– Дурацкий мешок!!! – сердито топнул раздраженный навязчивостью то ли мешка, то ли бывшего полководца царь.
Половицы заходили. Мешок тихонько брякнул.
– Да что же у него там такое?… – любопытство Симеона одержало трудную победу над нежеланием прикасаться к вещам колдуна, и он поднял настойчивый куль, развязал его и с брезгливой осторожностью высыпал содержимое на пол.
По темным от времени доскам запрыгали, зазвенели и покатились по щелям – по укромным уголкам, как это делают все их собратья по всему миру в подобных случаях, кольца. Простые железные и медные кольца.
– Что это? – удивленно склонился царь над единственным не успевшим убежать украшением сомнительной декоративности.
Семен понял, что вопрос его величества относился не к наименованию предмета, а к тому, что бы это могло значить, почесал свободной рукой в затылке, довольный своей проницательностью, и медленно пожал плечами:
– Не знаю… Сам весь день про это думаю.
– Весь день? – удивленно глянул на него царь. – Почему – весь день? Ты их здесь уже видел?
– Нет, не здесь, – покачал головой кузнец. – Но такие же надеты на пальцы всех ваших слуг, которые не в себе. Только я не помню, у всех или не у всех… И у дружинников замороченных вроде тоже такие же были… Или похожие… В кольцах-то я не большой специалист. Аленку мою спросить бы лучше надо. Ну вот, значит, я и думал, что удивительно это. Люди разные, а кольца носят вроде как одинаковые… Но, может, их им вы, царь-батюшка, пожаловали, за службу там, или как приметный знак…
– Н-нет… Не я… – Симеон присел на корточки и стал разглядывать оставшееся кольцо, как если бы это был отвратительный, но диковинный зверек или насекомое. – У всех, говоришь… А если…
Симеона осенило, и он резко вскочил на ноги, позабыв про радикулит.
– ОЙ!!!..
– Что случилось, ваше величество? – забеспокоился Семен.
– Ой!.. В спину вступило!..
– Так вам полежать надо…
– Нет! Не сейчас! Я понял! Я понял! Я только сейчас понял!!!..
– Что? Что вы поняли, вашвеличество?
– Я понял! Эти кольца на них Чернослов надел! Чтоб они его приказов слушались!
– Тогда их снять надо? – нерешительно предположил кузнец и наморщил лоб от непривычного мыслительного усилия.
– Именно! Именно снять!!! – радостно взвился и снова ойкнул царь. – Немедленно неси меня туда, куда согнали мою дворню!
– Да, ваше… – быстро кивнул Семен, но тут же остановился. – А как же этот?…
– Этот? – царь повернул голову и ухитрился из своего согнутого положения оглядеть здоровяка-воеводу, хоть и сдувшегося за последнюю неделю, сверху вниз. – Этот дорогу из дворца знает.
Кузнец согласно усмехнулся и выпустил опального Букаху из своей мертвой хватки.
– Па-ад-нимай! – скомандовал ему готовый подскакивать от нетерпения проверить свою догадку Симеон.
– Не беспокойтесь, ваше величество… – нежно и осторожно, как мать – больное дитя, сгреб своей могучей дланью его величество с пола кузнец и сделал шаг к выходу.
Но для царя, похоже, это был день блестящих идей.
– Стой! – остановил он Семена и снова повернулся к загоревшемуся было надеждой на смягчение приговора Букахе. – Перед тем, как уйти, убери-ка, любезный, всю эту дрянь отсюда, чтоб глаза мои ее больше не видели. Когда еще слуги к работе приступить смогут.
Тот вопросительно-недоверчиво посмотрел него, но царь истолковал его взгляд по-своему.
– Ну и что, что ты бывший воевода да боярин! Бывший ведь! Да и какой ты воевода, Букаха – ни одного сражения не выиграл, только на парадах красовался… Дурак я был, что тебя выдвинул. Так пусть от тебя напоследок хоть какая-то польза будет. Всю эту гадость собери подчистую и выбрось в выгребную яму. И смотри – чтоб ни скляночки, ни травинки, ни камешка не осталось! Семен, быстрее, чего встал! Побежали, люди ждут!..
И не удостоив больше разжалованного, униженного изменника ни единым взглядом, царь гордо выехал из кабинета на руках нового адъютанта.
* * *
Под гром фейерверков, выкрики с пожеланиями долгих лет жизни всей царской фамилии, народившейся и еще только собирающейся появиться на свет и застольные, плавно переходящие у кого в подстольные, у кого – в уличные, а у кого и в площадные песн, царица Елена Прекрасная уже несколько часов пыталась заснуть и не могла. Со счастливой улыбкой лежала она на привычной, пахнущей лавандой перине в своей горнице, тщательно укрытая пуховым одеялом заботливой, но еще слегка рассеянной и хронически удивленной Матреной.
Как все славно обернулось!
Врагов разгромили, Букаху изгнали (хотя если бы суд над ним был передан в ее руки, он так легко бы не отделался), зачарованных расколдовали, посдирав с них, преодолевая нешуточное сопротивление, колдовские кольца; рабов из карьера освободили и чуть по инерции не приказали послать к Василию гонцов, да вовремя спохватились, посмеялись и решили преподнести эту историю молодому царю по возвращении в качестве забавного анекдота.
Как, оказывается, мало надо человеку для счастья!
Кровать, на которой можно вытянуться в полный рост, живые-здоровые домашние, да чтобы не было войны. И тогда можно, если постараться, заснуть даже под радостный ор верноподданных…
Царица блаженно закрыла глаза, чувствуя, что наконец-то засыпает, и повернулась на бок.
В окошко тихо постучали.
«Вот и сон-дрема в окно стучит, нашей деточке спать велит», – проплыли в сознании слышанные от кого-то строчки старинной лукоморской колыбельной.
Спать… Спать… Спать…
Стук-стук-сту… дзынь.
Осколки разбитого стекла, невидимые в темноте, скользнули на пол.
– Кто там? – стараясь придать своему задрожавшему внезапно голосу максимальную твердость с большим процентным содержанием суровости и ощутимой примесью властности, выкрикнула Елена.
Стоит ли говорить, что рецептура была перепутана полностью, и на выходе получилось испуганно-жалобное «Кто?…»
– Ты – царица Лукоморья Елена, известная под прозваньем Прекрасная? – басовитым шепотом спросили с улицы.
– Да, – пискнула царица, отчаянно стараясь отогнать от себя воспоминания о когда-либо слышанных поверьях о призраках, духах умерших не своей смертью и демонах загробного мира, слетающихся на свежую кровь, которые воспользовались моментом, вырвались из тайников памяти и налетели на нее, подобно этим самым демонам.
– Не бойся, – пробасил другой шепот. – Я тебя спасу. Подойди к окну.
– Вот еще! С чего это я к окну пойду? После того, как оно было кое-кем разбито, из него теперь дует, как из трубы! И спасать меня совсем не надо. Мне и так хорошо, – поплотнее завернулась она в одеяло от уже нащупавшего дыру в окне пронырливого сквознячка.
