«Высокое дерево на плече Подзорной Трубы, – по памяти процитировал Саша, улыбаясь. – Направление к северу от северо-северо-востока. Остров Скелета восток-юго-восток и на восток. Десять футов».
«Что? – не понял Ланской, мысленно представляемый Александром нависающим у него над плечом и заглядывающим в карту. – Какой еще скелет? А-а-а, Стефенсон… Вы тоже романтик, Саша».
«Сейчас его называют Стивенсоном. А вообще-то, я скорее практик… Мы с пацанами… мальчишками то есть, тоже искали сокровища. Так что опыт у меня есть».
«Боюсь только, что десятью футами мы не отделаемся, – вздохнул граф. – Там несколько глубже…»
«Что же вы взяли такую слабосильную команду? Да и с шанцевым инструментом небогато».
«Я просто хотел для начала убедиться, что все это…»
«А-а! Вы тоже не верите до конца?»
«А вы? – огрызнулся ротмистр. – А ведь вам проще: в наши времена о полетах за пределы атмосферы лишь мечтали, а уж разместить братьев по разуму далее Марса или Луны вообще не решались».
«Вы, случаем, не из желтой газетенки всю эту историю дернули? – не удержался от колкости бывший бизнесмен. – А то окажется, что подступы к этой летающей тарелке снежный человек охраняет. На пару с Несси».
«Шутите-шутите… Что вы думаете по делу?»
Саша усилием воли отогнал игривый настрой и, нахмурив брови, вперил взгляд в буро-зеленые разводы на бумажном листе.
«Осталось не так уж и много. Какие-то три сотни верст – ерунда. Если по прямой. А в реальности, думаю, выйдет больше. Особенно сейчас, когда одним носильщиком стало меньше».
«А если по прямой?»
«На ковре-самолете? Где он тут у вас припрятан?»
«Я имел в виду геликоптер… вертолет, как вы его называете».
«Плодотворная идея, – похвалил Александр. – Дебютная, что главное. А управлять вы им умеете? Кто влепил нож в лобешник пилоту? Не вы, случаем?»
«Я полагал, что вы… В конце концов, управление одним транспортным средством не так уж сильно отличается от управления другим…»
«Ха! Видали, какой специалист выискался! Вы, кстати, наверное, тоже каким-нибудь фаэтоном в свое время управляли. Или тачанкой. Так попробуйте! А я, извините, не самоубийца».
«Если я попробую, – огрызнулся граф, – вы станете самоубийцей. Перечисленное вами совсем уж не из той оперы…»
«Да уж и автомобиль, поверьте, тоже…»
Петров поднялся на ноги, спрятал карту в планшет и направился к вертолету.
Обычный работяга «глазастый» «Ми-8», на необъятных сибирских просторах встречающийся, наверное, чаще любого другого транспортного средства, включая нарты и джипы с «кенгурятниками». Не новенький, далеко не с иголочки – вероятно, абреки решили сэкономить на транспорте. А скорее всего, его возвращение из тайги вообще не предусматривалось – что-то чересчур уж смахивал мастью и статью на остальных «жмуриков» пилот с пробитым насквозь черепком. Да и пистолетом владел неплохо – пуля, в горячке боя показавшаяся «чужой», все-таки изрядно царапнула плечо.
Горючки, вероятно, только на обратный путь – до ближайшего жилья по карте как раз на пределе. Как говорят летчики, «на точке возврата». Но зато полсалона забито канистрами, надо полагать, не с чачей. Так что до цели и обратно должно хватить… Если, черт побери, нашелся бы кто-то, способный сесть в пилотское кресло и поднять этот дюралевый гроб с каким-то невразумительным логотипом на фюзеляже над вершинами столетних лиственниц.
«Разве что медведя какого дрессированного поискать», – безнадежно оглянулся Саша на по-прежнему толпящихся испуганной кучкой «лихих»: вынужденно поработав похоронной командой, они совсем приуныли и сейчас, наверное, высчитывали свои шансы выпутаться из этой передряги живыми. С таким-то бешеным предводителем.
«У такого не забалуешь, – читалось в красных глазках давно потерявших человеческий облик представителей homo sapiens. – С кашей сожрет и не поморщится… Рэмбо хренов…»
И вожделенные на материке полста кусков уже не казались им столь уж привлекательными: мертвые не только сраму не имут – им и деньги не нужны…
– Никто эту колымагу водить не умеет часом? – для проформы поинтересовался у бомжей Александр, спрыгивая на траву и вытирая руки куском ветоши.
И как гром среди ясного неба прозвучал для него ответ одного из бедолаг:
– Ну, я умею…
– Не бреши, – не поверил Саша (на самом-то деле он выразился конкретнее, но стоит ли приводить здесь то, что все равно вымарает редактор?).
– Собака брешет, – с достоинством возразил мужичонка, лицом больше всего похожий на забытую с осени в поле картофелину – такое же оно было темное, бесформенное и морщинистое. – А я, почитай, четверть века эти птички водил. И в Афгане, и на гражданке… Пока эта зараза, – корявым, черным от грязи пальцем он щелкнул себя по кадыку, колючему от седоватой щетины, – не сгубила. Пилот я, ваше благородие. Старший прапорщик ВВС Семецкий, если интересно вам. Юрий Михайлович. Бывший, конечно… – сник он, вспомнив о незавидном своем нынешнем положении.
– Офигеть! – с чувством произнес тоже бывший бизнесмен, никогда не устававший изумляться российским парадоксам. – Тогда чего стоишь, Михалыч? Дерзай – все в твоих руках…
* * *
Буро-зеленая тайга, словно щетинистая шкура гигантского доисторического монстра, лениво проползала внизу, изредка вспучиваясь мускулами холмов, разрываясь извилистыми шрамами речушек и кровавыми ранами скальных обнажений.
– А ведь трудненько здесь будет площадку-то найти! – стараясь прорваться сквозь плотный рев винта, проорал пилот, наклоняясь к соседу по креслу. – Если пятачка какого ровного да голого не вычислим – хана, командир! Лопасти поломаем и – амба! Братву я, конечно, могу десантом скинуть – ребята жилистые, сдюжат… Да и ты, командир, если что, сигай – не думай! А я уж с машиной – как придется…
На головах у обоих были наушники переговорного устройства, но объяснить, как им пользоваться, прапорщик Семецкий так и не сумел. Может, растерял за годы тесного знакомства с «зеленым змием» педагогические способности, особенно тщательно пестуемые в армии, может, несколько одуревший от резкой «смены декораций» пассажир оказался неспособен воспринять сию премудрость… Вот и орали оба друг другу на ухо, надеясь, что комариный писк голосов прорвется сквозь яростную симфонию металла.
Да и как тут, скажите на милость, остаться беспристрастным, когда на твоих глазах огрызок человека, стоит ему усесться в пилотское кресло, преображается в бывалого и знающего властелина «винтокрылого коня», становится спокойным и уверенным, пропадает куда-то без следа дрожь в руках и заискивающий взгляд побитой собаки… И не поворачивается уже язык назвать его уничижительным прозвищем, и не возникает протеста в ответ на его снисходительное «тыканье». И проглядывают сквозь драную, давно потерявшую цвет и форму, воняющую всеми козлами на свете «штормовку» защитные звездочки на плечах «камуфляжа»… Не раз и не два в своей жизни сталкивался Саша с подобными метаморфозами, а вот поди ж ты… И верится без оглядки в то, что доведись – освободится от «балласта» и поведет машину навстречу верной гибели. И, скорее всего, как водится, скользнув по краю, спасет и ее, и себя, чтобы потом, смущенно пряча глаза, бубнить свое вечное: «Как придется…»
