"Следующий, кто меня дёрнет, отправится на ринг", – угрожающе сказала она.
Генералы нервно переглянулись.
"Но, Богиня, это срочно…"
Волусия спрыгнула с трона и вплотную подошла к говорившему. Тот побледнел от ужаса. В ложе воцарилась мёртвая тишина, и все её советники, дрожа от страха, ждали, что будет дальше.
"Давай с тобой договоримся", – сказала она. "Если это и правда срочно, я оставлю тебя в живых. Но если нет, и ты лишил меня удовольствия от игры без веской причины, я убью тебя на месте".
Она схватила его за запястье, и у бедняги по лбу побежали капли пота. От ненадолго замялся, но потом всё же выговорил:
"Это действительно срочно, Богиня".
Она улыбнулась.
"Ладно, – ответила она, – твоя жизнь, тебе и решать".
Он сглотнул и быстро затараторил:
"У меня известия с улиц столицы. Ваши подданные просят о помощи. Воксы разбрелись по городу и убивают невинных людей. Они откусывают им головы своими зубами и высасывают их кровь. Поначалу их было немного, но теперь они всюду и резня достигла жутких масштабов. Они бесчинствуют на улицах, издеваются над жителями, и никто не может их остановить. Помимо этого, – продолжал он, – гонцы с востока сообщают, что Рыцари Семёрки уже близко и ведут с собой величайшую армию в мире. Их семь миллионов, и они подходят к столице".
Волусия смотрела на него, и в голове у неё проносились тысячи разных мыслей, но больше всего о том, что ей снова не дали досмотреть игру. Она отпустила запястье генерала, и тот с нескрываемым облегчением выпрямил спину.
"Ты не солгал", – сказала она. "Твоё сообщение действительно было срочным. За это спасибо".
Потом она быстрым движением вытащила с пояса свой кинжал и перерезала ему горло.
Он посмотрел на неё широко открытыми от шока глазами и замертво рухнул к её ногам.
Она улыбнулась.
"А вот на счёт того, чтобы оставить тебя в живых, – добавила она, – я передумала".
Покончив с ним, она переключила свои мысли на воксов, и вспышка ярости электрическим разрядом прошла сквозь всё её тело. Как они посмели издеваться над её гражданами? Она дала им слишком много свободы.
"Это уже чересчур, Богиня", – подал голос Аксан, её советник и придворный убийца. "Эти воксы вышли из-под контроля. Вы не имеете над ними власти. Рано или поздно они вас предадут. Их нужно остановить, не смотря на всё их колдовство".
Волусия считала так же.
Она с недовольно поднялась с трона и покинула ложу, направляясь вниз, в город.
Воксы были её главным оружием, залогом всех побед, и она это прекрасно понимала. Они были нужны ей. Но, с другой стороны, от них исходила дополнительная угроза.
У неё не осталось выбора. Она не могла допустить, чтобы в её окружении были те, кто не повинуется ей во всём, а особенно – колдуны, чьё могущество превосходило её собственное. Возможно, её советники с самого начала были правы, когда пытались отговорить её от заключения договора с этими существами. Возможно, по всей Империи воксов презирали и избегали не без причины.
Волусия в сопровождении своей свиты ступила на улицы столицы, и, пройдя пару кварталов, увидела сотни своих граждан, валявшихся мёртвыми на тротуарах. К ещё бившимся в конвульсиях телам присосались зелёные воксы и утоляли свою жажду крови.
Куда бы она ни повернула голову, всюду воксы пировали за счёт её подданных. В центре города, под статуей самой богини, верховный вокс, Вокин, пожирал одновременно нескольких человек.
Волусия подошла к нему с твёрдым намерением положить этому бардаку конец и изгнать его и его соплеменников из своих владений. Её сердце тревожно колотилось, когда на пыталась представить себе его реакцию. У неё были причины бояться, что разговора у них не получится. Её успокаивало то, что позади неё шли её верные генералы, и, к тому же она надеялась, что Вокин просто не посмеет тронуть её, богиню.
Волусия подошла к воку и угрожающе нависла над ним. Заметив её, он оторвался от трапезы, и, всё ещё чавкая, поднял на неё глаза. По его острым клыкам стекала кровь. Он смерил Волусию ледяным взглядом, не скрывая раздражения от её присутствия.
"И что тебе тут понадобилось, Богиня?" – спросил он гортанным голосом, переходящим в рык.
Волусию такое неуважительное обращение вывело из себя.
"Я хочу, чтобы убрался отсюда", – ответила она. "Ты мне больше не служишь. Я изгоняю тебя из столицы. Забирай своих людей и немедленно отправляйся к воротам. И никогда не возвращайтесь".
Вокин медленно, зловеще выпрямился в полный рост – хоть это было и немного – и хрипло дыша уставился на Волусию. Его глаза демонически засветились и начали менять цвета, так что Волусии впервые в жизни стало по-настоящему страшно.
"А кто меня заставит?" – насмешливо спросил он и сделал шаг ей навстречу.
Внезапно, все воксы собрались у него за спиной, а генералы Волусии в ответ обнажили свои мечи.
Обе стороны напряжённо смотрели друг на друга.
"Хватит ли у тебя наглости перечить богине?" – спросила Волусия Вокина.
Тот расхохотался.
"Богине?" – эхом повторил. "А кто сказал, что ты богиня?"
Она прожигала его яростным взглядом, на внутри у неё рос страх. Он сделал ещё один шаг вперёд и она почувствовала исходящую от него мерзкую вонь.
"Нельзя просто взять и прогнать воксов", – продолжил он. "Это не под силу ни тебе, ни кому другому. Неужели ты думаешь, что не поплатишься за своё неуважение и несправедливость по отношению к нам?"
Волусия стояла гордо и прямо, чувствуя, как богиня внутри неё побеждает страх. Она знала, что непобедима.
"Вы уйдёте, – сказала она, – потому что я сильнее вас".
"Ты так считаешь?" – спросил Вокин.
Он широко улыбнулся, и это было самое ужасное зрелище, что Волусии доводилось видеть за всю свою жизнь, и его лицо в этот момент навсегда отпечаталось в её памяти. Затем он протянул руку и своими скользкими зелёными пальцами провёл по её щеке.
"Боюсь, ты всё же не так могущественна, как тебе кажется", – сказал он.
Как только он коснулся её кожи, Волусия взвыла от боли, волной накрывшей сперва её щёку, а затем всё лицо и тело. Она чувствовала, как под его пальцами её кожа тает, а скулы сводит огнём.
Волусия упала на колени, громко стоная, испытывая больше боли, чем могла выдержать. Ещё больше она была потрясена тем, что ей, богине, смогли причинить вред.
Вокин, злобно смеясь, протянул ей маленькое золотое зеркальце.
Когда Волусия увидела своё отражение, её мука усилилась многократно. Её чуть не врывало от вида собственного лица, половина которого осталась по-прежнему прекрасной, а другая половина будто оплавилась и утратила свои очертания. Она никогда не видела ничего страшнее, и в этот момент ей захотелось умереть.
