Особенно разводить сантименты было некогда — я изо всех сил грохнул об пол какой-то монитор и осколками стекла перерезал полосы клейкой ленты на ногах и запястьях Сандры. Она почти упала мне на руки — в другое время ее тело, нежное и упругое, заставило бы меня предпринять совсем иные действия, но сейчас нужно было спешить. Я потянул девушку за собой. Мы уже выскочили за дверь, и я прикинул, стоит ли попытаться прорваться через холл, как вдруг по лестнице загремели шаги. Раздумывать было некогда — я втолкнул Сандру в темную нишу в конце коридора и встал рядом, зажав ей рот ладонью. Она была в таком состоянии, что могла, не владея собой, выдать нас обоих.
Если это вернулись люди Хенрика, все пропало. Сейчас они увидят бесчувственное тело программиста, пустое кресло, обрывки липкой ленты на полу, и им не понадобится много времени, чтобы сложить два и два.
Но, когда они оказались в луче света, падавшего из-за двери, я понял, что это наши новые гости. Уж не знаю, кого я ожидал увидеть, но это были всего-навсего два мрачных подонка из портового отребья; они часто болтались в кабачке у Уле в надежде на любую прибыльную работенку. Одного я знал — бывший морской пехотинец, малый ловкий и обученный, но жестокий, как сам дьявол. Ему приписывали несколько особенно кровавых заказных убийств в припортовой зоне. Профессионал, он, видимо, сам формировал боевую группу и был тут за главного. Они решили проверить подвал на случай, если там затаился кто-то из людей Хенрика.
— Эй, погляди, — сказал один из них другому, — тут уже кто-то побывал. Кто это успел, интересно?
— Кто-нибудь из наших заскочил, — предположил «морской котик». — Да тут и делать было особенно нечего. Вон, всего один.
Забавно, но для того малого в очках я невольно выступил в роли ангела-хранителя — они решили, что он мертв, и не стали приглядываться. Если бы я его не вырубил, они бы срезали его из автомата. На всякий случай они дали очередь по приборам — я услышал звон стекол и грохот отскакивающих от металлической поверхности пуль. Потом они повернулись и пошли обратно к лестнице.
Сандра повисла у меня на руке, и, если бы нас заметили, я даже не сумел бы прицелиться и выстрелить.
Но они ушли. Сапоги прогремели по лестнице, и все стихло. Я выжидал. В холле еще какое-то время слышались голоса, торопливые отрывистые команды, звук удаляющихся шагов. Пару минут я подождал для верности, потом потянул Сандру по коридору. Нужно было торопиться — неизвестно, сколько человек на самом деле в группе у Хенрика, а если кому-то все же удалось уцелеть, они могли вернуться в любой момент.
В холле было совсем темно, лишь в углу тлели, догорая, какие-то обломки. Схватив Сандру за руку, я начал пробираться к двери. По пути я наткнулся на что-то мягкое. Я нагнулся и ощупал тело — оно уже начинало остывать. Наверняка были и другие, но я не горел желанием их разыскивать. Последний труп лежал у двери, головой вниз на ступеньках, ведущих в холл. Сандра вскрикнула — тут я ничего не мог поделать. Забавно — то она спокойно в морге работает, то при виде свежего трупа орет как резаная. Никогда не поймешь этих женщин.
Мы пулей пересекли лужайку перед башней и оказались на пустыре. Сандра была в туфельках на высоких каблуках — изящная штучка, но совершенно непригодная для передвижения по пересеченной местности. Пришлось подхватить ее на руки — она обняла меня за шею, ее душистые волосы щекотали мне лицо. Вела она себя на удивление покладисто — словно давешней стычки и не было. Правда, я уже достаточно хорошо знал ее, чтобы предвидеть — это ненадолго. Скоро опять возьмется за свое. Ничего, темперамент бабе не помеха. Справлюсь как-нибудь!
На пустыре царила тьма, и лишь в небе плясало, переливаясь, разноцветное зарево северного сияния — после Катастрофы эти сполохи можно было видеть на осеннем небе почти каждую ночь даже в умеренных широтах, где раньше о них знали лишь понаслышке.
Наконец мы выбрались на твердый асфальт эстакады. Он давно уже растрескался и пошел выбоинами, но все равно идти тут было легче, чем по неровностям заболоченной почвы. Я осторожно опустил Сандру на землю, и девушка, всхлипнув, прильнула ко мне. Я погладил ее по растрепавшимся волосам.
— Все в порядке, детка.
Дрожащей рукой она вытерла слезы.
— Прости меня, Олаф! Я была… такой стервой.
— Но очень симпатичной стервой.
Я повернул к себе ее лицо, мерцающее во тьме словно бледный цветок, и нежно поцеловал.
— А сейчас соберись. Нам нужно торопиться.
— Куда мы идем?
— Нам, вернее, мне нужно повидать одного человека. Но это может быть опасно. Сейчас я отведу тебя к Антону. Семейство у него шумное и безалаберное, но там ты будешь в безопасности. Я не хочу, чтобы ты вновь рисковала из-за меня.
Она покачала головой.
— Нет! Я останусь с тобой. Я чувствую, происходит что-то важное, Олаф!
— Может быть…
— Кто были эти люди? Те, что меня захватили?
— Какая-то организация. Но я и сам не знаю, какие цели они преследуют. Вот это я и хочу выяснить. Они тебя обижали?
Она вновь затрясла головой так, что взметнулись ее темно-рыжие волосы.
— Нет. Они обращались со мной вполне прилично. Сказали, что до полуночи мне не о чем беспокоиться. Но, если бы ты не пришел, я думаю, они бы меня убили без всяких колебаний.
Я задумчиво кивнул.
— А кто на них напал? Это были твои люди?
— Вовсе нет. Мне кажется, что архив ищут несколько группировок, все время наступая друг другу на пятки. Я думаю, кто-то решил убрать конкурентов.
— Что же там такое?
— А вот это, — сказал я внушительно, — я и хочу выяснить.
— Олаф! Но почему ты действуешь в одиночку? Если это так важно, почему бы тебе не обратиться к Антону? Пусть подключит весь Особый отдел!
Я покачал головой.
— Нет. Я доверяю Антону, но предпочитаю сначала выяснить, что к чему. Особый отдел набит кадарами, а у меня почему-то такое ощущение, что они как-то связаны с этим делом.
— Кадары? Но зачем это им? Они никогда не вмешиваются в наши дела, если не считать тугов. И, кстати, где Карс?
Я вздохнул.
— И это мне еще предстоит выяснить. Больше не спрашивай меня пока про него, ладно?
— Ладно, — сказала она покорно.
Вдали раздался вой сирены. Он все приближался, полицейская мигалка вспыхнула на фоне пляшущих столбов северного сияния, и я увидел, как две полицейские машины, промчавшись мимо нас, понеслись к месту разборки. Что-то они быстро сегодня! На нас никто не обратил особого внимания, приняв за прогуливающуюся парочку, хотя место для прогулок было несколько странное и уж, во всяком случае, небезопасное.
Когда мы выбрались на автостраду Овергаттен, до полуночи оставался всего час. Правда, с облегчением подумал я, это значения уже не имело. Я теперь никому не верил и пропустил несколько машин, прежде чем остановить одну наугад.
