— Ты просто увидел кого-то в темноте, — сказал я, — и решил, что это — Рамирес. Может, нас кто-то преследует. Я и сам это чувствую.
— Как можно чувствовать, что тебя кто-то преследует, Олаф? — спросил Карс.
— Не знаю, дружище. Но мне целый день казалось, что кто-то наблюдает за нами.
— А! — воскликнул Хенрик. — Тебе тоже?
— Что значит «тоже»?
— Я не хотел говорить. Думал, это мне мерещится.
— За нами все время следить, — безразлично заметил индеец, — следить, как только мы выходить в лес.
— Что ж ты сразу не сказал, дурья голова?
— Какой есть разница? — невозмутимо ответил Чоро. — Вы сюда идти. Вы с ними говорить. Если они не хотеть говорить, они вас убивать.
Хенрик, которого страх и ярость довели до белого каления, подскочил к Чоро и встряхнул его за плечи.
— Ты нарочно затащил нас сюда, сволочь? Чтобы перебить по одному?
Я оттащил его.
— Хенрик, не болтай ерунды. Мы отлично знали, на что шли. Да он и не скрывал, что тут опасно.
— Не доверяю я этому дикарю, — твердил Хенрик.
— Ты никому не доверяешь.
— Вы мне тоже. Так и будете утверждать, что я никого не видел?
— Принять в темноте куст или просто клочок тумана за фигуру человека не так уж трудно, — сказал наконец док, — особенно если учесть, в каком мы все состоянии…
— Той ночью все мы точно что-то видели, — возразил я, — и это был человек. — И неуверено добавил: — Во всяком случае, нечто похожее.
Док вздохнул.
— Что толку гадать.
— Ложись спать, Хенрик, — сказал я. — Мы с Карсом отдежурим. Все равно скоро наша вахта.
— Не обращайтесь со мной как с идиотом, — вспылил Хенрик.
Я твердо сказал:
— Я тебе верю. Хватит с нас Рамиреса. Мы ему не очень-то поверили, и вот что случилось.
Всю ночную вахту, пока нас не сменили док с Чоро, я просидел, изо всех сил таращась в темноту, но ничего не увидел.
Наутро мы вновь тронулись в путь.
Хенрик развернул карту.
— Сегодня к вечеру мы должны выйти к городу, — сказал он, — если она не врет.
— Тогда карты не врали, — возразил док, — их, между прочим, составляли по фотоснимкам со спутников.
— Хорошее было время, — мрачно заметил Хенрик.
Он взглянул на компас. Я вновь ожидал увидеть повторение вчерашнего цирка, но компас вел себя прилично — стрелка показывала строго на север, как ей и полагалось.
— Все правильно, — сказал Хенрик, сориентировавшись, — нам туда, на юг.
Даже по сравнению с предыдущими днями пути идти было тяжело. Земля то вздымалась, то образовывала гигантские рытвины, точно чья-то невидимая рука скомкала земную кору, как кусок полотна.
В рытвинах стояла черная вода, от которой поднималось омерзительное зловоние. Один раз мы набрели на остатки какой-то металлической конструкции — то ли опоры высоковольтной линии, то ли водонапорной башни. Понять было трудно — вверх торчали ржавые ребра арматуры, оплетенные тем же черным вьюнком, который буйствовал на окраинах Лос-Анджелеса.
— Он растет везде, где жили омбре бланка, — сказал Чоро, показывая острием копья на вьюнок. — Это вестник смерти.
— Значит, мы подходим к городу, — сделал жизнерадостный вывод Карс.
Чоро отошел к доку, и они начали о чем-то горячо спорить. Обычно невозмутимый индеец даже размахивал руками.
— Что там еще такое? — спросил я.
— Он говорит, что дальше не пойдет, — удрученно ответил док, — он говорит, их курандейро не велит заходить в заброшенные города. Плохое место.
— Хотелось бы побольше разнообразия в его лексиконе, — заметил Хенрик.
— Он говорит, что подождет нас на выходе из города. Будет ждать трое суток. Если нас не будет — уйдет к своим.
— А где там выход? — растерянно спросил Карс.
— Да где угодно. Но у него просто феноменальное чутье. Я думаю, он отыщет нас, где бы мы ни появились. На всякий случай я покажу ему карту.
— Рисунок, в который вы смотреть? — уточнил индеец.
— Да.
— Карта для омбре бланка. Нам она не нужна. Я находить омбре бланка, куда бы они ни идти.
И уточнил:
— Если они не мертвый.
— Вы еще не передумали идти в город? — спросил я.
— Какого черта? — ответил Хенрик. — Мы уже близко. А что, тебе самому неинтересно?
— Нет, — отрезал я.
Чоро окинул нас мрачным взглядом, сказал: «Адьос, амигос», — и бесшумно скрылся в кустарнике.
— Эй… — растерянно окликнул его Карс, — погоди!
Но поблизости уже никого не было.
— Смылся, — вид у Карса был обескураженный.
— Ну и хрен с ним, — сказал Хенрик, — до города мы дойдем и без него.
— А знаешь, Хенрик, — задумчиво вздохнул Карс, — может, зря мы все это затеяли?
— Струсил, — презрительно сказал террорист. — Чего ждать от кадара?
— Кадары ничего не боятся, — неуверенно возразил Карс, — мы просто осторожны.
— Это одно и то же.
— Вам не надоело? — устало спросил док. — Нас осталось-то всего четверо, а вы двое так и норовите вцепиться друг другу в глотку.
— Ладно, — сердито сказан Хенрик, — пошли.
Кроны деревьев смыкались над головой так плотно, что двигались мы в мутном полумраке. Опять поднялся туман. Он возник неожиданно, потянувшись из черных, заполненных водой расселин. Туман чуть заметно мерцал — казалось, сам сумрак вокруг нас слабо фосфоресцирует.
Я вдруг почувствовал смутную тревогу, словно что-то вот-вот должно было произойти, и потому не удивился, когда Карс неожиданно схватил меня за руку.
— Олаф, за нами кто-то идет.
Я обернулся.
Сзади, в полосе тумана, маячила неясная фигура.
— Не хочу тебя пугать, Олаф, — тихо сказал мой напарник, — но, по-моему, он очень похож на Рамиреса.
Я вгляделся.
Силуэт, следовавший за нами, не приближался, но и не отдалялся, держась на одном и том же расстоянии.
Хенрик, который шел впереди, тоже остановился и, обернувшись, поглядел на темную фигуру идущего за нами по пятам человека.
— О Господи! — тихо сказал он.
Теперь, когда я пригляделся, мне тоже показалось, что я узнал Рамиреса, он, когда мы остановились, тоже остановился метрах в ста от нас.
— Рамирес! — окликнул я.
