– Если не попросили о помощи, значит, им хорошо. А это главное…
– Да, наверное, вы правы. Простите, что вызов оказался ложным. Местные власти уже подыскали замену Филиппу, так что, все, кажется, в порядке.
– Ну, что за глупости, Герман! Ты правильно поступил, что вызвал нас. Мы бы расстроились, если бы о нас позабыли в такой ситуации. – заверила Варя.
Роман и его жена, все же не очень довольные бесполезностью своего прибытия, побрели в отель собирать вещи. Но, перед тем как уехать, решили прогуляться по городу и заодно наведаться к месту, где была найдена одежда Милы и ее мужа.
– Сколько их уже нет, получается? – спросил Роман.
– Два месяца… Все-таки странно. Не думала, что они способны на такие дикие выкрутасы. Совсем спятили. А, может, это и хорошо… Наверно, веселее жить не в своем уме, как считаешь? – Варя задумалась о своих же собственных словах. Будто, вопрос она задавала себе, а не мужу.
– Риторика еще никого до добра не доводила. – буркнул, привыкший к ее манере общения, Роман, и отвернулся к морю.
Вечерело. Огни города и маяка сливались в одно, и не было видно конца этому мерцающему хороводу. Очутившись у места «х», мужчина и женщина обнялись, забыв про свои недолюбленность и недолюбовь и обратили взор на море… Так, в молчании, простояли, тесно прижавшись друг к другу около минут пятнадцати.
Вдруг, из воды появилась какая-то гигантская тень, на которую натолкнулся взглядом Роман. Появилась и исчезла. Все произошло очень быстро, но мужчина готов был поклясться, что точно видел ее! Тем более, что он был абсолютно трезв уже несколько дней. «А, может, это как раз из-за трезвости мерещится?» – подумал он, но тень опять появилась и уставилась на него немигающими, но очень живыми глазами, или что там было у нее вместо глаз!
– Варя! – крикнул Роман и указал пальцем на тень.
Но Варя уже и сама обратила на нее внимание. Пара стояла как вкопанная, и только женщина с ужасом прошептала:
– Что это за хрень?
– Я думаю, ребята как-то связаны с ней, вернее, их исчезновение связано. Нужно валить отсюда. Нам все равно никто не поверит. А им мы уже вряд ли сможем помочь… – сказал Роман, но сам не двинулся с места.
Тень накатила и вобрала в себя мужчину и женщину, стоявших оцепенев на берегу.
* * *
На следующее утро Варя и Роман проснулись у себя в постельке в отеле и поудивлялись своему сну.
– Так тебе снился такой же? – спросила Варя и улыбнулась.
– Слушай! Нет! Мы действительно были на берегу! Давай найдем кого-нибудь, кто нас видел. Я готов голову дать на отсечение, что угодно говори – но мы на самом деле были и видели!
Варя решила не спорить с мужем, а подыграть ему, поэтому с серьезным видом опытного следователя пошла расспрашивать о них в отеле и на берегу в последней лавочке, которую они посетили. Где-то, за пол часа максимум до «происшествия».
Что удивительно – в отеле не помнили, как они вернулись, а в лавочке выдали отложенный ими сувенирчик, который пара собиралась захватить на обратном пути.
– Ничего не понимаю. – в конце концов согласилась Варя. – Хорошо, если тень нас поглотила, то почему мы, во-первых, еще здесь, может, нам это видится только, ну, иллюзия, знаешь? А во-вторых, если все с нами в порядке – что происходило на самом деле с того момента и до утра?
Они вернулись в отель, на всякий случай переспросили число. Да, все верно – двадцатое августа. Ровно два месяца, как исчезли Мила и Филипп.
Отдохнули немного и решили вернуться обратно к тому месту, где вчера оборвалась нить памяти. Чтобы, возможно, пролить свет на происходящее? Или тут другая причина?
– Это как в фильмах ужасов, думаешь: странно, зачем люди чувствуя опасность – идут к ней?.. – Варя поморщилась от этой мысли – она вообще не любила ужастики. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Но, все равно к морю пошла.
Часть восьмая. О воссоединении
Уже отыгрался последний луч зашедшего за горизонт размытого солнца, сохраняющего тепло даже вдали от этого благословенного края, уже мириады звезд выложили в небе тропки, направляя орбиты к основательности мироздания, и время замедлило ход, ускоряясь где-то в других, обязательно отдаленных местах, а птицы уснули в своих гнездышках на две реальности – волшебную и человеческую, когда в воде послышались голоса и смех мужской и женский.
– Удача со мной! – прокричал звонко Филипп, нагоняя Алькумену – девушку-русалку, из царства Хормба. Она отстала от него, наконец-то он смог обогнать ее!
– Так не честно, ты сжульничал! – Алькумена растаяла ненадолго и оказалась опять впереди Филиппа. Ее рассеявшиеся на мгновение дольше, чем все остальное тело, волосы, не до конца засеребрившие в новой позиции, подтянулись струйкой волнообразных воздушных пазлов, собравшись, наконец, в одно целое на голове у хозяйки.
– А, не любишь проигрывать!? – рассмеялся мужчина и приобнял ее, наваливаясь, будто желая утопить.
Светящиеся нежностью в ночи глаза русалки, казалось, сканировали насквозь то, на что девушка обращала свой взор, и Филипп уже хорошо знал этот взгляд и любил его (О, боже! как же он любил его!), особенно, когда объектом сканирования оказывался сам смотритель маяка – как сейчас. «Никто не сравнится с Алькуменой, моей прекрасной сестрой»… – подумал он, – «Моя названная сестра, спасшая мой дух и тело от того, что называют – человечностью… Сколько времени прожито почти напрасно… Если бы я знал раньше, что я теряю… Но, хорошо, что, хотя бы, теперь знаю правду!»
Они выбрались из воды, хвост русалки превратился в прекрасные девичьи ножки, и Филипп приступил к розжигу костра. Алькумена тем временем подобрала брошенное ею легкое шелковое платьице в мелкий цветочек, оделась, заплела волосы в косы и приступила к готовке еды, перебрасываясь фразами со мной, еще несколькими обитателями долины Хормба, и, появившейся будто из ниоткуда, Милой.
– Кто-нибудь хочет вареной картошки? – спросила я.
– Нет. – прозвучал чей-то ответ, и все рассмеялись. Это такая новая шутка случилась – спросить о вареной картошке.
«Наверное, это из-за того, что она долго варится», – подумала Мила. И все засмеялись еще сильнее.
– Что такое? – спросила она.
– Я не могу тебе ответить. – ответила я. – Это – великая тайна! – и новый взрыв смеха обрушился на Милу, а мы продолжили разговор.
– Я берегла тебя до этого момента. – Алькумена нарисовала на моем лбу, по центру, у самого основания роста волос, своим сиянием глаз, смешанного с пыльцой растений, произрастающих только здесь, медом и соком агавы чарийской – улыбку души. – Пусть грусть больше не навестит, и память боли не причинит. Я целую твой выбор, наполняя путь и моей любовью, надеясь, что ты не оставишь свой рай.
– И я.
– И я! – послышалось с разных сторон, и каждый абориген принялся рисовать у меня на лбу улыбку души и в нее же целовать. – это было приятно, волшебно и смешно.
