Андроников – фигура типичная и для России, и для того безумного времени. Не занимая никакой важной должности, он был очень важной персоной. Оставив скучную канцелярскую работу в министерстве внутренних дел, он, как утверждали злые языки, сохранял самые тесные связи со спецслужбами, был личным другом прежнего шефа департамента полиции Степана Белецкого. Во время знакомства с Распутиным князь числился на службе в Синоде, где его видели весьма редко. Но этот скромный чиновник тем не менее был вхож ко всем министрам. Его презирали, но принимали в самых известных петербургских салонах. Все боялись злого языка князя – целыми днями он неустанно разносил слухи и сплетни по Петрограду.
Уже упоминавшийся нами член Государственного Совета Половцев вспоминал: «Я знаю князя давно… Почти все свое время он убивал на посещение министров и высокопоставленных особ… он узнает у них и сам рассказывает им слухи и факты из придворных и правящих кругов… Его принимали, чтобы быть в курсе придворных и ведомственных интриг и чтобы через него запускать нужные сплетни… И с другой стороны, его боялись – знали, что он вхож всюду и мог своим болтливым языком навредить лицу, ему неприятному… Смешно называть его консервативным или либеральным человеком… Его мнения о власть имущих были в зависимости от его с ними отношений: его принимают – он их восхваляет, его сторонятся – он их дискредитирует и ненавидит».
Весь день князь интригует, ловчит – действует… Сам Андроников весело рассказывал: «Как только какой-нибудь Икс назначается директором какого-нибудь департамента, я посылаю ему следующее письмо: «Наконец-то воссияло солнце правды над Россией. Безумное правительство, которое вело нас к гибели, наконец-то поняло хотя бы, что судьбы этого департамента надо вручить в благородные руки… Да хранит Вас Господь на Вашем трудном пути». И тогда сей Икс, который и слыхом обо мне не слыхивал, начинает названивать мне и готов принять меня по нужному мне поводу».
«Секретные бумаги перевозились с фельдъегерями. Андроников подкупал их, чтобы просматривать везомые ими конверты. И даже не раскрывая, он отлично понимал содержание. Например 1 января… обычно раздавались награды… и он спешил поздравить награжденного раньше, чем тот получит бумагу. И высокопоставленный награжденный уже думал с уважением: каково же влияние этого князя в высших сферах!» – писал Половцев.
Сплетник и сплетница
Темные слухи ходили о жилище князя. Как отмечено в полицейских отчетах, Андроников снимал «большую меблированную квартиру из 7 комнат». Центром ее была легендарная спальня князя. «В этой спальне, – пишет допрашивавший Андроникова следователь Чрезвычайной комиссии В. Руднев, – за особой ширмой было подобие часовни: большое распятие, аналой, терновый венец, ряд икон, полное облачение священника».
«Но видеть его там молящимся мне не пришлось, – показал Петр Кильтер, камердинер Андроникова. – Среди икон и терновых венцов он принимал весьма юных гостей… князя посещали толпы народа, главным образом – юнкера, гимназисты, молодые офицеры… народ очень молодой и красивый… Все эти люди приходили, как в свой дом, – пили, ели, ночевали, причем по двое на постелях. Андроников вел себя подозрительно, отлучаясь с кем-либо из молодежи в ванную комнату…»
Из показаний Белецкого: «Женщин князь ненавидел… и его посещала только одна пожилая женщина – Наталья Червинская». Причина сей тесной дружбы была проста: их объединяла ненависть к военному министру Сухомлинову. Червинская возненавидела его после того, как 62-летний Сухомлинов бросил ее сестру и женился на молоденькой. Андроников в то время был близок к могущественному министру. Но желал быть еще ближе, и потому сообщил Сухомлинову о сомнительных похождениях его молодой жены (информацию, естественно, добыла Червинская). Выслушав осведомленного князя, Сухомлинов… попросту выставил его за дверь. С тех пор Андроников его возненавидел, а ненависть князя опасна – он был по-женски злопамятен и мстителен…
Ненавидел Сухомлинова и «Грозный дядя», ибо министр стоял за ограничение влияния великих князей на армию. Хотя в то же время это было причиной некоторой устойчивости министра, потому что все, против кого выступал Николай Николаевич, автоматически нравились царице.
Но с началом военных неудач в 1915 году, естественно, усилилась критика в адрес военного министра, на которого желали свалить все грехи. Андроников понял – наступил момент для нападения на Сухомлинова. К тому же Червинская, эта «ходячая сплетня», как ее назвали в петроградских гостиных, сообщила князю важное известие: оказывается, Сухомлинов успел обидеть самого Распутина. Как впоследствии показал Андроников, «Распутин имел обыкновение лазить к министрам со своими записками… Сухомлинов его не принял и вообще относился к нему плохо».
План князя был прост: Распутин должен заставить царицу отказаться от поддержки министра. И Андроников решает сблизиться с «Нашим Другом»…
Сразу же после возвращения Распутина агенты приметили женщину, которая становится постоянной гостьей в его квартире. Весь конец августа – каждый день – к Распутину приходит «Червинская Наталия Илларионовна, 48 лет». Ближайшая подруга Андроникова готовит почву для появления князя, и вскоре он сам появляется на Гороховой.
Андроников покажет: «После ранения и возвращения его (Распутина. – Э.Р.) в Петроград… я приехал навестить его больного». Впрочем, он не скроет от следователей и истинную причину сближения с мужиком: «Я понял, что мне придется воспользоваться Распутиным, чтобы в Царском Селе раскрыть некоторые действия Сухомлинова…»
Но сойдясь покороче с Распутиным, Андроников, видимо, по-новому оценил ситуацию. Он стал свидетелем тайных поездок мужика в Царское – с карманами, набитыми прошениями. Он увидел «ожидальню», наполненную богатыми просителями… Так что князь понял, что его история с Сухомлиновым – жалкая мелочь по сравнению с возможностями, которые открывались в доме на Гороховой. Скромный синодский чиновник, он постоянно нуждался в деньгах, а нужно было содержать огромную квартиру, молодых людей, посещать самые дорогие рестораны, как того требовало его положение в свете… Через квартиру Распутина проходили огромные деньги, вербовка богатых просителей была здесь настоящим бизнесом. И Андроников захотел в нем участвовать.
«Смотрины» начинаются
Но мужику и его «мозговому центру» князь понадобился совсем для другой цели. Андроников был знаком со «всем Петроградом», принят влиятельнейшими людьми. Через него можно было начать подбор «наших» кандидатов на важнейшие посты во власти.
Когда князь осознал, чего от него хотят, он пришел в восторг. Мечта сбылась: он, жалкий интриган, усердный разносчик сплетен, оказывался в центре большой политики! Он будет назначать и свергать министров… потому что он будет управлять этим мужиком. Да, Распутин хитер, но он – всего лишь полуграмотный мужик..
Начали с главного – смотрели кандидатов на должности министра внутренних дел и шефа тайной полиции. И в конце января состоялась знаменательная встреча: по данным агентов наружного наблюдения, «Распутин 30 января 1915 года посетил бывшего директора департамента полиции Белецкого» – одного из самых близких знакомых Андроникова.
