– Да, – кивнула она. – Конечно… Рыцарь… Силен-могуч богатырь… Или Василий… Или Дмитрий… Или Ион… Или еще кто-нибудь… Хорошо. Я поняла. Все наладится. Обязательно. Да.
– Я так и…
– Ну так вот. Я все это обдумала и приняла решение, – чуть повысив голос, на властной, хоть и несколько приглушенной полотенцем нотке закончила она, и Митроха вопросительно склонил голову набок.
– Я здесь царица. И вы обязаны меня слушаться. Так вот. Я приказываю. Мы. Немедленно. Начнем. Планировать. Побег. Пленников.
– Но Елена!!!.. Мы не умеем!.. Мы не можем!..
– Это, может, вы не умеете, – строго нахмурил брови Граненыч. – А мы так очень даже. Учения всех стратегов мира будут работать на нас! А ежели вы, Дионисий Батькович, боитесь, так мы и сами смогём.
– Только без тебя нам будет очень трудно, Дионисий, – ласково заглянула Елена библиотечному в глаза. – И я не приказываю – я прошу тебя помочь.
Дионисий стоял, скрестив ручки на груди и обиженно выпятив нижнюю губу.
– Подумай только, какой получится сюжет для твоей следующей книги! Как ты сможешь все правдиво приукрасить! И главным героем будет не какой-то там рыцарь на непонятного цвета коне, а ты сам! Разве тебе никогда не хотелось хоть на минуточку побывать на месте твоих героев, Дионисий?
– Царица Елена, неужели ты ничего не понимаешь?!.. Хочу я побывать на чьем-либо месте или не хочу – это не играет ни малейшего значения! Описывать подвиги – это одно дело, а совершать их самому – совершенно другое! Подвиги не может совершать кто попало! Для того, чтобы совершить настоящий подвиг, который вдохновит поэтов на бессмертные вирши, а прекрасных дам – на любовь до гроба, нужно бесчисленное множество свойств и вещей, которых у меня нет!.. Благородное происхождение, отвага, сила, богатырский рост, нужны сверкающие латы, нужен конь, лучше белый, как пролитое молоко – символ правого дела, нужен меч-кладенец…
– Но Дионисий!.. Как можешь говорить такое ты, который в своей жизни уже совершил немало подвигов?! – вскинула к нему ладони Елена.
– Я?!.. – мгновенно потерял нить мысли хозяин библиотеки. – Я?!.. Я?!..
– Конечно, ты!
– Но я не совершал никаких…
– Ты совершил! Первый твой подвиг был, когда ты ушел из дворовых в библиотечные. Помнишь? Над тобой смеялись, тебя осуждали, задирали, презирали, неоднократно даже подвергали… этому… когда все вместе… одного… а, обструкции!.. а ты все равно выполнил то, что решил, ты же мне сам рассказывал?
– Д-да…
– И для тебя это был подвиг. Второй твой подвиг – когда ты в первый раз написал книгу и отослал ее в издательство, преодолев неверие в себя и дурные мысли. Помнишь? И ты стал знаменитым, твои книги знают, любят и ждут все женщины мира! Твое имя они повторяют чаще, чем имена своих возлюбленных, поверь мне!
– Да…
– А третий ты совершил, когда укрыл меня. Ты ведь мог оставить меня на полу, и потом пришли бы солдаты или мои же бедные слуги, схватили бы меня и передали в лапы колдуну! Но ты не побоялся его гнева! Ты помог мне!
– Ну это-то смог бы любой…
– Нет, не любой. Потому что в мире есть маленькие отважные Дионисии, а есть Букахи. Богатырского роста, благородного происхождения и в сверкающих латах.
Этому аргументу хозяин библиотеки противопоставить не смог ничего.
Прошло два часа.
Были рассмотрены и отвергнуты несколько планов побега пленников из фортеции-башни, но единственно верный все никак не придумывался.
– Вот если бы там была книга из моей библиотеки, – в отчаянии стукнул кулачком по столу Дионисий, – у нас не возникло бы никаких затруднений!
Граненыч помял в кулаке небритый подбородок.
– Как писал генералиссимус Карто-Бито, если из десяти дорог тебе не нравится ни одна, выбери одиннадцатую, – глубокомысленно проговорил он и обвел взглядом застывшую в уважительном непонимании аудиторию.
– И… что это значит? – спросил наконец Дионисий и снял очки.
– Это значит, что сейчас надо думать не как вызволить старого царя и остальных из фортификационного укрепления башни, а как передать им в каземат книгу, – глубокомысленно изрек он, наконец.
– Что?… – не веря своим ушам, библиотечный вытянул шею и прищурил на Митроху близорукие глаза.
– Ну конечно! – захлопала в ладоши Елена. – Конечно! Граненыч, ты гений! Ведь тогда Дионисий сможет вывести их из башни и укрыть здесь!
Но тут же погрустнела.
– Но как мы ее туда передадим?…
И ту настало время торжествовать Дионисию.
– Я знаю, как, – гордо заявил он. – Есть одно старое испытанное средство. Простое и безотказное, как удар стилетом. Если не получится так – не получится никак. Во всех книгах оно описано как самый верный способ передачи заключенным запретных вещей. И мы этим способом тоже воспользуемся, – уверенно закончил он и победно оглядел друзей.
– Каким?… Как?… – получил он порцию недоумения вместо минуты славы.
– А разве я не сказал?…
– Нет.
– Ой. Ну, это очень простой способ…
Чуть позже Граненыч припомнил еще одно изречение генералиссимуса Карто-Бито: «Если что-то с первого взгляда кажется очень простым, приготовьтесь к тому, что оно окажется невыполнимым».
Способ, предложенный библиотечным, и в самом деле казался незамысловатым: запечь в каравай какую-нибудь маленькую книжицу и подкинуть его в корзину с продуктами, которую наверняка кто-то из заколдованных слуг носит в Меховую башню… Пока заговорщики не уткнулись в вопрос, как именно эту книжицу в этот каравай запечь.
Кухня во дворце была одна. В ней готовились кушанья и для царской семьи и ее высокородных гостей, и для обслуживающих их слуг.
Ночью это было бы сделать проще всего, но после последнего мытья посуды все огни тщательно гасились, а продукты убирались по местам. И если незамеченным на кухню пробраться еще было можно, то как незаметно развести огонь в огромной печи, незаметно замесить квашню и незаметно испечь хлеб – не смогли изобрести даже Дионисий с Граненычем вместе взятые.
Казалось, решение этой проблемы было очень простым – пройти на кухню днем, но Дионисий этого сделать не мог из-за своей приметности, Граненыч – потому, что мужики обычно допускались на кухню лишь в роли подносящих дрова к печам и в дровяные чуланчики, а Елена – потому что это было слишком опасно. На этом кандидатуры в пекари заканчивались.
– Хорошо, не надо спорить, милые мои, – царица решительно поднялась со своей табуреточки и откинула косу назад. – Пойду я.
– Нет!!! – в один голос воскликнули мужчины.
– Но у нас нет выбора, мы же обдумывали это всю ночь! – воскликнула Елена. – Дионисий раздобудет мне какую-нибудь простую одежду, я измажу лицо сажей, повяжу на голову платок и меня никто не узнает!
