Она отважилась взглянуть – не подслушивает ли ее Филипп, и… так и было – подслушивал.
«Ну, вот и дошло до того, что говорить «ни о чем» предпочтительнее, что о настоящем, хотя бы простом – «здравствуй»… – заскрипело в голове недовольного мужа.
Филипп, появившийся в жизни Милы когда-то как по мановению волшебной палочки, и считавшейся здесь «местной косточкой» – смотритель маяка.
«Ага! Вот вы какие – смотрители!» – подумали обе девушки, когда только впервые столкнулись с ним. Мужчине на тот момент было тридцать лет. Для подруг стало сюрпризом, что, во-первых, смотрители вообще существуют, а во-вторых, что они могут оказаться столь привлекательными.
– Эх! Вот если мужчины хоть наполовину были бы так же симпатичны, как ты – то ни одна женщина не считала бы этот мир пресным и неуютным! – отдалась простодушному восхищению Варя.
– Спасибо. – без тени тщеславия ответил Филипп. – Знаете, а ведь красота внешняя без внутренней невозможна, поэтому, наращивая одно, подтягивается и другое. Кто бы мог подумать, что все так просто – что надо только захотеть стать красивым, и это случится. – поддержал разговор смотритель маяка тоном, будто они знакомы больше, чем пятнадцать минут, и рассказал девушкам свою историю:
– Я был юным шалопаем, когда умер отец, мать помню плохо – она сбежала с иностранцем лет за десять до смерти отца, и я был предоставлен себе сам. Ничего не хотелось, но как-то надо было жить, поэтому я подвязался на отцовскую работу – заменил его на маяке. Так же случилось когда-то и с ним, и с его отцом. В общем, я всегда, наверное, знал, что выберу предначертанное, если такой выбор можно считать – выбором. С давних пор в каждом поколении – женщины нашего рода покидали мужей, и, наверное, я не исключение, а мужчины становились смотрителями маяка. Смиренно соглашаюсь заранее, если одной из предательниц окажется кто-то из вас, – Филипп нежно улыбнулся девушкам одними глазами, а глаза, надо сказать были замечательными – синие, с лазоревыми искорками в глубине неминуемой спасительной бездны… Светлые волосы трепетали на ветру и вихрами закручивались по всей голове, особенно у висков и на макушке.
– Как бы не так! – ответила Варя, – если вдруг я выйду за тебя, то ни за что не брошу! – и улыбнулась своей проверенной на опыте, искренней и соблазнительной улыбкой.
Варя не смотрела по сторонам, когда появлялась определенная цель. Эта девушка знала – чего хочет сейчас. А когда такое происходило – то шла напролом, не видя препятствий. «Вот он! Тот, которого я ждала!» – кричало ее сердце и говорили глаза. Значит, остановка невозможна. А очевидные прямолинейность и наивность девушки, обычно облегчали и укорачивали путь к исполнению желаемого.
Мила слишком хорошо знала подругу, и поэтому даже не пыталась что-то изменить. Да и зачем? Он не так уж хорош. Всего лишь – смотритель маяка. Да, красив. И что с этого?
– Вы еще не знаете о том, как я стал красавцем. – произнес Филипп с забавной для слушательниц, если воспринимать откровение не через призму сарказма – обреченностью в голосе, будто нес тяжкое судьбоносное бремя, и девушки рассмеялись.
– Ну, так расскажи скорее. Неужели это случается не само по себе? – театрально заинтересованно подмигнула Варя.
– Нет, серьезно. Я тоже так думал, пока не произошло чудо. Могу даже фотографии показать. Вроде – я, но словно в искаженном зеркале. – Филипп привлек поближе девушек и понизил голос почти до шепота:
– Я увидел во сне русалку, которая поцеловала меня. И после этого все изменилось. Знаете, ощущение во сне было таким, будто все происходит на самом деле. Вы стоите и хлопаете глазами на берегу, такие же бедолаги, как я, но тут подплывает русалка, выбирает одного, уволакивает на глубину моря и… целует. Поцелуй такой, что душа переворачивается. Случилось это незадолго до вашего приезда – месяцев пять назад. Но даже за такой короткий срок я умудрился успеть набраться славы разбивателя женских сердец… Знаете, у меня предчувствие, что то, что вы здесь – тоже как-то связано с переменой во мне. – полушуточным тоном заговорщика продолжил смотритель маяка. – Русалка, видимо, выбрала меня для счастья. Не знаю пока – почему, но выбрала именно меня. Вам, наверное, это кажется сказкой или шуткой, но на самом деле, я обычно искреннен. Во всяком случае, на тему сверхъестественного. – он вздохнул, и погрузился в размышления.
– Так вот почему мы здесь, Мила. – начала иронизировать Варя. – Я же тебе говорила, что не с проста нас понесло в эту поездку. Нам тоже приснился сон, причем одинаковый! Мы увидели во сне двух принцев, одним из которых был ты. – и Варя рассмеялась.
– Ладно, Варь, не надо. Он же, вроде, серьезно в это верит. На самом деле мы не по волшебству сюда приехали, а из-за научной экспедиции. – Мила захотела сказать Филиппу что-нибудь приятное. «Интересно, если бы он не был так хорошо собой, пришло бы участие тогда? Вряд ли»… – Я – биолог. И здесь с особой миссией. А еще и гринписовка, и еще и поэтому здесь. У нас тут конференция сегодня. Хочешь, сделаю тебе пропуск? Поучаствуешь в дебатах… А Варя за компанию приехала. Просто на мир посмотреть, так сказать, и себя показать.
Если честно, то глядя на Милу, не оставалось сомнений – как должны выглядеть настоящие биологини-гринписовки: футболка безразмерного формата болталась на выходе из-под куртки серо-коричневого цвета с надписью «FINISHpublic»; джинсы, конечно, потертые, но чистые; цепи с пингвинчиками, уточками и еще, видимо, по странному стечению обстоятельств – со скрипочками; очки (не солнцезащитные), как необходимый подтверждающий элемент выдающегося ума; и каштановые волосы, подстриженные под каре, которые, надо отдать им должное – преображали образ девушки и подчёркивали линию тонкой длинной шеи, а также красоту ясных, проницательных глаз. Вообще, Мила была очень худенькой, почти прозрачной, так что, наверное, если бы не выбрала науку – могла бы сделать неплохую карьеру манекенщицы, в любом случае, глядя на нее, Филиппу почему-то вспомнились прекрасные неуловимые призраки невест из детских страшилок на ночь глядя, которые в какой-то момент, когда парень покорялся, протягивали к нему руки и говорили: «Отдай мое сердце!» Так что, возможно, экипировка девушки несла дополнительную функцию (кроме привычных) – материализации и заземления.
Он улыбнулся, и согласился:
– Так значит, вы обе – ученые дамы?
– Нет, Варя – стоматолог. Так что, с приданным у нее получше, чем у меня, имей в виду. – Мила раскраснелась от ветра и почувствовала желание подкрепиться и согреться. – Вот бы сейчас чашечку горячего какао с молоком и бутерброд.
– Нет ничего проще – я вас приглашаю! – сразу включился мужчина и отвел девушек в лучший ближайший ресторан.
Как смотритель маяка и просто харизматичный парень, имеющий много друзей, Филипп пользовался многими социальными привилегиями, в том числе и возможностью бесплатного посещения всех более или менее значимых культурных мероприятий. На две-три персоны он мог свободно доставать билеты на всевозможные шоу и представления в округе.
Так и повелось, что троица все свободное время, начиная со дня знакомства, проводила вместе, посещая местные достопримечательности исторического, культурного и развлекательного характера. Пока, постепенно, Варя и Филипп не перешли в стадию, подразумевающую сближение «этого мужчины и этой женщины», и не начали исчезать из поля зрения подруги. Это произошло так естественно, словно само собой разумеющееся, и влечение Вари и Филиппа друг к другу было очевидным с самого начала, так что Миле не пристало бы сетовать и вообще как-то ощущать недовольство, тем более, что Филипп делал все, чтобы в их с Варей отсутствие, Мила не скучала. Смотритель маяка задаривал ее милыми подарочками и билетами на что-нибудь интересное, познакомил с симпатичным приятелем по имени Герман, бывшего от девушки в восторге, и который с удовольствием считался сопроводителем, когда она соглашалась.
