— Максим! — окликнула она.
Он даже не повернул головы.
— Павел… — ее начала бить дрожь, — я не знаю… что творится?
— Похоже, Лукин, — спокойно заметил их новый спутник, и его негромкий голос был слышен во внезапно наступившей тишине, — мы с вами опоздали.
— Опоздали? — Павел шагнул к нему. — Вы хотите сказать, что не сможете нас отсюда вытащить? Какого черта…
Тот медленно покачал головой.
— Дело вовсе не в этом.
Только тут Лиза поняла, что в полумраке она отчетливо видит силуэт сына — крохотная фигурка начала светиться бледным молочным светом. Она затрясла головой, пытаясь отогнать морок.
Нет… показалось.
Павел отпустил ее и подбежал к зарешеченному окну. Сквозь прутья было видно, как между стволов мелькают фигуры в пятнистых комбинезонах.
Он отпрянул от окна и покачал головой.
— Ничего не выйдет.
Их спутник на миг задумался.
— Ладно, — сказал он, — пошли. Может, еще не все потеряно.
— Куда? — Павел недоверчиво поглядел на него.
— Вернемся назад. Есть один вариант.
Они вновь ринулись через холл обратно в коридор. Лиза передвигалась с трудом — словно ноги отказались ей повиноваться. Но она по- прежнему тащила за собой Максимку, который за все это время так и не проронил ни слова.
Павел подошел к ней и обнял за плечи.
Мимо мелькали какие-то пустые комнаты, распахнутая дверь в просторное помещение лаборатории. Под ногами у них захрустело разбитое стекло. На полу в центре комнаты лежала кучка черного пепла, очертаниями напоминающая человеческую фигуру.
— Что это? — Павел обернулся к их спутнику. — Почему никого нет? Что с ними стряслось?
Тот, в свою очередь, поглядел на него.
— А вы еще не догадались, Лукин?
Ответить Павел не успел: снаружи раздался глухой взрыв, и здание содрогнулось. Потом все стихло.
Спутник их, казалось, не обратил на это внимания. Он стоял посредине коридора, напряженно озираясь по сторонам.
«Господи, неужто еще можно хоть что-то сделать?» — удивлялся Павел.
Двери по обеим сторонам коридора кончились. Вокруг было бы совсем темно, если бы не слабый красноватый отблеск. Свет, исходивший от одинокой тусклой лампочки над дверью в торце коридора, падал на табличку с надписью «Бомбоубежище».
Дверь была закрыта на массивную щеколду с висячим замком. Павел не успел как следует разглядеть его, но их спутник уже ударил локтем по стеклу противопожарного стенда и, схватив ломик, выворотил дужку замка. Он даже не притворялся, что это стоит ему каких-нибудь усилий. Дверь распахнулась, открыв черный провал убежища. Наблюдатель шагнул туда первым и быстрым движением повернул рубильник, осветив пустое помещение: низкий потолок, бетонные стены, расчерченные подтеками сырости.
— Похоже тут автономное освещение, — заметил он.
— Нам надо лезть туда? — Павлу было не по себе. — Мы окажемся в ловушке.
— Такие убежища обычно имеют запасный выход.
Павел обернулся к Лизе. Она стояла, прислонившись к стене, по-прежнему прижимая к себе ребенка. В полумраке он плохо различал выражение ее лица.
— Ты… как? — неловко спросил он.
— Мне все равно, — сказала она тихо. Казалось, в ней надломился какой-то стержень, и она держалась прямо лишь по привычке.
— Да шевелитесь же, — раздраженно бросил их спутник. — Они уже наверняка в холле.
Павел подошел к Лизе.
— Пойдем, — мягко сказал он.
Она послушно сделала шаг вперед, и они оказались на ступеньках ведущей в подвал лестницы. Наблюдатель захлопнул тяжелую бронированную дверь и налег на колесо замка.
— Им придется потрудиться, чтобы проникнуть сюда, — заметил он. — Ладно, пошли. Поглядим, что внизу делается.
Он вновь кинул быстрый взгляд на мальчика, и Павлу почудилось, что в холодных серых глазах что-то мелькнуло.
«Страх? — подумал Павел. — Неужели он боится?»
Но тот больше ничего не сказал — лишь застыл на миг, словно к чему-то прислушиваясь.
Лиза судорожно схватила Павла за руку.
— Пойдем, — повторил он. И неуверенно добавил: — Может, все обойдется.
И они двинулись вниз по ступенькам.
Внутри, несмотря на работающее освещение, царил полумрак. В замкнутом помещении воняло затхлой сыростью. Стоило тяжелой двери захлопнуться, как все звуки снаружи исчезли, и их охватила тишина, нарушаемая лишь шумом шагов и еле слышным монотонным гулом — система вентиляции заработала одновременно с освещением.
Лиза огляделась: у стенок громоздились баллоны и какие-то бесформенные предметы, в которых она узнала сваленные в кучу зачехленные противогазы, а сами стены были увешаны траченными сыростью, но все еще яркими плакатами с изображением ядерного взрыва. Их спутник прошел вперед и, деловито озираясь, направился в глубь помещения. Лиза не последовала за ним — она устало опустилась на скамью: в центре комнаты был целый ряд таких скамеек, точно в сельском кинотеатре.
Только сейчас, после горячки побега, она смогла внимательно рассмотреть сына. Он стоял рядом, и в полумраке было видно, что лицо у него бледное и невыразительное, а глаза закрыты.
— Максим! — окликнула она, тронув его за плечо.
Точно в ответ по телу ребенка пробежала волна дрожи, и он вновь замер, бессмысленно глядя внутрь себя.
Она в ужасе подняла голову и натолкнулась на внимательный взгляд Павла.
— Павел? — Ее трясло гак, что начали болеть сведенные судорогой мышцы. — Что с ним? Что с ним сделали?
Он неловко покачал головой.
— Никто ничего с ним не делал, Лиза. Он просто… ну, просто меняется.
— Меняется? — Она вскочила со скамьи. — Что это значит?
— Не знаю. — Павел, казалось, с трудом подыскивал нужные слова. — Понимаешь… он ведь сын Андрея… они говорят, что это был эксперимент…
— Какой эксперимент? О чем ты?
— Ты думаешь, кто вообще такой был твой Андрей? И вот этот, с нами, — кто это?
— О Господи, — тоскливо сказала Лиза, — откуда я знаю?
— Они вообще не из наших. Они — из какого- то другого мира.
— Что за ерунда! — разозлилась Лиза. — Я не верю.
— Я тоже сначала не поверил. Но это правда, Лиза. Иначе… разве с нами приключилось бы все это?
Лиза, сама того не замечая, схватила Павла за лацканы куртки и изо всех сил встряхнула его.
— Мой сын! Кто он такой?
— Я не знаю, Лиза, — тихо сказал Павел. — Похоже… Никто не знает.
