— Похоже на то, — печально согласилась я. — Кажется, я перепутала лук с чесноком. Темно было… Но ведь лук — это, наверное, ненамного хуже? — спросила я, с надеждой глядя на принцессу.
Та неуверенно пожала плечами.
— Наверное, ненамного, — согласилась она наконец.
— Ну вот и хорошо, — выдохнула я с облегчением. И, вернув себе деловой настрой, торжественно провозгласила: — И, конечно же, какой может быть ритуал без крови?
С этими словами я извлекла на свет свой очередной трофей — небольшую бутыль, на две трети наполненную красной жидкостью тёмного, можно сказать, вишнёвого оттенка. Впрочем, сейчас, в тёмной комнате, оттенок было не разобрать.
— Это что, настоящая кровь? — изумилась Лемма, с любопытством приглядываясь к бутыли.
— Нет, — честно призналась я, зачем-то перейдя на шёпот. — Это боршч. — Мне стоило немалого труда произнести название блюда восточной кухни, которая вошла в моду во дворце стараниями леди Инессы Эстли. Говорят, сама она, в свою очередь, пристрастилась к этой кухне, пока служила фрейлиной при леди Мирейе Альмиконте. — Я позаимствовала немного на кухне.
— Думаете, Орэнд не догадается? — с сомнением протянула принцесса.
Я пожала плечами:
— Мне кажется, что нет. В такой темноте непонятно.
— Что дальше?
Своим вопросом Лемма фактически давала добро на моё решение проблемы, и я с чистой совестью приступила к продолжению.
— Последняя часть жертвоприношения, — объявила я, доставая последнюю же из подготовленных мною деталей.
Принцесса изумлённо вскинула брови, увидев букет засушенных тюльпанов. Обзавестись этим трофеем оказалось сложнее всего, поскольку цветы за один день не засушить.
— Мёртвые цветы, — зловеще произнесла я, после чего резким движением швырнула букет в камин.
Взметнулись за чёрной решёткой языки пламени. Огонь шумно затрещал, с удовольствием поглощая подношение. Весело заплясали по гостиной тени.
Лемма поёжилась, напуганная, но в то же время довольная этим эффектом. Ведь именно ради такого всплеска эмоций она и соглашалась на ритуал.
— А теперь, — торжественно объявила я, — мы с вами должны открыть свои сердца для мятежного бога. Для этого каждая из нас должна произнести вслух нечто запретное. Нечто такое, что в повседневной жизни говорить недопустимо, но очень хочется, потому что давно накипело.
— Отлично. — Принцесса в предвкушении потёрла руки. Мучительно выдумывать, что бы такое сказать, ей явно не предстояло. Зажмурившись и сделав глубокий вдох, она прокричала, получая удовлетворение от каждого произносимого слова: — Мне осточертели платья в пол, осточертел дворцовый этикет и осточертел наш дворецкий!
Всё это было произнесено почти скороговоркой, на едином выдохе. Лично меня особенно заинтриговала неприязнь её высочества к дворецкому, но я сочла момент неподходящим для расспросов.
Принцесса замолчала, предоставляя высказаться мне. По-моему, она была вполне готова, не тратя времени на раздумья, сделать ещё двести-триста подобных заявлений, однако сочла, что трёх будет достаточно.
Сама я, конечно же, не стала стеснительно шаркать ножкой, а вместо этого громко и весело сообщила вселенной:
— Нарцисс — самовлюблённый, напыщенный осёл!
Отзвук моих слов сменила тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием унявшегося пламени да тиканьем часов, размеренно отдававшимся в левом ухе, поскольку я стояла к ним боком.
— Вообще-то животным нередко дают цветочные имена, — глубокомысленно заметила Лемма. — Но вот чтобы цветок обозвали животным — такое, признаться, я слышу впервые.
— Это особенный цветок, — заверила я.
— Не сомневаюсь, — усмехнулась принцесса.
Я поглядела на часы. Пришлось как следует напрячь зрение, учитывая, что освещение в гостиной было достаточно скудным. Я заранее предупредила принцессу о том, что люстры гореть не должны.
Пять минут одиннадцатого. Ого, долго мы провозились!
— А теперь — призыв Орэнда, — объявила я начало кульминационной стадии мероприятия. — О, великий бог Орэнд! — воззвала я нудным голосом. — Услышь наш зов, прими наши дары и почти нас своим визитом!
Едва я договорила, гостиная погрузилась в кромешную тьму. Разом погасли все свечи, потух плясавший в камине огонь. Всё это случилось, конечно, не из-за прихода Орэнда, а оттого, что я нажала кнопку взятого с собой гасителя. Этот редкий магический прибор, разработанный в тайной службе Ристонии, позволял в одно мгновение погасить все огни в помещении — правда, достаточно небольшом. На гостиную её высочества его действия хватило с лёгкостью.
Лемма ахнула и инстинктивно вцепилась в моё плечо. Так мы и простояли, в темноте и тишине, около минуты. Я думала о том, что, если бы Орэнд действительно существовал, в чём я сильно сомневалась, с него бы вполне сталось и вправду явиться к нам, дабы высказать собственное возмущение столь неканоническим призывом. Или просто для того, чтобы вкусно поесть.
— И долго надо так ждать? — прошептала Лемма.
Я замешкалась с ответом. Сказать «пока не явится Орэнд» не поворачивался язык.
Но тут последовали события, избавившие меня от необходимости отвечать.
За распахнувшейся дверью возникла чёрная фигура в ореоле багрового пламени. Лемма завизжала. Признаться, я и сама содрогнулась в первый момент. Уже потом стало ясно, что источником колеблющегося огня являлся горевший в коридоре факел, а тёмной фигура казалась исключительно в силу своеобразного освещения. Вскоре глаза привыкли, и нам удалось разглядеть посетителя во всей красе.
Лорд Фернан Ромеро (а это, вне всяких сомнений, был именно он) стоял в проходе, держа в руках букет красных тюльпанов — любимых цветов её высочества, о чём герцогу успела рассказать Анита, а я, в свою очередь, узнала от служанки об этом рассказе. Лорд, безупречно одетый по последней моде, выбрал тёмные тона (вероятнее всего, преследуя цель не привлекать к себе излишнего внимания). Он был высок ростом, узкое лицо с прямым носом и чётко очерченным подбородком обрамляли волосы льняного цвета, опускавшиеся до плеч.
Переведя взгляд с меня на принцессу и обратно, герцог быстро определился и обратился к Лемме:
— Ваше высочество, я понимаю, что нарушил ваш покой. Тем не менее я счастлив вас лицезреть.
И он попытался шагнуть в комнату. Напрасно.
— Не приближайтесь! — закричала Лемма, всё ещё не оправившаяся от шока.
— Но я лишь хотел побеседовать с вами. Речь идёт о вопросе жизни и смерти.
Последнее заявление заставило принцессу окончательно потерять самообладание. Самообладание — да, но никак не энергичность и готовность к решительным действиям.
— Убирайтесь! И никогда больше не возвращайтесь! — воскликнула она.
