Она стала открывать ящик с документами.
– Сестра Сесилия, думаю, вы не понимаете причины нашего визита, – сказал Билл.
– Мы пришли, чтобы узнать об одном ребёнке, который находился тут шестнадцать лет назад, Юджине Фиске. Мы пытаемся найти его. Он подозревается в убийстве, – пояснила Райли.
– О, – удивлённо сказала медсестра. Она села за стол.
– Пожалуйста, простите мне мою ошибку, – сказала она. – Мы пытаемся забыть нашу историю. Вы можете это понять, я уверена.
Впрочем, дело было в том, что Райли не понимала, и была уверена, что и Билл также не понимает.
– Что вы можете рассказать нам об Юджине Фиске? – спросила Райли.
Сестра Сесилия выглядела озабоченно.
– А что вы уже знаете? – спросила она.
Билл сказал:
– Мы знаем, что его перевели в психиатрическую больницу, после того, как сгорело ваше старое здание. В пожаре погиб мальчик, Итан Хольбрук. Мы хотели узнать больше о произошедшем.
– Конечно, в то время я ещё не работала, – сказала сестра Сесилия, вставая из-за стол и возвращаясь к шкафу с папками. – Но я отлично знаю историю Юджина.
Она открыла ящик, достала папку и села снова.
– Это была ужасная история, – сказала она, открывая файл и просматривая её содержимое. – Большинство монахинь думало, что поджог устроил Юджин. Они даже думали, что он убил Итана. Но ничего не было доказано.
– Почему бы ему потребовалось убивать другого ребёнка? – спросила Райли.
Глядя на старый документ, сестра Сесилия объяснила:
– Итан Хольбрук был как будто ужасным хулиганом. Особенно часто он обижал Юджина. Юджин был маленьким, слабым и неуклюжим. И у него были большие проблемы с речью. Итан досаждал и издевался над ним за это.
– Почему монахини не остановили его издевательства? – спросила Райли.
Сестра Сесилия замолчала.
– У меня создаётся впечатление, что вы о чём-то не хотите нам рассказать, – сказала Райли.
Медленно и неохотно медсестра произнесла:
– Есть много чего, о чём я бы не хотела вам рассказывать. Хотя это и не секрет. Это совсем даже не секрет. Вы можете найти записи в суде об этом и старые новостные статьи. Просто так не хочется ворошить прошлое. И я бы ужасно не хотела, чтобы это всё снова попало в новости. С Божьей помощью, мы постарались оставить это всё позади. Мы здесь занимаемся ничем иным, как работой во благо. И это правда.
– Мы не сомневаемся, что это так, – сказала Райли. – Но нам бы помогло, если бы вы могли нам всё рассказать.
Сестра Сесилия какое-то время ничего не говорила. Затем она продолжала:
– После пожара, когда дом начали восстанавливать, правда начала выходить. Директором в то время была сестра Вероника Орландо. Она руководила заведением больше десяти лет. Она со своими монахинями была безжалостна. Они поощряли, когда дети издевались друг над другом. И она вместе с монахинями жестоко наказывала детей за малейшие проступки – например, если кто-то чихал или писался в постель.
Райли поразило грустное выражение монахини. Она видела, что сестра Сесилия изо всех сил старается оградить дом от его ужасной истории. И всё же, беднягу преследовало прошлое, за которое она не несла никакой ответственности.
– Сестра Сесилия, – сказала Райли мягко, – включали ли какие-то наказания цепи?
– Если вас интересует, связывали ли самих детей, то нет, – сказала она. – Но сестра Вероника и монахини иногда запирали их, накладывая на двери цепи.
Сестра вопросительно наклонила голову.
– Хотя это интересно, что вы спросили о цепях, – сказала она, снова проверяя досье. – Юджин пришёл сюда, когда ему было десять лет. Его нашли с оковой на одной ноге, которой он был прикован цепями к стойке в доме. Он умирал от голода и вообще не мог говорить.
– А где была его мать? – спросил Билл.
– Её убили. Тело нашли там же в доме, прямо перед ребёнком, так что он видел всё. Убийцу так и не поймали.
– Как её убили? – спросила Райли.
– Её горло было перерезано, – ответила сестра Сесилия. – Бритва, которой это сделали, была найдена там же – лежала рядом на полу. Однако на ней не было никаких отпечатков пальцев.
Монахиня испугано посмотрела в окно.
– В газетах этого не пишут, – сказала она, – но Итан Хольбрук умер так же.
Глава 34
Райли проснулась от того, что Люси колотила в общую дверь между их комнатами в отеле.
– Включи телевизор! – кричала она.
Райли рывком села.
– Что? – спросила она.
Она увидела, что уже утро. Они с Биллом вернулись в Олбани прошлым вечером. В соседней кровати сонно простонала Эприл:
– Что происходит?
– Сейчас, – сказала Люси. Она нашла пульт и включила телевизор сама. Первые слова, которые услышала Райли, принадлежали диктору телевидения:
– Мы должны предупредить наших телезрителей, что следующие кадры довольно тяжелы.
Райли тут же поняла, что диктор совершенно прав: на первом кадре было показано тело в цепях, свисающее с ветки дерева. К счастью, лицом тело было повёрнуто в другую сторону.
Диктор продолжал:
– Женщину жестоко убили прошлой ночью, её тело оставили в Олбанском парке Кертис. Судя по всему, это последнее из серии “цепных убийств”, которые уже пять лет держат в страхе район реки Гудзон. Личность жертвы ожидает опознания родственников.
– Нет, – пробормотала Райли. – Не может быть. Ещё рано.
Ветвь дерева простиралась над дорогой и казалось, что это тот же парк, в котором похитили Карлу Листон. Висящее тело точно принадлежало Карле. Но почему так скоро? Он всего несколько дней назад похитил её.
Диктор продолжал рассказывать, а камера показала группу зевак, которые столпились рядом с ограждением из полицейской ленты. Настоящий кошмар для расследования.
Теперь репортёр с места происшествия брал интервью у человека, который обнаружил тело несколькими часами раньше.
– Я просто ехал через парк на работу, – рассказывал он. – Когда я увидел её, я чуть не улетел с дороги. Потом я подумал, что, может быть, это чучело, подвешанное какими-то чокнутыми шутниками. Но приглядевшись я понял, что это не так…
В этот момент в дверь громко постучали. Пока Райли смотрела на экран телевизора, Люси встала и впустила Билла.
Он сказал:
– Я только что получил звонок от Харви Девурста, главы оперативного штаба в Олбани. Он там с ума сходит. Этот тип, которого вы сейчас видите, позвонил в телевидение раньше, чем в полицию.
Райли озабоченно покачала головой.
