины и экипажи достаточно активно использовались группой военных советников в Сирии, как для нужд внутри страны, так и для перевозок в Союз. Так что без дела не стояли, но в случае их использования окончательное добро на это давал Сергей.
Связь установили! Но Сергею пришлось срочно возвращаться домой: в его отсутствие «большой» компьютер отказывался предоставлять доступ кому бы то ни было. Внук снабдил машину биометрическими датчиками и закодировал содержимое, чтобы без Сергея доступа к нему никто не имел. Это серьезно осложнило ситуацию, но в личной переписке внук написал Сергею, что сделал это для его, Сергея, личной безопасности. Его психология довольно сильно отличалась от психологии Сергея. Внук был настроен против государства и особенно против его верхушки. Опасался он и КГБ. В СССР было не принято не доверять людям, но попытки уговорить внука не удались.
