Тор ощутил прилив решимости.
"Я не позволю тебе умереть", – упрямо сказал он и взял её за руку. «Ты поняла меня? Я сделаю всё, всё, что понадобится, но не позволю тебе умереть».
Она смахнула слезу.
"Я верю, что если бы ты мог, ты бы так и сделал", – сказала она. "Но ты не Бог. И даже Селезия со своими способностями пыталась вылечить меня, но не смогла. И Алистер тоже". Она грустно опустила голову. "Не всем суждено жить вечно".
Тор чувствовал, как его сердце разрывается на части.
"Должно быть лекарство", – настаивал он. "Неужели не существует никакого средства?!" –спросил он, обращаясь к небесам.
Эйнджел спрятала блестящие от слёз глаза и отвернулась к морю.
"На острове все постоянно говорили о лекарстве", – сказала она. "Некоторые клялись, что оно существует. Другие считали, что это выдумки отчаявшихся. Я не знаю, есть ли оно на самом деле…"
"Что это?" – спросил Тор нетерпеливо. "Где оно?"
Эйнджел покачала головой.
"Я не знаю, какое оно", – ответила она. "И оно далеко… некоторые утверждали, что оно где-то между Западными Рогами Империи. В Стране Великанов".
Тор и остальные с любопытством переглянулись.
"В Стране Великанов?" – переспросила Селезия.
Эйнджел мрачно кивнула.
Тор обернулся к Индре, их эксперту по всему, что было связано с Империей.
"Ты знаешь о такой?" – спросил он её.
Индра нахмурилась и кивнула.
"Я слышала о ней", – ответила она. "Это ужасное место. Великаны – злобный народ и не общаются ни с кем, даже с Империей. Из тех, кто туда совался, никто не вернулся домой".
Тор исполнился решимости и обернулся к Эйнджел.
"Туда мы и отправимся", – сказал он. "Мы спасём Гувейна, а затем найдём тебе лекарство".
Эйнджел медленно покачала головой и улыбнулась.
"Очень мило, что ты обо мне так заботишься", – ответила она. "Но это будет напрасно. Его может вообще не существовать, а вы все погибнете в поисках".
Тор посмотрел на товарищей, и все они ответили ему уверенными взглядами.
"Что ж, значит мы все погибнем", – отозвался Рис, и остальные закивали.
Эйнджел посмотрела по очереди на каждого из них, и в её глазах блеснула надежда.
Тор сжал её руку, покрытую белыми пятнами проказы, и долго не отпускал. Он намерился сдержать своё слово и найти для неё лекарство, чего бы это ни стоило.
Они продолжили путь по кровавому океану, вглубь Земли Крови, и ни у кого больше не возникало желания говорить. Тишину нарушали только завывания ветра да плеск плавников проплывавших мимо экзотических рыб. Настроение у всех было подавленным, а мрачнее всех был Тор. В этом месте было что-то такое, что ему не нравилось и чему он не доверял, и тревога его постоянно усиливалась. Ему казалось, что уныние здесь витало в воздухе, и заражало его тем больше, чем дольше он им дышал. Как бы он ни пытался заглушить в памяти последние слова Рагона, они всё равно не давали ему покоя: Даже со всем твоим могуществом… ты погибнешь, если отправишься туда. Вы все погибнете. Неужели он был прав? Неужели поход в Землю Крови –окажется непосильным испытанием даже для него? Шёл ли он сейчас на верную смерть? И вёл ли за собой всех остальных?
У него не оставалось выбора, кроме как проверить это на деле. Гувейн был где-то на горизонте, и пока он оставался там, Тор и подумать не мог о том, чтобы повернуть обратно.
Они плыли на всех парусах, но до земли было ещё далеко и заняться им было особо нечем. В тягучей тишине Рис сидел на палубе и держал в объятьях Селезию, Элден пристроился рядом с Индрой и попытался положить руку ей на плечо, что она нехотя разрешила, О'Коннор полировал свой лук, а Матус – кистень, а Тор тем временем вертел в руках Меч Мёртвых и рассматривал древние мелкие узоры на его загадочной рукояти. Он снова подумал о Гувейне и нахмурился. Был ли он сейчас в безопасности?
Рис, сидевший рядом с Торгрином, откашлялся.
"Старик, – начал он, когда Тор поднял глаза, – мы с тобой побывали во многих передрягах – все и не сосчитать – но я редко видел тебя таким озабоченным, как сейчас. Отпусти горестные мысли и очисти ум для предстоящей битвы. Я знаю, что ты волнуешься за Эйнджел. Мы все тоже переживаем. Но для неё есть лекарство, и мы найдём его. А Гувейн… как бы трудно нам не пришлось, мы найдём и его тоже. Мы с тобой".
Тор был очень тронут и благодарен другу за поддержку.
"Ты прав, дружище", – ответил он. "Ум воина должен быть всегда ясным".
Рис вздохнул.
"В юности, – продолжил Рис после долгой паузы, – моей единственной мечтой было вступить в Легион. Я так этого хотел, что даже ощущал это чувство на вкус. Я ночами не спал, фантазируя об этом. Представлял себя в доспехах, с оружием… Но мой отец, Король, сказал мне, что я не смогу туда вступить, пока не докажу, что достоин".
Тор с удивлением посмотрел на друга. Он прежде не слышал этой истории.
"Но я всегда думал, что место в Легионе досталось тебе просто по происхождению. В конце концов, ты же сын Короля".
Рис покачал головой.
"Именно поэтому мне было сложнее всех", – ответил Рис. "Он хотел, чтобы я сам заслужил его, наравне с остальными, но требовал от меня гораздо большего мастерства, чем от обычного члена Легиона. Мои вступительные испытания были вдвое сложнее стандартных. Что бы я ни делал, для него я всегда был недостаточно хорош".
Рис вздохнул.
"Я боролся с этим, как мог, и ненавидел отца. Я бы мог понять, если бы просто не имел привилегий, но то, через что он заставил меня пройти, было несправедливо. Он мне тогда казался тираном, не пускавшим меня к моей главной цели".
Рис засмотрелся на горизонт, размышляя.
"А теперь?" – спросил Тор с любопытством.
"А теперь, – продолжил наконец Рис, – оглядываясь назад, я понимаю, почему он так поступал. Я осознаю, что он готовил меня не к Легиону, а к жизни. Он столкнул меня с несправедливостью, потому что жизнь бывает несправедлива. Он хотел, чтобы стал лучшим и превзошёл обычные требования, потому в жизни иногда приходится делать больше, чем можешь. Он хотел, чтобы я преодолевал неудачи и учился настойчивости, потому что только так можно добиваться целей. И он не давал мне то, чего я больше всего хотел, чтобы я научился драться за это".
"И главное, – продолжил Рис, – он хотел, чтобы я добился всего сам, потому что если бы я получил то место без усилий, оно бы не имело для меня никакой ценности. Я бы ему этого не простил. Как сильно я ненавидел его тогда, так сильно люблю сейчас. Как бы странно это ни звучало, то что он не дал мне, в итоге оказалось самым ценным его подарком".
Рис многозначительно посмотрел на Тора.
