Разумеется, взводным, наверное, куда проще, чем мне. На них груз прошлого не давит, они же тот же Т-14 последние года три уже в училищах изучают, а не, как я, грешный, добровольно-принудительно, при заводе, фактически методом научного тыка.
В общем, времена другие, танки другие, да и люди при них соответственные.
При этом моим пацанам, такое впечатление, и в свободное время покоя нет. Но они его сами себя лишили, добровольно, поскольку еще на гражданке привыкли в разные «Танчики» играть до одури. А тут им Минобороны выкатило для полного счастья специальный виртуальный имитатор «Арматы», и они, загрузив эту новую «игрушку» в свои гаджеты, теперь без перерыва рубятся в него. Группами и поодиночке. И такое впечатление, что денно и нощно. Без перерыва на сон. И это при том, что у нас для этого еще и штатные тренажеры есть. Видел я, как они там, на этих самых имитаторах, воюют – мама дорогая, что выделывают… И если, не дай бог, война – они точно всем покажут. Даже не козью морду, а кое-что похуже. Если конкретно – то, что у означенного рогатого животного находится с противоположной от морды стороны. Вот только они, похоже, все-таки еще не совсем понимают, что за их дисплеями сейчас уже не компьютерная игра, а реальная местность с настоящим полем боя. Хотя они нынче люди военные, а значит, должны понимать. Ничего, когда до дела дойдет – быстро разберутся…
В общем, пока сидел я на броне своего танка и пташек слушал, благо в окружающем нас леске было тихо.
Единственное, чего я пока в Т-14 не до конца понимаю и принимаю, – необитаемую башню. Ностальгия по прошлому – страшная вещь. На любом другом танке из прежних времен я бы сейчас в башне сидел, ножки в люк свесив. А тут с этим размещением экипажа в корпусе все выглядит как-то странновато. Нет, я не говорю, что это плохо. С точки зрения защиты экипажа это, наверное, более чем оправданно – чего же жаловаться? Кстати, у наших «Арматов» боевые модули с орудийными башнями совсем не напоминают то, что российский народ в мае каждого года видит на Параде Победы, поскольку на тамошних, вроде бы однотипных с нашими, машинах все лишнее и секретное с башен снято и для конспирации закрыто металлическими панелями и уголками. А на боевых Т-14 башня очень густо обвешана разными ящиками, коробками, камерами и гранатометными трубками – для наблюдения, активной защиты и еще много чего. И оттого вид у наших танков откровенно футуристический…
Однако все-таки не дали мне птичек дослушать дорогие подчиненные, чтобы их…
Сначала я услышал поблизости от кормы моего танка легкие шаги, а потом девичий голос:
– Товарищ майор! Вы на месте?
– Да, чего тебе, Анастасия? – ответил я совсем не по уставу. Культурная барышня, блин, каждый раз появляясь неожиданно, ведет себя так, словно в мужскую баню стучится. Думает, что я без трусов, что ли?
Я обернулся – и точно. Рядом с танком стояла моя начальник связи, старший лейтенант Усыпенко Анастасия Марковна – симпатичная, довольно высокая деваха в полевом камуфляжном комбезе, начищенных берцах и надвинутом на глаза кепаре. Как обычно, все было при ней – и зеленые очеса, и обширный бюст, и заплетенные в толстую косу крашеные блондинистые волосы, и моднявая пистолетная кобура на бедре. Посмотришь – глаз радуется. Но эта отроковица не так проста, как кажется. Конечно, я с ней вместе служу всего месяца полтора, но уже знаю, что девочка из военной семьи (правда, папуля у нее не армеец, а флотский капитан второго ранга в отставке – чего же она, интересно, в ВМФ не подалась?) и, похоже, собирается делать карьеру и служить долго. И кое-что в этом направлении у нее уже, похоже, получилось, раз, прослужив после окончания училища меньше двух лет, наша Анастасия получила третью звездочку на погоны. Мои пацаны-взводные говорили промеж собой, что у нее вроде бы где-то имеется и соответствующий жених – некий очень правильный капитан или старлей, но это не точно. Но брачеваться старший лейтенант Усыпенко что-то не спешит, что для женщин как-то очень не характерно. Так что про жениха пацаны вполне могут и врать.
Меня наша начальник связи именовала или по званию, или по имени-отчеству (да, я не говорил, что за глаза наиболее образованная часть подчиненных с некоторых пор именует меня Мин Херц, как полного тезку первого российского императора?), а я ее как когда – и по званию, и по фамилии, и по имени-отчеству, а иногда и просто Настей называю, и на «вы», и на «ты». Она на это вроде не возражает. Опять же, мои обалдуи-танкисты как-то вспомнили старый и недостоверный фильм про гардемаринов, Боярского с его коронной фразочкой «Анастасия, звезда моя» и песней про лонфрен-ланфру. Тем более что у меня в роте, как это ни забавно, наличествуют и лейтенант Белов, и старший сержант Бергер. В общем, по слухам, наша Настя, хоть по фамилии она и не Ягужинская, как-то чувствительно дала по морде кому-то из пацанов (как бы как раз не Бергеру) за громкое, публично-провокационное исполнение упомянутой песни. С того момента хохм в отношении начсвязи заметно поубавилось.
– Петр Алексеич, три свежих сообщения от «Пятого»! – доложила Настя, глядя на экран своего планшетника. «Пятый» – это штаб нашей бригады.
– Читай, – сказал я.
– Три часа назад «Панцири» опять завалили у Багратионовска разведывательный дрон с той стороны. Третий за сутки, и опять без опознавательных знаков, но вся маркировка на английском. Информацию по сбитому беспилотнику я вам на тактический планшет скинула, потом посмотрите. В общем, приказано усилить наблюдение за воздухом и строго соблюдать маскировку…
Тактические планшеты, блин. Нет, точно что-то меняется. Во время «войны трех восьмерок» в Осетии у меня был Т-62 выпуска 1969 года, слегка модернизированный в 1982-м, с рацией выпуска 1978 года, плюс планшет (отнюдь не электронный и не тактический, а из кожзаменителя) с картой времен чуть ли Великой Отечественной да экипаж в стиле тех, кто в 1941-м под Тулой испугал до икоты прорывавшегося к этому городу со стороны местного спиртзавода Гейнца Гудериана (помните хохму про то, что страшен не столько русский танк, сколько его пьяный экипаж?). А командующий нашей группировкой тогда связывался со штабами с помощью обычной мобилы или посылал на помятом «уазике» адьютанта с запиской, практически как при Бородине. И ведь вроде не так уж давно все это было. Всего двенадцать лет прошло. А если задуматься – двенадцать, потом еще двенадцать, а потом что – уже и на погост пора, так и не выйдя в генералы или даже в полковники? Невесело все это…
– Понятно, – ответил я. – Посмотрю. И что там еще?
– Второе сообщение – буквально час назад поляки и литовцы сообщили, что с 17.00 местного перекрывают проезд через все погранпереходы вокруг Калининграда. На какой срок – информации пока нет. Видимо, как раз в связи с этим было принято третье сообщение – «Двадцать третьему» код «девятка».
– Спасибо, Анастасия, ответь, что понял, выполняю. И еще – и своим, и РЭБовцам передай категорический приказ с этого момента бронежилеты и каски держать под рукой, как и личное оружие. Поняла?
– Так точно!
Начсвязи удалилась, а я полез в танк. Похоже, начиналось самое интересное. «Двадцать третий» – это я, а код «девятка» означал для нас полную не что иное как боевую готовность.
