Не дожидаясь его согласия, она вылезла из машины и с жадностью вдохнула сырой воздух.
Стас поглядел на нее, прикидывая что-то, потом сказал:
— Ладно. Только делай то, что я скажу, поняла?
— Поняла, — покорно ответила она.
Он огляделся.
— Если малый ничего не спутал, то скорее всего это вон тот. Видишь?
Двухэтажный дом с башенкой и причудливым жестяным подзором на коньке крыши выглядел добротно, но не слишком шикарно — ничего похожего на помпезные особняки «новых русских».
— Неужто этот? — недоверчиво спросила Лиза. Она представляла себе какую-то тюрьму, крепость… либо, на худой конец, один из элитных особняков. — Он же такой… — она запнулась, подыскивая нужное слово. — Такой… заурядный.
Расширенными глазами она вглядывалась в темные окна, словно надеясь увидеть, как мелькнет в одном из них знакомое лицо.
— Вот именно, — подтвердил Стас. — И не таращься ты так в ту сторону.
Он неожиданно обнял ее. Она, испуганная таким внезапным наскоком, попыталась отстраниться.
— Не дергайся, дуреха, — сказал он. — Мы — парочка влюбленных, которые забрели сюда поваляться на песочке, понятно? А теперь смотри: окна плотно задернуты — это первое, забор далеко не такой хлипкий, каким кажется, — это второе, ворота рассчитаны на въезд машины — это третье. Гараж скорее всего тут подземный. Нет, домик этот не так прост, как кажется. А теперь пошли отсюда.
Они вернулись к машине. Лиза думала, что Стас постарается подъехать поближе к дому, но он неожиданно дал задний ход и покатил прочь.
Она вцепилась ему в рукав.
— Ты куда?
— Не суетись, — сказал он сквозь зубы. — Сейчас с другой стороны заедем, остановимся.
Они и впрямь выехали с улицы и, покатив по ухабистой, но твердой почве, остановились у какой-то развалюхи.
— Домишко этот примерно напротив стоит, — объяснил он. — Так что пошли, поднимемся наверх.
Лиза удивленно поглядела на него.
— Зачем?
— Делай, что говорят, — отрезал он.
Они перелезли через хлипкий забор и вошли в запущенный сад. Еще ничего не цвело, но кусты сирени и бульденежи так разрослись, что полностью скрывали непрошеных гостей от посторонних глаз.
— Очень хорошо, — пробормотал Стас, окидывая ветхое строение одобрительным взглядом. — Пригнись.
Он и сам, пригнувшись, подошел к окну и, достав из кармана какой-то инструмент, аккуратно провел им вдоль стыка стекла с рамой.
Лиза наблюдала за ним. Неожиданные способности ее спутника продолжали ее удивлять, но сейчас ее тревожило только одно — сумеет ли он высадить стекло.
Стас проделывал все без суеты, но эффективно. Натянув перчатки, он аккуратно нажал на стекло, и оно скользнуло внутрь комнаты.
— Отлично, — вновь довольно сказал он, — полезли. Только осторожно, не порежься.
Рама была узкая, но им удалось протиснуться внутрь. Стас с Лизой оказались в пустой комнате, где пахло одновременно пылью и плесенью, — обычные запахи летнего жилья, покинутого на зиму.
— Видишь, — назидательно сказал ей Стас, — будь это хоромы какие-нибудь, они бы их на охрану поставили, а то и сторожа бы поселили. А тут красть нечего…
Они поднялись по скрипучей лестнице на верхний этаж — скорее что-то вроде чердака, где валялась куча всякого хлама: шезлонги, сломанная раскладушка, надувной матрас и прочая утварь.
Стас подошел к затянутому паутиной слуховому окну и достал из сумки полевой бинокль в кожаном футляре.
— Давай-ка посмотрим, что там делается, — пробормотал он, устраиваясь на матрасе. — Ага… так я и думал. Башенка-то не простая. Человечек на башенке сидит. Не так-то легко туда будет забраться. Ладно, подождем…
«Сейчас он откажется помогать мне», — с ужасом подумала Лиза.
Но он продолжал разглядывать фасад дома на- против.
— На окнах жалюзи. Тем, кто внутри сидит, видно, что снаружи делается, а нам — ни хрена. Один ряд окон, ну, да это ничего не значит, там и подземный этаж может быть.
Он обернулся к ней.
— Послушай, Лиза, сходила бы ты на кухню.
Может, там консервы какие-нибудь с лета остались. И воду закипяти. Кофе у меня в сумке возьми, растворимый. Может, нам тут долго придется сидеть.
Она не понимала, почему им придется долго сидеть на этом чердаке, когда инстинкт отчаянно подсказывал ей, что надо торопиться… Она не понимала, что эти люди делают там с Максимкой, но наверняка что-то страшное, что-то, что она и представить себе не может.
Но тем не менее она покорно порылась в сумке Стаса, где лежали непонятного назначения инструменты, и извлекла оттуда маленькую баночку кофе. Потом направилась вниз.
— К окнам только не подходи, — предупредил Стас. — И не зажигай печку. Лучше всего, если найдется электроплитка. Потом принесешь все сюда, наверх, поняла?
Она покорно кивнула.
В кухне было так же неприютно, как и во всем доме. Окна затянуло мутной пленкой пыли и паутины, в углу виднелась выеденная в половице крысами дыра. Буфет был старым, громоздким, как Ноев ковчег. Она открыла скрипучую дверцу: там в темной глубине стояла стопка тарелок и одинокая хрустальная рюмка. Зато в нижнем отделении нашлась банка салаки и изгрызенные мышами макароны. Только тут Лиза сообразила, что не ела со вчерашнего вечера.
Из крана потекла ржавая струйка воды, которая постепенно бледнела, дойдя до опаловой белизны. Лиза поставила кастрюлю с водой на электроплитку и, усевшись на полу, стала ждать, пока вода закипит. Может, подумала она, это все-таки вымогатели. Может, они уже связались с мамой, а она, Лиза, об этом еще не знает? А теперь деньги у нее, и связаться с ней никто не может… От этой мысли она похолодела. Почему Стас так медлит? Чего он ждет?
Наконец макароны сварились, кофе был разлит по тяжелым фаянсовым чашкам, и она, поставив на поднос посуду, потащила все на чердак. Там ничего не изменилось — Стас все так же лежал перед слуховым окном, не выпуская из рук бинокль. Услышав шаги, он стремительно обернулся, но, узнав ее, улыбнулся и кивнул.
— Отлично, — сказал он. — Ты сама-то поела?
— Да, — сказала она. — Внизу.
— Тогда последи за домом. Только из тени не вылезай, чтобы бинокль у тебя бликов не давал. А я поем пока. Неизвестно, когда следующий раз будет.
Она взяла у него бинокль. Дом напротив сразу приблизился, так, что взгляд выхватывал лишь отдельные детали — плотно зашторенные окна, тяжелую массивную дверь, подъездную дорожку, усыпанную гравием. На ней еще можно было разглядеть следы рубчатых протекторов.
— Там следы шин, на дорожке, — сказала она.
— Видел, — ответил Стас. — Но ее сейчас нет, этой машины.
