Поль держал в одной руке фотик, в другой тросик от него, внимательно их рассматривая. Ясности всё это не прибавило, но то, что он услышал через секунду, ввергло его в шок.
– И главное, – Лёшка прикурил еще одну сигарету, сам немного нервничая, – есть также другие люди, которые тебя пасут, – обгоревшая спичка полетела в пепельницу.
Дюваль от неожиданности едва не выронил «Любитель» из рук. Трусливым он себя никогда не считал, да и чего было бояться в устрично-креветочном Туре, но сейчас, вспоминая тревожное лицо матери, Поль физические ощутил холодное дуновение страха в области живота и странную обездвиженность во всем теле. Однако внешне это не было заметно, если не считать того, что он перешел на тревожный шёпот:
– А с чего ты решил? И что это за люди?
Лёшка забрал от греха подальше фотоаппарат из рук друга и, невесело вздохнув, сказал:
– Пока одни догадки, старик. Знаю только, что это тоже чекисты, их пятеро, они из столицы и приехали по твою душу, хотя, возможно, и не только по твою. Да, я уже догадался, о чем ты хочешь спросить, подожди, – Самойлов сходил в ванную и вернулся с очередной порцией невысохших фотографий. Устроившись на табурете, он по одной вручал Полю и сопровождал комментариями: – Вот смотри, фотография у памятника, вот фотография на подходе к книжному. Ничего странного не замечаешь?
Поль внимательно изучил карточки, но только пожал плечами и вернул их обратно Лёшке:
– Ничего. Ну да, вот этот парень и тут и там, а больше ничего.
– А ты повнимательней посмотри, – Алекс ногтем указал ему на задний план обеих фотографий, – и тут и здесь тоже один и тот же человек. А вот его лицо крупным планом, – Самойлов протянул еще одну фотографию, на которой был снят молодой мужчина атлетического телосложения в куртке с меховым воротником и джинсах, двигающийся в том же направлении, что Поль и преследующий его филер, но на удалении от них. – Теперь дальше. Вот магазин, вот ты вошел. За тобой почти одновременно еще трое вошли. Вот эта дамочка, с ней все ясно. А вот из этих двух, твой только один, алле оп! – Лёшка выложил на стол еще одну фотографию, – здесь я снял после магазина, и что удивительно, вот этот блондин за тобой вошел и почти сразу вышел, как только ты покинул книжное царство.
Поль механически рассматривал черно-белые, прилипающие к рукам фотографии и впервые за всё время задумался о том, как один шаг может втянуть даже ботаника в круговорот событий. Еще вчера он пил кофе в бистро и наблюдал за неспешно-ленивой публикой на воскресной прогулке, а сегодня а ним следят целых две спецслужбы иностранного государства:
– Алекс, поясни убогому, а как ты понял, что вторая группа людей из столицы?
– Это было не сложно, – Лёшка в третий раз нырнул в ванную. – Вот смотри, – к столешнице прилипло еще несколько фотографий. – У входа в сквер с памятником стояла известная нам машина, вот её номера, это наши, лисецкие. А вот чуть дальше еще один «жигуленок», – Самойлов указал на неприметную машину темно-серого цвета, – и на тот момент она еще была с московскими номерами. А вот у магазина та же машина, но с войсковыми номерами черного цвета, что говорит о том: либо ввели новый закон, позволяющий с собой возить несколько номерных знаков и самостоятельно менять их через каждый километр, либо это не просто так. И я склоняюсь ко второму варианту. Вот еще одна фотка, видишь, два лба ковыряются под капотом и в багажнике? Это все та же компания. А вот я с Белкой, она, кстати, не в курсе происходящего, я просто с ней созвонился и договорился там встретиться. Пришлось разыгрывать влюбленного и клятвенно пообещать отправить её фотки на «Мосфильм». Вот ты прошел, вот еще один неизвестный, но, судя по конструкции слежки, он местный, поскольку непосредственно за тобой топает, а вот та самая мрачная личность, которая возле памятника терлась, прошел третьим через двор. Маски на пол, вуаля.
Поль молча рассматривал лица людей на фотографиях, усиленно морщил лоб, но ничего не понимал. Он чувствовал, что надо задать вопрос, но не мог сообразить, какой именно.
– Алекс, ну ладно, с лисецкими всё ясно, если это Нелюбин организовал, но почему мною Москва заинтересовалась?
– Вот, это главный вопрос, – палец Лёшки больно ткнул в грудь Поля, – может тебя Интерпол разыскивает за кражу бриллиантов? – Самойлов попытался улыбнуться, но получилось не очень весело. – На самом деле, я голову себе сломал, здесь вариантов несколько. Первое, ты шпион, и за тебя взялись всем Союзом. Второе, они затеяли какие-то учения, и местные наблюдают за тобой, а москвичи оценивают работу местных. Третье, и самое перспективное в данном случае, есть еще что-то, чего мы пока не знаем, но московские отрабатывают именно это «что-то», а ты случайно попал в их поле зрения. Вот такая се ля ви. Но есть и плюс, мы теперь их знаем в лицо, и можно не бояться каждого куста, а правильно распорядиться нашими знаниями.
Поль выглядел подавленным. Одно дело работать с архивными материалами и учить студентов правильному написанию французских слов и предложений, другое дело – ясно понимать, что всё это добром не кончится, и жить в ожидании неприятной развязки событий. Он разложил фотографии на столе, чтобы лучше просохли и спросил:
– Алекс, а мне-то что теперь делать?
Лёшка открыл пакет с пряниками и весело надкусил один из них:
– Неправильная формулировка вопроса, камарад Поль. Не тебе, а нам. И сделать нам надо две вещи – найти Сороку в Синих Далях и навестить твое родовое гнездо. За эти выходные мы должны успеть и то и другое, а дальше – в зависимости от ситуации. Теперь, что касается секретных сотрудников секретной службы, то оторваться от них вряд ли получится, да нам это и не надо. Есть небольшая вероятность того, что как только мы найдем Сороку, мы им больше не будем нужны.
– Мне кажется, тут ты ошибаешься, – Поль с сомнением покачал головой.
– Отнюдь, вспомни, вся каша заварилась после твоих походов к Нелюбину, и ключевым моментом был Сорока и Синие Дали, значит, его задача – не дать нам туда добраться. А наша задача – не только туда добраться, но и вернуться живыми и здоровыми, – заметив грустный взгляд друга, Лёшка протянул ему открытый пакет с пряниками, – не грусти, жуй и радуйся жизни. Завтра купи бутылку водки, немного колбасы, хлеба и малосольных огурцов на рынке и жди меня дома. В районе десяти я заеду.
Услышав про водку, Поль встрепенулся и возмущенно заметил:
– Алекс, но я не пью водку, да и малосольные огурцы меня тоже мало радуют. Да и вообще, пить с утра? Может, лучше тортик купить?
Лёшка рассмеялся от души:
– Поль, я изучил твои пристрастия, поэтому сия трапеза не для тебя. Тортика не надо. Только водку, хлеб, огурцы и колбасы докторской не забудь, договорились? Сейчас отдыхаем, завтра рано вставать. – Лёшка пожал руку товарища и закрыл за ним дверь.
Потом он вернулся на кухню и задумчивым взглядом окинул мокрые фотографии. Сегодня ему пришлось соврать своему французскому другу, точнее, не рассказать всей правды о том, как он провел время с трех до шести часов вечера. А рассказать было о чем…
