Я все брел и брел, механически, ни о чем не думая, по узкой трубе, освещенной лишь смутным огоньком зажигалки Хенрика.
Наконец я уперся в тупик — массивную стальную плиту, перекрывавшую выход. Она выросла из тьмы так внезапно, что Сандра, шедшая за мной, уткнулась мне в спину.
— Посвети, — сказал я Хенрику, — тут где-то наверняка должен быть какой-нибудь рубильник.
Больше всего я боялся, что Стамп, со своей любовью ко всяким хитрым штучкам, оборудовал дверь каким-нибудь электронным замком, который наверняка отказал, — в таком случае мы оказались бы замурованными в этой трубе. Но дверь была оснащена старомодным тяжелым засовом. Едва я успел положить ладонь на массивную щеколду, как зажигалка Хенрика, жалобно замерцав, погасла, и мы оказались в полной темноте. Я нажал на засов, и он подался на удивление легко — Стамп содержал свою нору в идеальном порядке.
Дверь отворилась, и ночь, встретившая нас снаружи, показалась благословением по сравнению с той непроглядной тьмой, которая царила в стенах потайного хода. Мы выбрались на поверхность.
Потайной лаз Стампа выводил далеко за пределы порта — в мрачные заброшенные кварталы, где и днем-то разгуливать было рискованно. Однако я настолько привык к опасности, которая последние дни следовала за мной по пятам, что угрюмые дома, глядящие на меня своими слепыми окнами, и те показались надежной обителью по сравнению с тем адом, что мы оставили за спиной. Остальные тоже вылезли на поверхность следом за мной. Я навалился на тяжелую дверь, и она мягко захлопнулась. Тихо щелкнул замок — снаружи потайной ход закрывался автоматически.
— Без машины нам не обойтись, — сказал Хенрик, щурясь от бившего в лицо соленого ветра, — где вы оставили вашу, инспектор?
— За музеем, — ответил я, — не хотел ею пользоваться. Боялся, что вы прицепили на нее «жучок».
— Разумеется, прицепили, — сердито отозвался Хенрик, — а вы что думали?
Он устало вздохнул.
— Впрочем, теперь это уже не имеет значения. До нее долго добираться?
— Полчаса, не меньше.
— Пошли, — сказал он, — дел по горло.
— Я не могу идти в этих туфлях, — жалобно простонала Сандра.
Я обнял ее за плечи.
— Сандра, дорогая, тебе не нужно идти с нами. Я отведу тебя к Антону. Ты же видишь, что делается? Это становится очень опасным. А тебе и так досталось.
— Никуда ты ее не отведешь, — возразил Хенрик, — она поедет с нами. Она слишком много знает для того, чтобы спокойно разгуливать по городу.
— Я и сама никуда не пойду, — сердито возразила Сандра. — Я ведь сказала! Я тебя не оставлю, Олаф! Да еще наедине с этим типом. С вами то есть, — обернулась она к Хенрику.
— Да я его пальцем не трону, — раздраженно ответил Хенрик, — что я, идиот? Мне нужен не он, а его напарник. Вот с этого я шкуру сдеру.
Я наконец-то сумел сориентироваться — нам следовало повернуться спиной к заливу и двигаться в гору.
— Шевелитесь, — сказал я, — потом разберемся. А сейчас нам нужно найти машину.
…Машина стояла на том же месте, где я ее оставил. Я устало опустился на водительское сиденье. Похоже, мир сговорился, решив не давать мне выспаться, — а теплое нутро автомобильного салона так и манило вздремнуть хоть полчаса. Я взглянул на индикатор — топлива хватало лишь до ближайшей заправочной станции.
Я врубил мотор.
— Поехали. Нам нужно заправиться.
— Не вздумай ни с кем связываться, — в голосе Хенрика внезапно послышалась угроза, — мне с полицией дело иметь ни к чему.
— Не валяй дурака, — устало ответил я, — я тоже хочу с ним разобраться один на один. Ведь это как-никак мой напарник.
Заправочная станция встретила нас огненно-красной эмблемой, горящей в черном небе, и мне вспомнилось пламя, бушующее в логове Стампа.
Сонный парень, обслуживающий колонку, подошел к нам.
— Без глупостей, — сказал Хенрик, — учти, я с тебя глаз не спущу.
— Валяй, — отозвался я, — трудись. Сандра, детка, сходи в лавочку. Возьми нам сандвичи и кофе. Только побыстрее. Деньги-то у тебя есть?
Она покачала головой.
— Я где-то потеряла сумочку. Не помню где.
Я выгреб из карманов мелочь:
— Держи. Этого должно хватить.
— Ни с кем не разговаривай и держись подальше от телефона, да так, чтобы я тебя видел, — угрюмо пригрозил Хенрик.
— Да отцепись ты от нее!
Сандра вышла из машины и своей плавной походкой направилась внутрь стеклянной коробки заправочной станции. Я повернулся к Хенрику.
— Слушай, хватит к ней цепляться. Ничего она тебе не сделает.
— Я никому не доверяю, — сухо отрезал Хенрик, — и тебе в том числе.
— Лишь бы добраться до Карса, — я холодно взглянул на него, — а потом мы с тобой разберемся, если тебе так уж этого хочется.
Сандра вскоре вернулась, принесла термос с горячим кофе и сандвичи, и мы наскоро перекусили тут же в машине.
Потом я развернул карту, и мы вновь тронулись в путь. Бонтвейт располагался в часе езды отсюда, довольно далеко по местным меркам, когда даже до ближайшего города всего два часа пути.
Если бы не усталость, заставляющая меня напряженно сжимать руль и таращить слипающиеся глаза, я мог бы сказать, что доехали мы спокойно. Дорога была почти в порядке — лишь в одном месте пришлось перевалить через осыпь грунта, уже наполовину смытую многочисленными ливнями, а в другом, минуя крутой поворот, прижаться к самому краю обрыва из-за камнепада, перегородившего почти всю проезжую часть. Спутники мои все это время дремали, нагло предоставив мне самому бороться с трудностями. Уверен, впрочем, что Хенрик спал вполглаза и тут же проснулся бы, попробуй я предпринять что-нибудь не то. Но и он, однако, не сделал никакой попытки сменить меня у руля. Если бы мы ехали днем, окрестным пейзажем стоило бы полюбоваться — речкой, протекающей по дну ущелья, в бурной воде которой до сих пор играла форель; склонами, где темная зелень елей чередовалась с пятнами густого багрянца осенней листвы. Когда-то места эти были земным раем — несколько холодным и сыроватым, но полным величавой гармонии, как и положено настоящему раю. Теперь же всюду таилась непредсказуемая опасность, и мышцы моих рук, сжимающих руль, непроизвольно напрягались.
Наконец я остановил машину на крохотной площадке, где раньше окрестный люд устраивал пикники. Сам-то я не застал этого времени, но еще моя бабка вспоминала, как девочкой приезжала сюда вместе с родителями. На Иванов день тут расставляли складные столики, жгли костры и жарили мясо на железных решетках. Теперь тут было пусто, беленькие домики потемнели от старости, а кое-где и обрушились, дорожки заросли травой, и только ветер свистел в густом кустарнике, обступившем поляну.
Мы выбрались из автомобиля. К перевалу вела узкая тропинка, кое-где размытая дождями, но, в общем, проходимая. Если у кадаров тут и была какая-нибудь секретная база, то она должна располагаться на гребне горы — иначе для связи со своими им потребовалась бы слишком мощная радиостанция. Стамп был прав — другого подходящего места тут просто не было.
