"А как ты предлагаешь это сделать?" – спросил Арио, собранный и деловитый, как всегда.
Годфри наблюдал за тем, как солдаты Волусии крутят огромную ручку, чтобы опустить огромные золотые двери с внешней стороны ворот, и у него возникла идея. Он нагнулся и потрепал Дрея по голове.
"Дрей", – скомандовал он. "Отомсти за Дариуса. Напади на тех людей. Давай!"
Дрея не нужно было упрашивать: он разразился громким лаем и, молнией бросился через площадь, в точности выполняя приказ. За ним, как за кометой, потянулось облако поднятой пыли.
Дрей добрался до первого солдата и впился зубами ему в лодыжку. Тот завопил и выпустил рычаг.
"ВПЕРЁД!" – крикнул Годфри.
Он сорвался с места, и остальные последовали за ним по пятам. Акорт и Фултон, пыхтя, бежали в хвосте.
Они оказались рядом с ручкой дверного механизма и тут же повисли на ней, но не смогли провернуть её ни на дюйм.
"Крутите в другую сторону!" – догадался Годфри.
Они начали крутить, Годфри – сильнее всех, и ворота медленно начали открываться.
Волусийцы быстро заметили неладное. Над головой у Годфри просвистело копьё и он, подняв глаза, увидел, что отряд волусийских солдат уже спускался с парапета прямо над ними.
"БЕРЕГИТЕСЬ!" – крикнул Арио.
Он поднял копьё, прицелился и метнул во врагов, попутно оттолкнув Годфри с траектории летящего в него топора. Годфри обернулся и увидел, как копьё пронзило солдата, собиравшегося атаковать их сзади.
Мерек вытащил из ножен свой меч и убил другого волусийца, подобравшегося сбоку.
Они снова сосредоточились на ручке, и Годфри, стирая руки в кровь, продолжил крутить, намереваясь довести начатое до конца. Он понимал, что времени у них было мало – отряд волусийцев приближался с каждой секундой. Створки ворот открывались всё шире и шире, но дело шло очень медленно.
Годфри посмотрел вверх и увидел, что волусийцы были уже в футе от них и занесли свои клинки для ударов, но всё равно не бросил крутить. Он всем весом налёг на механизм, и одним последним рывком открыл ворота на достаточную ширину.
С оглушительным боевым кличем в Волусию ворвались сотни имперских солдат. Волусийцы оказались в меньшинстве, и им ничего не оставалось, кроме как спасаться бегством в глубине города. На глазах у Годфри началась резня, в которой у волусийцев не было шансов, и он наконец-то почувствовал себя отмщённым. Он вспоминал, как Дариус и его люди попали в такую же ловушку и гибли на тех же самых улицах от рук волусийцев, и убеждался, что в мире всё-таки была справедливость.
Годфри знал, что в царящем хаосе никто не помешает им сбежать из города.
"Идём!" – настойчиво теребил его Акорт, показывая на боковые проулки, ведущие к свободе.
Годфри хотелось навсегда покинуть это место. Очень.
Но он не мог. Их покровительница, финианка Силис, была в опасности посреди вторжения. Без его помощи её ждала смерть. Она спасла его, и он был ей обязан.
"Нет!" – отмахнулся Годфри. "Ещё нет. У нас есть обязательства, которые нужно выполнить. Следуйте за мной!"
Он развернулся и побежал через площадь. Дрей с лаем бросился за ним, и Годфри надеялся, что остальные – тоже, но даже без них он готов был исполнить свой долг. Впервые в жизни он был движем не личной выгодой, а внутренним кодексом чести.
У него за спиной послышался топот нескольких пар ног, он обернулся и увидел, что все остальные уже бежали за ним. Чего бы им это ни стоило, они решили поступить правильно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Кендрик и его соратники мчались наперегонки с закатом по Великой Пустоши. Они изо всех сил торопились домой, зная, чего им может стоить опоздание. Температура воздуха резко начала падать, свет тускнел с каждой минутой, и Кендрик невольно вспомнил те ночи, которые ему пришлось провести в пустоши в прошлый раз. Он тогда раз и навсегда уяснил, что у того, кто засыпает в пустыне, невелики шансы проснуться.
Хоть ему и удалось выжить, Кендрик понимал, что в этот раз могло не повезти. Здесь, на подходах к Перевалу, ночи таили больше опасностей. Каждый утро они с Гвендолин обнаруживали в лагере несколько мертвецов – их либо кусали насекомые, либо сжирали неведомые звери, исчезавшие с рассветом, и не оставлявшие никаких следов, коме укосов на телах.
Кендрик обернулся через плечо и посмотрел, как работали прикреплённые позади лошадей метёлки. Широкие веера ворсинок заметали их следы, делая их абсолютно неразличимыми. Кендрик не уставал восхищаться этими приспособлениями, и ощущал удовлетворение от того, что они, по крайней мере, выполняли свою миссию. Когда они доберутся до Перевала, в пустыне не сохранится ни одного свидетельства их присутствия, и риск, которому Кендрик и его спутники подвергли Перевал своим прибытием, будет устранён.
Кендрик повернул голову и увидел окровавленное тело погибшего солдата с Перевала, переброшенное через седло его скакуна, и у него защемило в сердце. Из-за него и его соотечественников этот храбрый воин отправился в пустыню, а теперь возвращался мёртвым. Кендрик чувствовал в этом свою вину, хотя и знал, что собственноручно спас сегодня немало жизней.
Кендрик заметил Нейтена скачущим в авангарде своего отряда. У него на лице была привычная презрительная гримаса, и он по-прежнему избегал смотреть на Кендрика. Даже после того, как тот спас ему жизнь, отношения между ними ничуть не улучшились. Кендрику оставалось только признать, что некоторые люди не менялись ни при каких обстоятельствах. Зато он заметил перемену в поведении других рыцарей Перевала. С тех пор, как они вместе сражались под корявым деревом, как он защищал, будто своих, они начали смотреть на него с уважением. Он чувствовал, как они постепенно принимают его, чужака, в свои ряды.
Они скакали и скакали, монотонный топот копыт звенел в ушах, а Кендрик всё всматривался в горизонт в поисках очертаний Песчаной Стены – первой отметки, до которой им нужно было добраться. Его беспокоило, что она никак не появлялась.
Внезапно поверх стука подков до Кендрика донёсся чей-то крик. Он удивлённо оглянулся и увидел, как один из воинов Перевала ни с того ни с сего выпал из седла, потому что лошадь под ним рухнула замертво. И животное, и всадник вместе покатились по земле, а все остальные резко остановились. Кендрик недоумевал. Сперва он решил, что лошадь споткнулась, но вряд ли это могло случиться на ровной дороге.
Затем, к его шоку, упала ещё одна лошадь, а затем – ещё, и всадники полетели на землю. Первый пострадавший застонал придавленный огромным крупом.
Вскоре началась полная неразбериха – лошади падали целыми рядами, как подкошенные, и поднимали вокруг густые облака пыли.
Кендрик вовремя увернулся от лавины тел и туш, и подумал было, что в безопасности, как вдруг его собственный конь безо всякой видимой причины обмяк под седлом, и Кендрик полетел лицом в песок. Учитывая, что конь остановился на полном ходу, приземление Кендрика получилось жёстким. У него закружилась голова и заныли одновременно все кости.
