Годфри, ступая на цыпочках, метнулся через коридор, и сам удивился тому, как беззвучно это у него получилось. Он сразу же нацелился на ключи, присел на корточки и трясущимися руками начал возиться с карабином, которым они пристёгивались к ремню. Когда ему удалось их отцепить, он крепко сжал всю связку в кулаке, чтобы они не звенели. Он пробежал пальцем по бородкам ключей, выбрал подходящий, осторожно вставил его в замок и провернул так тихо, как только мог.
Задвижка с еле слышным щелчком дверь в камеру отворилась, Годфри в шоке осознал, что его план действительно сработал.
Мерек и Арио не нуждались в дополнительном приглашении и уже стояли у выхода, но Годфри жестом указал им на Фултона и Акорта. Арио вернулся и толкнул каждого в спину, перед этим прикрывая им рот рукой, чтобы те не расшумелись. Они неуклюже поднялись на ноги и начали красться к двери.
Годфри был впечатлён. Кроме того, что Акорт и Фултон не были готовы, всё остальное шло гладко по придуманному им сценарию. В приливе оптимизма он поверил, что его безумная идея сможет осуществиться.
Но не успели все они выйти, как заключённый в другом конце камеры – толстяк со свисавшим брюхом и узкими глазками – вскочил на ноги.
"Куда вы собрались?" – заорал он. "Подождите меня!"
Годфри захлестнула ярость от глупости этого человека, который теперь шумно завозился и начал ломиться в дверь. Сердце Годфри бешено забилось о грудную клетку, когда он начал оборачиваться, чтобы посмотреть, не проснулся ли караульный.
Но не успел. Он почувствовал, как сильные руки имперца схватили его за загривок, и в тот же миг его лоб ударился о железные прутья, снова и снова, пока он не услышал, как трещит его череп.
Шумный заключённый рванулся вперёд и попытался выскочить в открытую дверь, но охранник захлопнул её у него перед носом, и толстяк взвизгнул, когда его руку расплющило между дверью и косяком.
Наконец охранник ослабил хватку. Годфри обернулся и увидел, что это Арио подбежал к нему сзади и пнул под колено, сбив того с ног.
Мерек тоже бросился к ним, схватил караульного за волосы и с размаху ударил его головой о решётку.
Но тот так легко не поддался. Он оттолкнулся от решётки, схватил его за грудки и отшвырнул в стену, а затем развернулся на месте и локтем сбил Арио на землю. Акорт и Фултон просто стояли рядом, и от них не было никакого толка, поэтому Годфри понимал, что должен рассчитывать только на себя, если не хочет всё потерять.
Годфри вспомнил о своей красной ленте на запястье. Когда караульный повернулся к нему спиной, чтобы прикончить Мерека, Годфри прыгнул на него сзади и намотал ленту ему на шею. Он ухватил концы ленты и потянул, что было сил.
Охранник озверел, начал рычать, и метаться из стороны в сторону, но Годфри не отпускал его и тянул, как только мог. Он знал, что эта лента была единственной соломинкой, а которую он мог схватиться, чтобы выжить.
Имперец развернулся спиной с висевшим на ней Годфри к решётке, и начал биться о неё, раз разом выбивая из противника дух. Годфри казалось, что каждая кость в его теле ломается, и стенки лёгких прилипают друг к другу.
Но, стоило отдать ему должное, он удержался.
Мерек поднялся на ноги, бросился вперёд и заехал охраннику кулаком в живот. К счастью, тот наконец упал на колени, а Годфри продолжил своё дело.
Арио, Акорт и Фултон подоспели к ним и атаковали охранника со всех сторон, пока тот не повалился лицом вниз.
Мерек подскочил к Годфри, схватил за один конец ленты и помог ему тянуть её.
Но имперец казался неуязвимым и, как дикое животное, просто отказывался умирать и продолжал дёргаться.
В конце концов Арио достал с пояса маленький кинжал, спокойно шагнул вперёд, опустился на одно колено и заколол охранника в основание черепа.
Тот перестал шевелиться.
Годфри выпустил ленту из дрожащих рук, и все пятеро молча переглянулись, шокированные пережитым.
"Откройте немедленно чёртову дверь!" – закричал узник, чья рука была зажата в проёме.
Годфри бросил на него яростный взгляд.
"Скажи спасибо, что я тебя не убью", – сказал он.
Годфри повернулся к остальным и все, как один, сплочённые выпавшими им приключениями, они петляя побежали по коридорам к дневному свету впереди.
"Куда теперь?" – спросил Арио, и в его взгляде наконец-то появилось уважение.
"Куда угодно, – ответил тот, – лишь бы подальше отсюда".
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Рагон стоял на поросшем травой холме в дальнем конце Острова Света, всматривался в бушующий внизу огромный океан и гадал, где сейчас мог быть Торгрин. Он отплыл так поспешно, что застал Рагона врасплох, а это редко кому удавалось. Впервые в жизни он что-то не предусмотрел.
Рагон не сомневался, что всё пойдёт по его плану: он предвидел прибытие Торгрина на его остров, и, как ему тогда казалось, предвидел его воссоединение с Гувейном, хотя эта картина представала перед его внутренним взором немного нечёткой.
Но что ему ни разу не являлось в видениях, так это побег Торгрина с острова посреди ночи. Сначала Рагон был полностью сбит с толку, не понимая, что могло случиться, но потом высоко в небе промелькнула тень, в которой он знал демона, выпущено из ада. Всё встало на свои места. Торгрина околдовали, его сбили с пути тёмные силы, чьей добычей он стал под землёй. Эти силы, понимал Рагон, должны были быть очень могущественными, если им удалось добраться до Острова Света и повлиять на такого воина и друида как Торгрин.
Это заставило Рагона волноваться за будущее Тора. Что за игру затеяла с ним Вселенная, какие невероятные сущности могли использовать Торгрина как пешку? Почему юный воин был важен для них настолько, что они посещали его лично? Очевидно, Торгрин был куда более могущественным, чем Рагон предполагал всё это время. Он недооценил величие его судьбы, недооценил его самого и силы, которые действовали вокруг него.
Гувейн на руках у Рагона заплакал, и Рагон начал тихонько его покачивать, глядя в его серые, как у отца, глаза.
"Шшшшш…"
Гувейн тут же утих. Рагон ощутил тепло детского тельца у своей груди, когда малыш провалился в сон. Он почитал за честь качать ребёнка, которому он пророчил ещё более удивительную судьбу.
Но Рагон был растерян тем, что Гувейн был по-прежнему с ним, что он не вернулся к отцу и не уплыл с ним. Он планировал приютить Гувейна ненадолго, пока Торгрин за ним не придёт. Но вот малыш лежал у него на руках, пока Торгрин искал его неведомо где. Рагон понимал, что что-то пошло не так. Порядок во Вселенной нарушился, и Торгрина, сбитого с истинного пути, необходимо было вернуть. Нужно было вновь прояснить его разум и отдать ему сына.
Рагон поднял голову к небу, нашёл взглядом кружащую в облаках Ликополз и мысленно приказал ей:
