Констанция попыталась закрыть дверь, не говоря ни слова.
– Пожалуйста, – произнесла Эйвери. – Сделайте мне одолжение. Я уйду прежде, чем вы это поймете.
Часть лица Констанции виднелась между дверью и косяком. Какое-то время она стояла неподвижно, опустив голову.
– Пожалуйста, – взмолилась Эйвери. – Мне кое-что нужно, но я не могу сделать это без вашего разрешения.
– Что ты хочешь? – прошептала Констанция.
Эйвери оглянулась на веранду и улицу прежде, чем повернулась обратно к двери.
– Вы читали газеты?
– Да.
– Еще один убийца на свободе. Он очень похож на того, – сказала Эйвери, не называя имени Говарда Рэндалла. – Он умен и его сложно поймать. Сегодня нашли еще одно тело. То есть жертвы уже две, но, кажется, он убивает по трое. Это означает, что скоро мы найдем третий труп. Я теперь полицейский, – добавила она. – Та жизнь, та, кем я была тогда, не имеет ничего общего со мной сейчас. Я пытаюсь загладить свою вину. Я стараюсь измениться.
Дверь открылась.
Дональд Принц стоял на месте своей жены. Он был более старым, полным, с короткими седыми волосами и красноватой кожей. Его вид указывал на смесь шока и ярости. Он был одет в грязную футболку, шорты и зеленые башмаки. В руке он держал покрытую грязью перчатку.
– Какого черта ты от нас хочешь? – спросил он, оглядывая улицу. – Почему ты здесь? Тебе не рады в этом доме. Ты еще не достаточно навредила нашей семье?
– Я пришла, чтобы получить ваше разрешение, – сказала она.
– Разрешение? – плюнул он, едва не рассмеявшись. – Тебе не нужно наше разрешение ни для чего. Мы хотим, чтобы ты исчезла из нашей жизни! Ты убила нашу дочь. Ты не понимаешь это?
– Я не убивала вашу дочь.
Его глаза расширились:
– Ты думаешь, это похоже на извинения?
– То, что я сделала, было неправильным, – продолжила она. – И мне приходится жить с этим. Каждый день. Теперь я другой человек. Я – полицейский. Я стараюсь исправить эти ошибки, не позволяя им выйти на свободу.
– Что ж, это хорошо, – кивнул он настойчиво. – Хотя слишком мало и слишком поздно для нас, не находишь?
Он попытался закрыть дверь.
– Подождите, – попросила Эйвери.
Она подвела ладонь к окрашенному дереву.
– Есть еще один убийца. Он похож на Говарда Рэндалла. Он на свободе и он продолжит убивать. Скоро. Я уверена в этом. Моих зацепок не хватает. Мне нужен свежий взгляд. Я хочу навестить Говарда, возможно, он сможет помочь. Я хочу получить ваше одобрение на встречу с ним.
Изнутри раздался смех.
Дверь распахнулась.
Дональд, словно не слыша ее доводов, откинулся на спинке кресла.
– Вам нужно мое разрешение? – повторил он. – Чтобы поговорить с убийцей моей дочери и затем остановить нового маньяка?
– Точно.
– Конечно, – он фальшиво улыбнулся, – удачи.
Даже минимальное дружелюбие покинуло его лицо. Темный, убийственный взгляд буквально пронизывал Эйвери.
– Мне плевать, кем ты сейчас работаешь. Ты слышишь меня? Если ты еще раз придешь в мой дом, еще раз заговоришь с моей женой, – в его глазах кипела ярость, – клянусь, я убью тебя. И это будет правосудием. Настоящим правосудием.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Исправительная колония Саус-Бей представляла собой огромный коричневый комплекс, охватывающий более шести квадратных блоков в южной части Бостона. Территория была заложена в форме треугольника с небольшим количеством окон и еще меньшим количеством входов. Кучка небольших зданий, высокие стены и бесконечные ворота вокруг тюрьмы, делали вход на объект настоящей загадкой для обычного посетителя.
Эйвери уже бывала в Саус-Бей несколько раз и в качестве адвоката, и в качестве полицейского. Но даже с учетом этого, для нее было куда легче сориентироваться на Массачусетс-авеню с ее бесконечными переулками, чем припарковаться на Бредстон-стрит и получить пропуск к основному зданию. Этот процесс был довольно сложным и занимал очень много времени.
Посетители, как правило, должны были отправлять письменный запрос на получение разрешения минимум за сутки до визита. Если предварительная заявка не была подана, их просто разворачивали на входе по соображениям безопасности, не обращая внимания ни на имя, ни на должность, ни на любую другую отговорку. То, что Эйвери работала копом не имело никакого значения для охраны Саус-Бей. Тюрьмы были подобны частным островкам, обособленным государствам, где работники подчинялись лишь своим начальникам и вышестоящему руководству.
Тем не менее, Эйвери не была обычным посетителем.
Она была псевдо-знаменитостью Саус-Бей, известна почти каждому сотруднику тюрьмы. Судебный процесс, на котором она добилась признания невиновности Говарда Рэндалла в убийстве, транслировался по телевидению. Также на экранах показали и его кровавую явку с повинной все несколько дней спустя. Во время обоих испытаний, ее лицо светилось буквально везде. До ее исчезновения и возможности появления в бостонском департаменте полиции, имя Эйвери стало синонимом коррумпированных юристов и показало, что правовую систему пора капитально перестраивать.
Охранник, стоящий возле металлодетектора закричал:
– Эй, мисс Блэк. Пропусти, Джо! Смотри, кто у нас тут. Эйвери Блэк вернулась.
– Как дела, мисс Блэк?
Эйвери слегка махнула рукой:
– Привет, парни.
Она выложила вещи на стол и прошла сквозь сканер.
Другой охранник приветливо поклонился.
– Чем обязаны, мисс Блэк?
– Я хочу встретиться с Говардом Рэндаллом.
Кучка охранников зашепталась.
– Хотел бы я быть мухой на той стене, – произнес кто-то. – Осторожнее, Блэк. Рэндалла перевели в блок В два месяца назад. Он не слабо пырнул ножом соседа. Этот старик довольно активен!
После сканера металлодетектора ее обыскали и направили в гостевую комнату.
– Имя? – спросила круглолицая угрюмая женщина в закрытой будке.
– Эйвери Блэк. Отдел по расследованию убийств. Полицейский департамент Бостона.
– Я не вижу Вас в нашем списке, Блэк. Придется прийти в другой раз.
Проходящий мимо охранник скорчил лицо.
– Нет, нет, – сказал он. – Дай ей пройти. Ты знаешь, кто это? Эйвери Блэк. Она вытащила того старого психа Рэндалла из тюрьмы для убийства. Это самый жесткий случай из всех, которые мне приходилось наблюдать.
– Ты возьмешь это на себя?
– Да. Дай ей пропуск. Я попрошу кого-нибудь спуститься к Рэндаллу. Проверьте, готов ли он к разговору. Простите, мисс Блэк, но если Рэндалл не захочет видеть Вас, мы ничего не сможем поделать.
