— И люди станут рабами… — горько сказала Марта, не скрывая слез.
Аль-Багдир достал из кармана сигару и не спеша раскурил ее.
— Это только громкие слова, госпожа Шадрина, — наконец ответил он. — А разве сейчас люди свободны? Все играют по жестким правилам — и бедняки, и элита. Свобода есть лишь у болтунов из СМИ, которые очень свободно и храбро хвалят хозяев и рычат на их врагов. О чем вы говорите? Где, кто и когда был свободен? Диктаторы обычно сами себя усаживали на троны. А в так называемых демократических странах толпа одураченных СМИ людей сажала туда одного из десяти кандидатов — того, кого поддерживают сильные мира сего и кто может потратить на предвыборную кампанию десятки и сотни миллионов долларов. Что, разве господин Поплавский смог бы собрать такую сумму? При его нравственных качествах — нет и еще раз нет. А он мог бы стать достойнейшим в истории вашей страны лидером. А вы говорите — свобода…
— Не надо трепаться о демократии! — взорвался Саблин, с ненавистью глядя на араба. — Не вам о ней говорить!
— А я о ней и не говорю, — равнодушно ответил Аль-Багдир, пуская к потолку круги сизого дыма. — Просто не вижу серьезного предмета для разговора. Если вы считаете, что толпа, которая легко зомбируется СМИ, может выбрать, а главное, контролировать достойного лидера, это ваши проблемы. Господин Сели- вестров в общем-то прав, рассматривая самую суть проблемы, семя зла, заложенное природой в человека. Но его путь переделки генетического естества людей — любопытный эксперимент, не более того. Пусть даже его колония и даст начало новому, идеальному виду гомо сапиенс — а остальное-то человечество куда девать? Оставить гнить на загаженной, умирающей Земле? Или устроить второе пришествие Христа? Ну что ж, Христа когда-то распяли, распнут и идеальных людей с пояса астероидов. А потом сотворят какую-нибудь новую религию… И на этом все кончится. Мы же пойдем иным путем: станем исправлять людей порядком и дисциплиной. Когда-нибудь человечество дозреет до свободы — может, через тысячу лет, а может, и через десять тысяч — кто знает? И тогда ЛИМП уйдет в сторону с чувством выполненного долга. Но сейчас Земля стоит на краю катастрофы, об этом дружно говорят все неангажированные ученые, и ее надо срочно спасать. А там видно будет.
В зале наступило длительное молчание. Наконец Поплавский сказал с кривой усмешкой:
— Ну что ж, эта идея не нова. Еще Уэллс писал об инженерах, захвативших власть над миром ради всеобщего блага. Пустое дело… Вы забыли одну маленькую деталь: все члены ЛИМПа — тоже люди и тоже далеки от идеала. Они, получив Землю, наверняка начнут рвать ее на части, чтобы утолить свой природный эгоизм. И начнутся новый хаос и новые войны — уже не между смертными, а между богами.
Аль-Багдир высокомерно взглянул на него.
— А кто сказал, что я — человек?
Наступила еще одна, на этот раз жуткая пауза.
Араб погасил сигару о пепельницу и встал из-за стола.
— Все, больше времени на беседу у меня нет. Пора отправляться в очередную экспедицию. Не хотелось бы оставлять на нашей базе таких опасных и умных людей — но, кажется, все же не настолько умных, как хотелось бы. Или кто-то из вас готов вступить в ряды нашей организации? Господин Поплавский, я обращаюсь прежде всего к вам.
— Нет, — ответил заметно побледневший командир.
— Жаль, искренне жаль, — сказал помрачневший араб. — Придется вас уничтожить. Рискованно держать в тылу таких врагов. Алексей, отведи господ спасателей… сам знаешь куда. Они долго испытывали наше терпение, но и ему есть предел.
Охранники подняли стуннеры.
— Стреляйте в руки, — приказал Аль-Багдир. — Еще не хватало дурацких потасовок…
— Я хочу подумать, — неожиданно заявил Поплавский.
Аль-Багдир с интересом взглянул на него.
— Тянете время? — понимающе спросил он.
— А вы как считаете — могу я принять ваше предложение или нет? — командир с мрачной улыбкой ответил вопросом на вопрос.
Араб задумался.
— Ладно, — сказал он. — Даю вам двадцать четыре часа на размышление. Жаль терять таких людей. Но чтобы у вас не было никаких иллюзий…
Он слегка кивнул, и охранники дружно выстрелили. Сидящие за столом спасатели закричали от боли и упали на пол, корчась в судорогах.
Аль-Багдир спокойно ждал, пока гости придут в себя.
— На двадцать четыре часа вы потеряли способность управлять руками, — объявил он. — Зато теперь ваши головы не будут заняты планами бегства и прочей чепухой. Надеюсь, господа, вы не потратите это драгоценное время зря.
И Аль-Багдир стремительно вышел из зала.
Глава 3
Спрятав стуннеры, Алексей и другие охранники вновь усадили спасателей на стулья, не обращая внимания на их болезненные стоны. С могучим же Ас- ташевским они возиться не пожелали, а просто еще раз выстрелили ему в шею, чтобы он оставался еще некоторое время в забытьи.
Затем охранники оставили гостей в покое. На пороге Алексей обернулся и сказал:
— Учтите, мои дорогие соотечественники, потекли последние часы ваших жизней. Не советую играть в героев. Вы встали на пути такой страшной машины, которая переедет вас, словно муравьев.
Дверь захлопнулась, и спасатели остались одни. Перед ними на столе тикали часы, отсчитывая драгоценные секунды.
— Как-то этот белобрысый странно выразился, — после долгой паузы произнес Поплавский, морщась от боли в обвисших, парализованных руках.
— Что ты имеешь в виду? — глухо отозвался Саблин.
— Ну, насчет огромной машины ЛИМПа и нас, муравьев. Вряд ли огромная машина может раздавить крошечных насекомых…
Марта горько усмехнулась.
— Ты вечный оптимист, Володя. Готов цепляться даже за крошечную соломинку надежды.
— А что еще остается делать? — отозвался Поплавский.
Корин поднял голову и внимательно посмотрел на командира.
— Володя, скажи честно, ты на самом деле мог бы принять предложение этого темнокожего фюрера? Ему ты явно понравился, а Аль-Багдир отнюдь не простак и отлично разбирается в людях.
— Жаль, руки у меня не действуют, — задумчиво произнес Поплавский. — Не то бы я сейчас быстро привел тебя в чувство, дружок… Мало ли кто что думает? Но согласитесь, в словах Аль-Багдира есть доля истины. Ситуация на Земле на самом деле тревожная. Да и Внеземелье стремительно заражается всяческой гадостью — сами видели. Выход в ближний космос на некоторое время разрядил ситуацию, а затем все встало на обычные рельсы. Ну почему люди, получив свободу, стали таким дерьмом? Зло везде расцветает пышным цветом, а вот добро почему-то хиреет. Нет, Селивестров прав — семя зла в человеке неистребимо. И религии уже давным-давно не выполняют роль нравственных учителей человечества, как было когда-то. Их служители на всех континентах прекрасно находят общий язык с элитами и кормятся с их стола. А простым людям остается лишь утешение перед смертью да обещание расчудесной загробной жизни.
