– Да, расскажи ему, Курт, что произошло и почему ты с утра наливаешься пивом вместо работы.
Стефан не стал оглядываться на непрошеного помощника, тихо радуясь, что Курт опустился на скамью.
– Ставь пиво, расскажу.
История повергла Стефана в ужас.
Из нее следовало, что на самом деле он не попадал ни в какую аварию и не спасал никакого ребенка. Все это козни и инсценировка, оплаченная конкурентами, в качестве которых фигурировали то ли японцы, то ли китайцы – заплетающийся язык Курта, похоже, никак не мог остановиться на одной версии. Зато называлась сумма, которую – говорящий утверждал, что это ему достоверно известно, – Стефану заплатили, чтобы он развалил родную команду, переманив лучших специалистов к конкурентам. И теперь они где-то – то ли в Азии, то ли в Австралии – гребут огромные бабки, в то время как родной город пропадает без команды.
Новость обрушилась на голову, как чугунный молот.
– Но, погоди, ты же про меня в газетах читал, – попытался возразить Стефан.
В ответ прилетел плевок, звучно шлепнувшийся ему под ноги:
– Я же говорю, что все проплачено. «Утку» газетную запустили.
– А то, что я в коме был?
– Не знаю, где ты там был, но после таких аварий люди на своих ногах не ходят. Вранье все.
Возражать или что-либо доказывать не представлялось возможным. Кажется, это заблуждение разделяли все жители городка, а может, и не только они – кто знает.
Стефан почувствовал себя полностью раздавленным. Как таракан. Уж лучше было умереть или не выходить из комы, чем знать, что люди, которых ты с самого детства считал едва ли не родственниками, презирают тебя.
Первым побуждением было напиться прямо в этом баре так, чтобы отключиться и не видеть, не слышать, не знать всего, что на него обрушилось со страшной силой.
Он уже повернулся к бармену, собираясь заказать как можно больше самого страшного пойла – лишь бы скорее убрать из своего сознания эту чудовищную ложь.
Отрезвил его стук – это голова совершенно захмелевшего Курта ударилась о видавшую виды деревянную столешницу. Стефан представил себе, как они оба лежат здесь пьяные, опустившиеся, совершенно одинаково равнодушные к себе и миру.
Картинка показалась такой омерзительной, что Стефан поспешил встать и уйти.
Придя домой, он заперся в своей комнате и ничком бросился на кровать. Мысли, как камни, с глухим стуком перекатывались в голове, заставляя его метаться между отчаянием и стыдом. Как объяснить Еану чудовищную несправедливость происходящего, когда собственные соседи исторгают столько яда, вбивая острые колья ненависти и лжи, неизвестно откуда взявшейся? Как объяснить чужаку, зачем и почему он, Стефан, старается ради этих людей, не способных ни понять, ни оценить задуманного? Шумахер с содроганием ждал, когда же его невидимый собеседник задаст неизбежный вопрос, на который нет и не может быть ответа.
Но время шло, а Еан не появлялся.
«Да он же занят – таскает информацию», – наконец-то пробилась хоть одна здравая мысль. Конечно, так и есть. Основным преимуществом Еана являлось как раз отсутствие тела, за которым необходимо присматривать: тело необходимо кормить, выгуливать, укладывать спать, что требует от каждого инопланетянина немалого времени. К тому же наличие тела дает право родным, друзьям и знакомым требовать от его владельца внимания, общения и тому подобного, а это дополнительное время для жизни. Еан не нуждался ни в чем из перечисленного, зато имел самую вескую из всех возможных причин как можно быстрее отправиться в дальний космос.
Судя по всему, объяснения с другом можно было временно избежать.
От этой мысли несколько полегчало, но злость требовала выхода, и Стефан изо всех сил саданул кулаком по стене, сбив костяшки в кровь. Боль подействовала отрезвляюще. Он мельком глянул на повисший лоскут от старого постера и принял решение: «Я найду того, кто это сделал, и заставлю ответить!»
Он спустился вниз и выехал в ночь. Родители поймут. Им здесь тоже пришлось несладко. За них он тоже отомстит.
Карло обеспокоился не на шутку. Любой скандал всегда не с руки, но в момент, когда клиника готовится вот-вот открыть двери, последствия могли стать весьма плачевными, а потому лучшие силы концерна получили приказ «найти и обезвредить».
Выйдя из начальственного кабинета, Ханс и Питер сели в машину и направились в «Rossi Franco» – небольшой семейный ресторанчик, очень удачно расположившийся вниз по склону. Судя по всему, его первый хозяин увековечил в названии собственное имя и цвет волос
[26]. Неплохую кухню очень удачно дополняли домашнее красное вино и отличный вид, открывавшийся с террасы.
– Ну и что ты думаешь? – В ожидании заказа Питер приступил к делу.
– А что тут думать? Я же предупреждал: ни одно доброе дело не обойдется без злодея. Наш Стефан кому-то так крепко наступил на хвост, что парень орет от боли. Остается прислушаться, откуда доносится этот вой.
– Кто прислушиваться будет? Ты же знаешь, я юрист, а не детектив.
– Я тоже не детектив. Но я точно знаю, что нам с тобой его нужно будет найти.
– Ты думаешь про полицию? Нам же нечего предъявить, кроме бреда деревенского пьяницы.
– Это точно. И потому в полицию мы не пойдем. А куда пойдем – это надо еще поразмыслить.
И за столиком воцарилась тишина, нарушаемая стуком ложек о края керамических тарелок с пастой. Собеседники единодушно предпочитали принимать решения на сытый желудок.
Вернувшись в клинику, напарники тут же отправились к Карло.
– Нам нужен Кляйн.
В ответ на непонимающий взгляд Ханс пояснил:
– Грегор Кляйн, журналист. Мы пришли к выводу, что он лучший.
Взвесив «за» и «против», Карло согласился. Независимое журналистское расследование решало сразу множество вопросов. Получив полномочия, Ханс вечером отправился в Мюнхен, а Питер – в штутгартскую клинику наводить мосты.
Ланге управился быстрее. Доктор Феликс Мушке – именно так звали врача, на чьем попечении оказался после аварии Стефан, – полностью оправдал все ожидания. Он с готовностью согласился на сотрудничество, пообещал сделать подборку документов для возможного судебного разбирательства и одарил юриста несколькими экземплярами медицинских журналов, где опубликовал статьи, посвященные чудесному исцелению. Оказывается, в медицинских кругах оно получило неофициальное название «феномен Шумахера» и широко обсуждалось на специализированных сайтах.
По крайней мере, одной проблемой стало меньше: Питер вернулся, крайне довольный собой.
– Доктор готов сотрудничать, а доказательств выздоровления более чем достаточно.
Карло тут же предложил привлечь Феликса Мушке в проект. Врач с именем, к тому же очевидец и участник событий, стал бы прекрасным глашатаем для «методики Шумахера». А если будет упираться, пообещаем ему назвать что-нибудь «методом Шумахера-Мушке», решили партнеры.
