Петров-второй был занят тем, что пытался одеться. Это зрелище сразило Сашу наповал.
«А ведь он не такой дебил, как клон Хрипатого! Вот будет номер, если вместо куклы с моей внешностью мы получим меня второго. Я не хочу раздваиваться!..»
«Поздно… – вмешался ротмистр. – Вы уже раздвоились. Но это еще не поздно исправить».
«Еще чего!»
Близнец заметил Сашу и замер с брюками в руках (сверху он уже был полностью одет), исподлобья глядя на пришельца.
«Внешне выглядит не дураком…»
«Вы ему льстите. Посмотрите, как он застегнулся. И, как я понимаю, эти ваши подштанники нужно надевать до брюк».
– Есть хочу, – буркнул клон, возвращаясь к одеванию: брюки он пытался натянуть задом наперед. – Кушать давай.
Опасения Александра, слава богу, не оправдались…
* * *
Александр сидел в автомобиле с погашенными фарами неподалеку от дома и наблюдал за окнами. Казалось ему или нет, но за стеклами то и дело мелькал приглушенный свет. А значит, его ждали. И, разумеется, не с распростертыми объятиями.
Бизнесмен покосился на клона, которого за прошедшие дни привык звать Алексеем. Под этим именем его копия значилась в липовом паспорте, на который был куплен билет на поезд Тюмень – Москва. Два брата-близнеца Федоровых, Александр и Алексей, следовали в столицу по семейным делам: старший вез младшего, умственно отсталого, в клинику. Обычное дело. И парочка не вызывала никаких подозрений ни у соседей по купе, наперебой жалевших безобидного дурачка и его самоотверженного братца, ни у транспортной милиции. Теперь оставался последний ход тщательно продуманной совместно с ротмистром партии: гроссмейстеры жертвовали пешку, чтобы обеспечить победу.
«Ну, с богом, – услышал Саша голос графа. – Пора».
Петров покосился на сидящего рядом близнеца: тот упоенно жевал шоколад, облизывая перемазанные сладким пальцы, шурша оберткой и вожделенно поглядывая на нераспечатанную еще плитку, лежащую на ветровом стекле. Ему было очень жаль «брата», к которому привязался за прошедшие недели, как к настоящему, единоутробному. Но таковы были правила игры: чтобы не потерять все, следовало пожертвовать малым…
– Пора, Алеша, – ласково сказал мужчина, открывая дверцу. – Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили?
– Помню, – серьезно кивнул клон.
– Подойдешь к подъезду, – терпеливо повторил Саша. – Прикоснешься этой штучкой, – он передал «близнецу» ключи от квартиры. – К беленькому кружочку. Поздороваешься с тетей за стеклом, подойдешь к лифту…
Знал бы кто, сколько времени было потрачено, чтобы вбить в голову этой человеческой оболочки без того главного, что делает человека человеком, – без души – порядок действий. И теперь на сердце было неспокойно: а вдруг перепутает что-нибудь? Хотя ему нужно только оказаться в подъезде: консьержка наверняка куплена людьми Мамедова или запугана милицией – теми, кто пасет сейчас пропавшего бизнесмена Петрова. Так что лже-Александру вряд ли удастся подняться на свой этаж без сопровождающих…
– Я иду, – клон неуклюже выбрался из автомобиля: для стороннего наблюдателя он вполне мог сойти за выходящего из такси (на крыше даже был укреплен липовый «маячок») пьяного. – Можно мне еще шоколадку?
– Нет, Алеша. Когда вернешься – будет тебе и шоколадка, и конфеты… Иди.
В этот момент резко затрезвонил мобильный телефон в кармане Алешиной куртки.
– Погоди. – Саша открыл «слайдер» и увидел на дисплее сакраментальное «Мама»…
13
Мама.
А он ведь совсем забыл за всеми метаниями о старушке, доживающей свой век в Подмосковье. В отличном доме со всеми удобствами – Александр переселил Софью Ивановну за город после скоропостижной смерти папы – в хорошо охраняемом коттеджном поселке.
– Да, мама, – поднес он телефон к уху.
– Нашелся, наконец, – радостно проорал чужой незнакомый голос. – Здорово, Петров! Как жизнь?
– Кто это? – опешил Саша.
– Дед пихто! – ответила трубка. – Матушка твоя у нас, Петров. Так что будь паинькой и не балуй.
– Что с ней?!
– Пока ничего. Но, если ты будешь продолжать от нас бегать, что-нибудь да случится. Наверняка. Помнишь анекдот про мужика, который шел на кухню попить водички, поскользнулся на картофельной кожуре и упал прямо на нож. И так – двадцать девять раз! – в трубке заржали. – Так что не дури, Сашенька, а лучше сдайся. Хорошего отношения не обещаю, но старушку твою тогда не тронем. А не сдашься – не взыщи… У стариков здоровьишко-то хлипкое: двадцати девяти раз им и не нужно – одного хватит…
– Я согласен. Только пусть она сначала сама со мной поговорит. – Саша за рукав втащил топчущегося рядом Алешу в машину и молча сунул ему в руку шоколадку, оберткой которой тот тотчас же с готовностью зашуршал. – Чтобы я точно знал, что с ней все в порядке.
– Законное требование, – хмыкнули в трубке. – Не проблема. Хасан, приведи Ивановну.
– Сынок? – раздалось в трубке после недолгого молчания. – Сыночек! Это ты?
– Я, мама. Здравствуй.
– Здравствуй, сыночка! – всхлипнула Софья Ивановна. – Что ты натворил, Сашенька? С тобой все в порядке? Ты здоров?..
– У меня все хорошо, мама! – перебил женщину Александр, осторожно выруливая со двора: первоначальный план летел к чертям и срочно требовался новый. – Как ты?
– Со мной тоже все в порядке. Меня не обижают, кормят хорошо… Телефон только отобрали… Это бандиты, Саша?
– Да, мама. Но не переживай за меня – все будет хорошо.
– Если бандиты – беги, Саша! Не думай обо мне! Мне что – я жизнь прожила, а ты молодой еще!..
– Все, – голос в трубке изменился. – Поговорили, и хватит. Три дня тебе, Петров, на размышление. Если не явишься…
– Хорошо, хорошо… Я же говорю, что согласен!
«Вы с ума сошли, Саша! – встревожился ротмистр. – Они же все равно не отпустят вашу маму! Это ловушка!..»
«Подождите, ротмистр!»
Саша был настолько взволнован, что едва не выкрикнул это вслух. Но тут же взял себя в руки.
– В общем, так. У меня есть одно условие.
– Какое еще условие? Охренел? Никаких условий! Или ты…
– Или ты сейчас заткнешься, – тон Петрова стал ледяным: кто бы только знал, чего ему это стоило, – сердце бухало так, что он боялся, что там, на другом конце линии, слышны его удары. – Или я просто не буду с тобой разговаривать. А с Мамедовым договоришься сам. Идет?
– Хорошо, – сбавил напор незнакомец. – Какие твои условия?
– Условие одно: безопасность моей матери.
– Легко.
– Не так быстро. Я пойму, что она в безопасности, лишь тогда, когда она будет за границей.
