"Вы двое, – обратился он к двум массивным юношам, – деритесь с этим хлюпиком".
Делая шаг вперёд, Люци встревоженно оглянулся на Дариуса. Когда он встал лицом к лицу с двумя парнями, уже вооружёнными дубинками, его лицо побелело от ужаса.
Дариус стряхнул с себя руки державших его солдат, подбежал к Люци и встал между ним и его будущими противниками.
"Если хотите драться с ним, то сначала вам придётся иметь дело со мной", – сказал им Дариус.
Оба парня нервно переглянулись: после того, как он только что дрался у них на глазах, им явно не хотелось с ним связываться.
"Деритесь с ним, – подтолкнул их Морг, – или я сам вас убью".
Парни бросились на безоружного Дариуса. Когда первый из них замахнулся дубинкой ему в голову, Дариус пригнулся, обернулся вокруг своей оси и ударил его по почкам. Тот упал на колени, не в силах пошевелиться.
Другой противник зашёл к Дариусу сбоку, но Дариус сделал кувырок и смёл его с ног, а когда тот завалился на спину, он размахнулся и ударом локтя отправил его в нокаут.
Оба парня остались неподвижно лежать на земле, а Дариус поднялся на ноги и дерзко посмотрел на Морга.
Морг был в ярости.
"Кого бы ты ни отправил драться с Люци, – прошипел Дариус, – им придётся сперва сразиться со мной. Я убью любого голыми руками, если понадобится".
Разгневанный Морг не мог решить, как ему поступить, и переводил взгляд с Люци на Дариуса и обратно.
Наконец, он сплюнул на землю.
"В таком случае, он умрёт на арене", – бросил он. "Ещё одна смерть зрителям на потеху. И ваше время пришло".
С этими словами Морг развернулся и стремительно зашагал через двор, и его люди последовали за ним. На Дариуса и всех остальных снова надели кандалы, сковали в одну цепь и повели в ту же сторону. В другом конце пыльного двора открылась огромная железная решётка, и за ней оказался узкий каменный туннель, из которого доносились крики трибун. Звуки были такими громкими, что Дариус и представить не мог, сколько там собралось народу. Все они жаждали крови и просили её всё громче и громче.
Дариус понял, что пришло время выйти на арену.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Волусия ошарашенно наблюдала за тем, как сотни тысяч имперских солдат заполоняют всё вокруг и несутся на неё в атаку, обещая ей самую масштабную и сложную битву в её жизни. Они приближались к ней, огибая городские стены с обеих сторон. Часть солдат укрывалась в самом городе, за золотыми дверями столицы, и теперь, когда двери широко отворились, они с оглушительными криками тоже бросились в бой. Будто врата самого ада разверзлись перед Волусией. Она никогда не видела столько людей.
Волусия была удивлена и разочарована тем, что колдовство воксов не справилось со столичными стенами, и что её собственных сил оказалось недостаточно, чтоб прорваться сквозь укрепления. Ей больше ничего не оставалось, кроме как взять себя в руки и приготовиться воевать по старинке – её двухсот тысячное войско должно было сойтись на поле битвы с армией вдвое, а то и второе больше него.
Волусия бросила взгляд через плечо и с облегчением обнаружила, что её люди не нарушили построения, соблюдали дисциплину и бесстрашно ринулись в атаку на врага по первому её знаку.
Атакующие ускорили движение. Противников разделяло всего около ста ярдов, когда к Волусии подошёл один из её советников.
"Богиня, вы должны отступить", – сказал он дрожащим от страха голосом, беря её под руку. "Вы здесь погибнете. Вам нужно немедленно укрыться в последних рядах".
Волусия отшвырнула его от себя и осталась стоять на месте, с вызовом глядя на армию Империи. Она была богиней, не больше, и не меньше. Это не подлежало сомнению. Она была непобедимой. Ни родин человек, вообще ничто в этом мире, не могло ей навредить.
"Если они хотят драться с моими людьми, сперва им придётся иметь дело со мной", – ответила она. "Пусть попробуют меня одолеть".
Гудели трубы и горны, развевались знамёна, солдаты Империи скакали на Волусиию верхом на огромных скакунах, а она стояла не двигаясь и спокойно ждала. Она подняла голову и высоко вверху увидела имперского генерала, который был явно доволен собой и предвкушал кровавое зрелище.
Но Волусия не испытывала страха. Напротив, она тоже предвкушала схватку. Всю свою жизнь она получала удовольствие от насилия, и сейчас ничего не изменилось.
"Разделиться на три дивизиона!" – приказала она, перекричав грохот конских копыт. "Первый идёт направо, второй – налево, а третий – по центру за мной!"
Её прекрасно вымуштрованная армия подчинилась приказу, разделилась натрое и пошла в атаку на имперские батальоны. Имперская конница бесконечной вереницей неслась на Волусию по золотому мосту, ведущему из города, а перед ней, в авангарде, бежали пехотинцы, вооружённые длинным чёрными с золотом топорами, блестевшими на ярком солнце.
Волусия понимала, что численное превосходство не на её стороне. Но зато у неё была непоколебимая вера в себя: она даже представить не могла, что может умереть. А раз так, то и в реальности этому не могло быть места – так уж она приучила себя думать.
Первый линии вражеского войска подошли вплотную, и Волусия собралась с силами, чтобы встретить первого солдата, который с криком занёс свой сверкающий боевой топор у неё над головой.
Волусия выждала до последнего момента, пока свистящее лезвие едва не коснулось её лица, затем, не дрогнув, выбросила правую руку вверх и вонзила миниатюрный кинжал, прятавшийся у неё в рукаве на запястье, прямо солдату в глотку. Она вогнала его в плоть по самую рукоятку и провернула несколько раз, пока нападавший не захлебнулся кровью, выронил топор из рук и замертво рухнул лицом в грязь.
Первая жертва в этой битве была на её счету, и это привело Волусия в восторг. Когда на смену павшему солдату пришли другие, окружая её со всех сторон, она закружилась на месте и отточенными движениями перерезала ещё не одну глотку. Пока её ловкость и хитрость были при ней, ни сила, ни масса были ей не нужны. Она знала, что иногда самое маленькое оружие в руках самого хрупкого человека может стать и самым смертоносным.
Две армии наконец схлестнулись в битве, и пустыню огласил громогласный звон оружия и крики сотен тысяч людей. В воздухе чувствовался мощный выплеск энергии каждый раз, когда меч встречался со щитом, топор скрещивался с булавой, алебарда или копьё протыкали доспех. Солдаты с обеих сторон теряли конечности и гибли без счёта. Бой был яростным, соперники стоили друг друга, и сколько бы, ударов ни сыпалось, никто не отступал ни на дюйм. Линия раздела между двумя войсками, как между морем и берегом, колыхалась взад и вперёд, но оставалась примерно на одном и том же месте.
Люди Волусии, стоило отдать им должное, не поддались страху и стояли на пути у вражеской армии каменной стеной. Дисциплина была сильной стороной солдат Мальтолиса – годы службы под началом сумасшедшего давали о себе знать.
