Волусия первой помчалась к рычагу и повисла на нём всем своим весом. Но тот не дрогнул – он был слишком тяжёл для неё.
Её люди присоединились к ней и общими усилиями рычаг медленно пошёл вниз.
Раздался пронзительный скрежет и, к восторгу Волусии, створки дверей начали медленно, фут за футом, отворяться. Сначала между ними появилась щель, в которую мог проникнуть разве что луч света, но вскоре она стала шире. А затем ещё шире.
Позади Волусии дюжины имперских солдат, заметивших наконец её вторжение, неслись на неё в атаку. Им оставалось до неё около тридцати ярдов.
Но двери открылись раньше. Волусия в экстазе смотрела за тем, как её армия с оглушительным криком ворвалась в город. Имперский солдаты замерли, как вкопанные, потом развернулись и побежали прочь.
Армия Волусии заполонила древние и священные улицы столицы, будто стадо диких животных, снося всё на своём пути.
Началась резня и крики имперских солдат и горожан заглушили всё остальное. Кровь реками лилась по мостовым, в Волусия стояла запрокинув голову и хохотала.
Наконец-то столица принадлежала ей.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Гвендолин жадно пила воду из бурдюка, на этот раз протянутого ей одним из рыцарей в сверкающих доспехах. Он позволили ей выпить больше, чем кочевники, и она делала глоток за глотком, не в силах остановиться, пока вода не потекла у неё по щекам.
Гвен закашлялась, привстала, и впервые за долгое время ощутила прилив энергии. Она открыла глаза, тут же зажмурилась от солнца, поставила ладонь козырьком и обнаружила, что она была в лодке. В длинном из узком подобии драккара кроме Гвен сидело около полудюжины рыцарей, и все её спутники, состояние которых тоже начало улучшаться благодаря заботе и уходу незнакомцев. Драккар легко скользил по водной глади невероятной синевы, и, после их мучительного перехода через бесплодную пустыню, окружающий пейзаж казался нереальным.
Гвен испытала огромное облегчение, убедившись, что все её спутники были живы и шли на поправку, а некоторые уже даже ели крошечными порциями хлеб. Она подняла взгляд на рыцаря, который протянул кусок хлеба и ей тоже, приняла угощение, откусила немного и тут же почувствовала, как жизненные силы возвращаются к ней. Рыцарь, присевший рядом с ней на корточки, пододвинул ей блюдце мёда. Она обмакнула хлеб в мёд, положила его в рот и поняла, что никогда не ела ничего вкуснее. К ней вернулась надежда на лучшее.
Гвен услышала поскуливание, посмотрела вниз, увидела Крона, свернувшегося у её ног и тут же почувствовала себя виноватой за то, что забыла о нём. Она сунула ему остаток хлеба, и маленький леопард выхватил пищу у неё из рук, мигом всё проглотил и заскулил, прося ещё, попутно слизывая мёд с её пальцев.
Когда рыцарь поднялся, чтобы уйти, Гвен хотела поблагодарить его, но всё ещё была слишком слаба, чтобы выдавить из пересохшего горла хоть слово. Она начала сомневаться, что дар речи к ней когда-нибудь вернётся.
Рыцарь ушёл, чтобы позаботиться о других, а Гвен, поглаживая Крона по голове, стала заворожённо разглядывать открывавшийся за бортом вид. Ласковый бриз гладил её лицо, пока лодка, слегка покачиваясь, рассекала гладь бескрайнего, как море, озера. Рыцари слаженно гребли, поднимая вёслами фонтаны сверкающих аквамариновых брызг. Ещё прекрасней было то, что виднелось на горизонте: пышные изобильные земли такого роскошного изумрудного оттенка, что даже цвет воды мерк перед ним. Казалось, такого просто не может быть.
Гвен удивилась ещё больше, когда увидела у берега множество парусных лодок, где люди, ведущие, судя по всему, размеренную и праздную жизнь, плавали в своё удовольствие в тихих и безопасных водах. Жизнь в Кольце тоже была щедрой на радости, но всё же тамошние жители повидали слишком много войн, и всегда были начеку, помня о внешних угрозах. У Гвен в голове не укладывалось, что в сердце враждебной Империи могла быть такая свобода, а посреди бесплодной пустыни – такое изобилие. С первого взгляда ей стало понятно, что общество в это государство, чем бы оно ни было, развивалось и процветало, и всё благодаря тому, что скальный перевал окружал его огромным кольцом насколько хватало глаз, защищая ото всех напастей почти так же, как Каньон окружал Кольцо. И всё же, Кольцо не могло сравниться с этой землёй ни по богатству, ни по плодородию.
Гвендолин отчаянно хотелось поговорить с кем-то, узнать больше. У неё в голове крутились сотни вопросов. Она потянулась и схватила проходившего мим рыцаря за руку. Тот обернулся, присел рядом с ней на корточки и заглянул ей в глаза. Она постаралась заговорить, но слова не шли, и она только истратила силы на попытку.
"Отдохни пока", – мягко сказал ей рыцарь. "Сейчас тебе это нужно".
Он ушёл, а Гвен хотела получше разглядеть незнакомые земли, но нежный насыщенный влагой ветер и покачивание лодки убаюкали её, заставив расслабиться и почувствовать себя в безопасности впервые за очень долгое время. Не смотря на все свои усилия, не прошло и минуты, как она крепко уснула.
*
Гвендолин медленно открыла глаза, несколько раз моргнула, привыкая к яркому свету, и не поверила в то, что увидела. Поначалу ей показалось, что это мираж. У неё над головой возвышались две гигантских, по сто футов в высоту, золотых статуи, с руками поднятыми и перекрещёнными в странном приветствии. Одна статуя изображала мускулистого рыцаря с оголённым торсом, а вторая – женщину-воина, чуть меньше ростом, но не менее мускулистую. Две фигуры образовывали арку, обрамлявшую вход в огромный залив, и все суда, шедшие к берегам этой цветущей земли должны были проплывать между их ног. Свет отражался от их золотой кожи, и тысячи солнечных зайчиков плясали по поверхности залива, оживляя его.
Когда их лодка проплыла арку, Гвендолин села, выпрямив спину, и стала восхищённо озираться по сторонам. Она ожидала увидеть тихое, затерянное в лесах место, и была поражена, когда оказалась в прекрасно продуманной и кипящей жизнью городской бухте. На воде стояло множество разнокалиберных кораблей со всеми видами мачт и парусов, вдоль набережной виднелись яркие витрины лавочников и парадные подъезды домов, мостовые блестели отполированным булыжником, и по ним туда-сюда сновали всадники, повозки и пешеходы. Фасады подчинялись общему выверенному стилю, и было ясно, что эта цивилизация здесь уже много веков. Бухта гудела от направленного во все стороны движения, и всё в ней излучало достаток и роскошь. Гвен гадала, не мерещится ли её это.
Остальные тоже начали подниматься с мест, когда их лодка с легким толчком коснулась причала. Не успела она остановиться, как сопровождавшие странников рыцари поспешили им на помощь. Двое рыцарей подхватили Гвен под руки и повели к пирсу. Это были её первые шаги с того момента, как она упала в пустыне, и было приятно снова стоять на ногах, хоть они ещё немного дрожали. С посторонней помощью, она заново училась ходить, и верный Крон ободряюще тёрся о её ноги.
Гвен с радостью смотрела за тем, как Кендрик, Стеффен и остальные тоже встали на ноги и вышли на пирс. Поравнявшись с ней, Кендрик и Стеффен подхватили её с обеих сторон и бережно поставили на твёрдую землю. Они ужасно исхудали и выглядели измождённо после всех пережитых испытаний, но нашли в себе силы обменяться сердечными улыбками. Гвен видела, что как и она сама, они были счастливы вернуться из мёртвых и получить второй шанс.
