Но куда они его везли?
"РАБЫ, ВСТАТЬ!" – внезапно прогремел голос.
В потолке трюма распахнулись два огромных люка, и туда спустилось несколько дюжин имперских солдат.
Дариус услышал щелчок кнута и тут же подскочил от резкой боли – кнут опустился ему на спину и, казалось, содрал клочок кожи. На глазах у Дариуса ряды имперцев заполняли трюм. Некоторые занесли свои мечи, шагнули вперёд и со всей силы опустили их вниз.
Дариус стиснул зубы, ожидая, что его сейчас убьют, но вместо этого услышал лязг и почувствовал, как с лодыжек и запястий спадают кандалы.
Грубые руки подхватили его и поставили на ноги. У него сразу закружилась голова, дали о себе знать голод и слабость. Он не помнил, когда в последний раз ел.
Его подтолкнули в спину, и он спотыкаясь поплёлся вперёд, вливаясь в толпу из сотен других пленников и дюжин конвойных имперцев, ведших из тёмного трюма к яркому свету верхней палубы.
Толкаясь среди других, Дариус вспомнил о своей силе и попытался снова её призвать.
Однако, по неизвестной ему причине, у него ничего не получилось. Что бы это ни было, он снова потерял над этим контроль. Возможно, решил он, силе требовалось время, чтобы восстановиться.
Выкарабкавшись на залитую слепящим солнцем палубу, Дариус зажмурился и закрыл лицо руками. Солдат пихнул его сзади, он не устоял, и повалился на впереди идущих.
Другой солдат схватил его и грубо поставил на ноги. Наконец, Дариус смог осмотреться и собраться с мыслями. Он изучил корабль и увидел сотни имперских патрульных, нёсших службу на палубах огромного военного крейсера и командовавших сотнями галерных рабов, прикованных к скамьям и вынужденных грести. Дюжины других рабов были прикованы к пушкам вдоль бортов, а ещё дюжины выполняли тяжёлую и грязную работу – драили палубы, поднимали паруса и выполняли все мелкие приказы солдат с кнутами в руках.
Дариус выглянул за борт и увидел, что этот корабль был лишь щепкой в несметном имперском флоте, а тысячи таких же суден закрывали собой горизонт и плыли по единому курсу. Дариусу хотелось бы знать, куда.
"Шевелись, раб!" – скомандовал солдат и ткнул его локтем под рёбра.
Дариус полетел вперёд и оказался в группе рабов, которых тащили к скамьям, где над вёслами согнулись предыдущие гребцы. Никто из них не шевелился. Дариус смотрел на их голые спины, сожжённые солнцем и исполосованные кнутами, и гадал, почему они застыли. Неужели они заснули прямо на вёслах?
Он получил ответ на свой вопрос, когда солдат вышел вперёд и стал по очереди рубить цепи, поднимать каждого раба и выталкивать его прочь.
К шоку Дариуса, все они безвольно падали на палубу.
Мёртвые.
Другие солдаты поднимали трупы, несли их к борту и вышвыривали в море. Дариус видел, как внизу поднимаются фонтаны брызг, а затем течение быстро уносит ставшие ненужными тела. Не успевали они погрузиться под воду, как на поверхности появлялись акулы, хватали их и утаскивали на дно.
Дариус смотрел на опустевшую, перепачканную кровью скамью, где только что сидели мёртвые рабы, и него мороз бежал по коже. Он думал о том, сколько они провели там, за какой срок и загнали до смерти.
Не успел он опомниться, как его уже усадили на свободное место, снова надели кандалы и приковали к скамье, откуда только что убрали мертвецов. Рядом с ним уже сидели другие свежие рабы с прикованными к запястьям вёслами. Раздался щелчок кнута, и адская боль чуть не разорвала его тело в клочья.
"ГРЕБИТЕ!" – заорал командир.
Рабы начали грести, Дариус – тоже. Он то и дело ощущал на своей спине удары кнута и думал только о том, как это всё поскорей остановить. Раньше или позже, ему всё равно заменят другим. Он был обречён умереть здесь.
Дариус поднял голову, посмотрел на горизонт и по положению солнц на небосклоне понял, что они направляются на восток. Внезапно его осенило: это могло означать только одно – весь огромный флот Империи держал курс на Кольцо.
Близилась война. Величайшая война всех времён. И он, Дариус, оказался не на той стороне и должен был попасть в её эпицентр.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Спрыгнув с вершины Перевала, Гвендолин с криком полетела вниз, одной рукой прижав к себе Крона, а другой пытаясь схватиться за верёвку. В конце концов, она поймала одну из верёвок, а Кендрик, поддерживавший её всё время, уцепился за соседнюю. Верёвки дико раскачивались, руки Гвендолин горели огнём от трения о пеньку, Крон от страха неосознанно впился когтями ей в бок, и на полной скорости они приближались к подножию скалы.
Вокруг Гвендолин на головокружительной скорости скользили вниз и другие выжившие в битве. Кендрик, Брандт, Атме, Колдо, Людвиг, Кейден и Рут, а также с дюжину рыцарей Перевала – вот и всё, что осталось от войска, дерзнувшего отразить имперское вторжение. Они спускались так быстро, что у Гвендолин перехватило дыхание. Она посмотрела вниз, увидела, что до земли оставалось около ста футов, и подумала было, что у них есть шанс спастись, как вдруг рядом с ней послышались крики.
Гвен обернулась и с ужасом увидела, как в плечо одного из её людей вонзилась стрела. Он завопил от боли, разжал руки и кувыркаясь полетел навстречу неминуемой смерти.
Над головой у Гвен вдоль края скалы выстроились имперские лучники и стреляли вертикально вниз. Одна стрела пролетела в волоске от её виска, и, обернувшись, Гвен увидела, как ещё один воин её армии с криком отпустил верёвку и вскоре разбился.
Гвен ускорила спуск, и сердце её заколотилось ещё сильнее, когда вдобавок к стрелам в неё полетели копья. Каждый раз, когда они свистели мимо, она вздрагивала и молилась, чтобы имперцы промахнулись. Вокруг неё людей сбивали на лету, и ряды выживших редели. Не смотря на ноющее ощущение в животе, Гвен заставила себя спускаться ещё быстрее, почти в свободном падении.
Им оставалось пролететь ещё футов пятьдесят, когда Гвен услышала новые крики – к её ужасу, теперь имперцы начали резать верёвки. Несколько её подданных, не выпуская из рук ставшие бесполезными обрывки, камнем падали вниз.
Гвен опустила взгляд и увидела, как стремительно приближается усыпанная трупами земля. Примерно за двадцать футов до конца спуска она начала замедляться, как вдруг почувствовала, что верёвка потеряла натяжение – её тоже обрезали.
Они с Кроном барахтаясь полетели вниз, и Гвен, в надежде смягчить посадку, нацелилась на кучу трупов.
Она упала на чьи-то безымянные тела, от удара из её лёгких вышел весь воздух, и ей в который раз показалось, что она сломала рёбра. Подняв облако пыли, она скатилась на твёрдую землю и замерла, лёжа на спине, а верный Крон приземлился рядом и заскулил.
Под грохот доспехов вокруг начали приземляться остальные.
Тяжело дыша, с чувством, что у неё в теле не осталось ни одной целой косточки, Гвендолин поднялась на четвереньки. Крон подошёл к ней и лизнул в лицо, и она ласково потрепала его по морде. Внезапно рядом с ней в землю воткнулось копьё, и Гвен, подняв голову, поняла, что расслабляться было рано – дождь из снарядов не прекратился.
