Джеймс ухватился за мои слова:
- Именно. Я просто хотел, чтобы ты сказала, какой я молодец. У тебя такая потрясающая интуиция, ты как будто мои мысли читаешь.
Я ущипнула его:
- Дурак.
Джеймс издал польщенное утвердительное мычание.
Он больше ничего не говорил, и я тоже молчала. Мы сплелись в комок, закрыв глаза, слушая, как замедляется наше дыхание. Красавица и чудовище. Вернее, чудовище и чудовище.
Я не собиралась засыпать. До прошлого раза я в жизни не спала. Я понимала значение слов «утомляться» и «скучать», но не понимала, что значат слова «сонный», «усталый» или «измотанный». До сегодняшнего дня. До Хеллоуина осталось всего несколько дней, а я провела несколько месяцев без сделки, и мое тело отказывалось работать. Я хотела сдержать обещание и выяснить, что замышляют феи.
И все- таки я уснула. На три часа и двадцать семь минут.
Не знаю, откуда взялась усталость, но меня это пугало. Я начала думать, что однажды ночью могу закрыть глаза и не проснуться. И потом не будет ничего. Так все говорят - у фей нет души.
Пока я спала, Джеймс отодвинулся от меня и свернулся в клубок. Это позволило мне осторожно выскользнуть из кресла, а затем и из тела. Став невидимой, я увидела, как по полу разлетаются хрупкие сухие листья, а по коже Джеймса бегут мурашки.
Раньше мне нравилось смотреть на водоворот листьев, сопровождающий мой переход между формами. Свобода. Мысленный полет. Сначала, когда я менялась, я видела цветы и зеленые листья лета. Потом вместо цветов появились ягоды и коробочки с семенами, а листья стали желтыми, а затем и красными. Теперь они были сухие, старые, мертвые. Ни цветов, ни семян.
Я покинула общежитие и полетела над холмами, ища тех, с кем я всегда предпочитала не сталкиваться, - других фей.
Я зевнула. Я уже опять устала.
Нуала
Танцуем, танцуем,
ты держишь души моей нить.
Кружись, кружись,
чтоб целого часть распустить.
Смеемся, смеемся:
я так далеко от начал.
Падаю, падаю -
и забываю, кем стал.
Стивен Слотер
(стихи из сборника «Златоуст»)
Во второй раз я нашла место за Торнкинг-Эш, где танцевали феи. Как только я ступила в волшебное кольцо, резкий холод октябрьской ночи пропал и его место заняли жар танцующих тел и волшебные огни. Музыка сразу же подхватила мое усталое тело, дергая меня туда и сюда, стирая все мысли, кроме одной: «танцуй».
Как всегда, я направилась к музыкантам, наблюдая за тем, в какие узоры сплетаются их тела, когда они выманивают мелодию из скрипок, флейт и арф. Я постояла рядом с ними, покачиваясь, позволяя барабанному ритму заполнить мои уши, и развернулась, чтобы взглянуть на бесчисленных фей на холме. Мне казалось, что прийти сюда - отличная мысль, потому что танцы расслабляют, позволяя говорить лишнее, но, оказавшись на месте, я застыла, видя количество танцоров и осознавая неподъемность своей задачи.
Чья- то рука потащила меня прочь от музыкантов. Я повернулась и увидела дайне сида с яркими, бледными, как изнанка листа, волосами и кожей. Я попыталась вырваться, чувствуя, как у меня внутри все сжимается.
- Стой, - произнес он, и рядом с ним появилась дайне сида в бальном платье с оборванным подолом, из-под которого выглядывали украшенные цепями военные штаны. Тот, который держал меня за руку, сказал: - Я просто хотел посмотреть, ты ли это. Я думал, ты умерла.
Свободной рукой я пыталась расцепить его пальцы:
- С чего бы это?
Он наклонился ближе:
- Я думал, тебя тоже убили. Из-за твоих дел с людьми.
Девушка за его спиной выразительно провела пальцем по горлу, на случай, если я не поняла, что означает «убили».
Я перестала вырываться:
- Вы кто?
- Уна, - ответила девушка, - а это Брендан.
И рассмеялась, как от хорошей шутки.
Я прищурилась:
- Скажите-ка еще раз, что вы хотите от меня?
- Потанцуй с нами, - сказала Уна, одной рукой беря за руку Брендана и протягивая вторую мне.
- Ты слишком крепко в меня вцепилась, - прорычал он, но отпустил мое запястье и повернул свою руку ладонью вверх, приглашая. Я колебалась, и он добавил: - Это касается волынщика.
Я взяла его за руку.
Мы закружились, а потом Уна на мгновение отпустила мою руку и пальцем описала над нами круг. Мгновение он сиял в воздухе, как световая паутина, и упал.
Музыку будто выдавили из моих ушей, превратив ее в слабый фоновый шум.
- Не хочу, чтобы нас подслушивали, - сказала Уна. - Главное, попадай в такт, а то они заметят. Восхищайся моим хитроумием, лианнан сида.
- Восхищаюсь, - ответила я. - Так что насчет волынщика?
- Волынщика она упомянула, чтобы ты пошла с нами, - сказал Брендан. - В основном это касается мертвых.
- А значит, касается и волынщика, потому что он умрет, - радостно улыбаясь, добавила Уна. - И ты умрешь. Значит, это касается и тебя.
- Для начала скажи нам, кому ты отдала свою верность, - потребовал Брендан. - Верна ли ты той части себя, которая человек, или той части, которая фея?
- Не хитри, - добавила Уна.
Мы кружились и танцевали, и во власти их рук я чувствовала себя как в ловушке. Я не могла соврать, но и правду сказать тоже не могла. Мое молчание уже подтверждало мою вину.
Брендан удовлетворенно наблюдал за мной.
- Хорошо. Я надеялся, что ты влюбилась в волынщика. Дайне сиды не слишком любят людей, но в данном случае они нам нужны. Ты ближе к людям, чем любая другая фея, а твоя привязанность к волынщику укрепляет мою уверенность в том, что ты примешь их сторону.
- Что вам нужно? - резко спросила я. - Я и так умираю, я не хочу выполнять ваши поручения.
- Наша новая Королева, - довольно ядовито сказал Брендан, - не хочет следовать за человеком-клеверхендом. Ходят слухи, что она намерена заключить союз с мертвыми, чтобы разрушить силу клеверхенда. Я не знаю, какую именно жуткую магию она будет использовать.
- Можно не сомневаться, крови будет много, - сказала Уна. - Много!
- Да, - согласился Брендан. - Человеческой крови. Дайне сиди не пострадают.
