– Ну, ты даешь! Это ж паспорт надо оформлять, то да се…
– Загранпаспорт у нее есть.
Он действительно давным-давно оформил маме паспорт и иногда вывозил ее за границу – в Турцию, в Египет. Обмен на новый был буквально в прошлом году, значит, никаких проблем быть не должно.
– Тогда оп. Куда ее везти?
– Везти не надо. Она полетит одна.
– Куда?
– В Париж.
– Чего-о? В Пари-и-иж? А ты не…
– Я сказал: в Париж. Какие-то проблемы?
– Это ж шенген оформлять нужно… Месяц уйдет.
– Можете срочный оформить, за несколько дней. Или бабла жаль?
– Все-то ты знаешь… Хорошо, я поговорю с шефом. И позвоню.
– Звонить не нужно. Считай, что этого телефона уже нет. Я сам позвоню с другого номера.
– Осторожный, бл…
В трубке раздались короткие гудки.
Не теряя времени, Саша вынул из мобильника сим-карту, а сам аппарат сунул под колесо автомобиля: он и так проторчал «в эфире» слишком долго – телефон могли отследить. Короткий хруст возвестил, что «абонент недоступен» навсегда.
– Сломался, – улыбнулся до ушей перемазанным шоколадом ртом Алеша. – Крынь!..
* * *
Шорох шоколадной обертки отвлекал от мыслей, но, глядя на близнеца, самозабвенно уплетающего уже третью плитку подряд, Саша не мог найти в себе сил одернуть его. Так и сидел напротив своего живого отражения и казался погруженным в мысли. На самом же деле за столом уже несколько часов подряд шла беседа. Беседа, не приводящая ни к одному утешительному результату. Два собеседника – реальный и виртуальный – решали судьбу третьего, не подозревающего об этом и лишь радостно улыбающегося время от времени, пуская шоколадные слюни.
«Я не вижу иного выхода, – ротмистр действительно исчерпал все доводы и начал повторяться. – Кроме жертвы. Искупительной жертвы, замечу».
«Это отпадает, – упрямо гнул свою линию Петров. – Я не отдам Алексея Мамедову».
«Но ведь вы были готовы! – пытался воззвать к здравому смыслу собеседника граф. – Что же изменилось?»
«Я не отдам Алексея».
«Но ведь он не настоящий человек, – терял терпение Ланской. – Он даже не личность. Так, убогое существо, обреченное на прозябание. В конце концов… Может быть, этот ваш Мамедов, убедившись, что Алексей… Тьфу! Ваша копия невменяема, просто махнет на него рукой. Не зверь же он, в конце концов?»
«Это вы так считаете, – вздыхал Саша, вспоминая, что ему в свое время рассказывали о Мамедове. – Он не зверь. Он – гораздо хуже».
«И все-таки я не вижу иного выхода, – ротмистр был непреклонен. – Это как в шахматах – жертвуя пешку, выигрываешь всю партию. И не забывайте о матери, в конце концов».
«Я не забываю… Но Алексея отдать Мамедову не могу. Вменяемый он или нет, но он его на куски порежет живьем… Порежет…»
Александр замер, уставившись на близнеца, с виноватой улыбкой (Саша и сам не подозревал, что у него такая улыбка) тянущего испачканную шоколадом руку за очередной плиткой и в любой момент ожидающего окрика вроде сакраментального «Ж… слипнется!».
«Что с вами? – забеспокоился Ланской. – Не переживайте вы так!»
– На куски порежет, – повторил бизнесмен вслух с такой интонацией, что Алексей отдернул руку и испуганно прикрыл ладонями лицо, оставив, впрочем, щелочку между пальцев. – На куски.
«Ротмистр, – перешел он на более привычный стиль общения со своим альтер эго. – Как думаете, мы обернемся за три дня?..»
* * *
– Слушай, тебя не задрало еще мобилы каждые пять минут менять, – фыркнул Файбисович в трубку. – Думаешь, не отследят тебя?
– Пока ведь не отследили, – ответил «айфон» голосом бывшего приятеля.
– Ну, так это только пока…
По настоянию Петрова Бизон приехал на встречу с ним один. Так сказать, забрать долг. Мамедов только посмеялся очередной выдумке уставшего, видно, бегать бизнесмена, предложившего вернуть все деньги, полученные за его бывшую фирму, плюс солидные отступные. В долларах, наличкой.
– Ай, глю-ю-юпый, – скривил лоснящиеся губы главарь, узнав о предложении Александра. – Ай, дурачок! Он лучших моих людей убил. Он меня, уважаемого человека, обидел. И хочет меня теперь купить? Ай, глю-ю-юпый!.. Ну, хорошо, деньги его мы возьмем – чего добру пропадать. А потом и его самого возьмем. Поезжай, Романчик, поезжай, раз он того хочет.
– А с матерью его что делать? – подал голос угрюмый Хасан, заменивший покойного Бека.
– Что с этой старой курицей делать? – всплеснул пухлыми ладошками Мамедов. – Да отправьте ее в Париж, и дело с концом. Мамедов – благородный человек. Мамедов со стариками и бабами не воюет! А со старыми бабами – подавно…
И вот теперь Роман Файбисович сидел за рулем своего «бумера», стоящего на обочине одной из дорог, пересекающих Щелковское шоссе. Приехал он один, без сопровождения, как и договаривались с Петровым. Бывшего друга, без сожаления преданного, Бизон не боялся, как не боялся и подставы с его стороны. В конце концов, он мелкая пташка: забрать у должника сумку с баксами и отвезти к хозяину – только и всего. Ну и прилепить на его машину маленький комочек, похожий на жвачку, – маячок, по которому того отследят безо всяких проблем.
Хотя к чему эти марлезонские балеты? Он лично советовал хозяину поставить маяк на его «БМВ». А когда он сам затянет разговор с Петровым, просто послать к ним пару джипов с вооруженной до зубов начинкой.
«Баран горный! – ругнул Мамедова мысленно Файбисович: вслух-то он этого сказать никогда бы не осмелился. – Привык с выкрутасами восточными…»
Затрезвонил телефон. Входящий номер, как обычно, ничего Бизону не говорил – Петров менял аппараты, как перчатки.
– Все в порядке, мама в Париже, – сообщила трубка. – Мне сообщили. Теперь можешь подъезжать.
– Куда?
– Через две развилки увидишь одинокое дерево…
– Одинокое дерево на плече Подзорной Трубы, – хихикнул Роман. – Зюйд-зюйд-вест… Когда ты повзрослеешь, Сашка?
– Никогда, – в трубке раздались гудки.
– Ты прав, – Файбисович нажал отбой и завел автомобиль. – Теперь уж точно никогда…
Возле означенного дерева стояла неосвещенная «жучка» с номерами, заляпанными грязью до такой степени, что и само-то наличие номеров можно было установить с большим трудом, не то что цифры и буквы, на них изображенные, а рядом с машиной скучали два незнакомых мужика в годах.
– А где Петров? – поинтересовался Бизон, вылезая из кабины и аккуратно, без стука, прикрывая дверь за собой.
– Много будешь знать… – туманно буркнул один, а второй бросил:
– Бабло пересчитывать будешь или на слово поверишь?
