Вместе с ощущением реальности к нему вернулись горе и сожаления. Его соратники, все, кого он когда-либо любил, были мертвы. По его вине.
Он стал лихорадочно оглядываться в поисках следов кого-то из своих людей, кого-то из выживших. Многие могли остаться в живых и стать пленниками, как и он сам.
"Шевелись!" – раздался в темноте хриплый выкрик.
Грубые руки подхватили Дариуса и подняли на ноги, а затем чей-то ботинок с силой пнул его в поясницу.
Дариус взвыл от боли и, спотыкаясь и грохоча цепями, влетел в спину паренька, стоявшего перед ним. Паренёк резко выставил назад локоть, оттолкнув Дариуса обратно.
"Не прикасайся ко мне больше", – процедил он сквозь зубы.
Дариус присмотрелся к этому отчаянному, тоже закованному в кандалы, мальчишке и понял наконец, что стоит в длинной веренице пленников, прикованных друг другу за лодыжки и запястья, и всю их цепь сейчас тянут по плохо освещённому каменному туннелю. Имперские надзиратели при необходимости ускоряли их движение пинками и толчками.
Дариус всматривался в лица вокруг, но никого не узнавал.
"Дариус!" – услышал он вдруг резкий шёпот. "Не падай больше! Они убьют тебя!"
Сердце Дариуса подпрыгнуло от звука знакомого голоса. Он обернулся и увидел, что в нескольких футах позади него в цепи стояли Дезмонд, Радж, Каз и Люци – его верные друзья. Они тоже были в кандалах и выглядели жутко побитыми, как, наверное, и сам Дариус. В их взглядах читались радость и облегчение от того, что он жив.
"Ещё раз откроешь рот, – прошипел надзиратель Раджу, – и я вырву твой язык!"
Дариус, воодушевлённый встречей с друзьями, сразу же задумался о судьбе всех остальных, кто дрался сними бок о бок на улицах Волусии.
Когда надзиратель двинулся в хвост процессии и скрылся из виду, Дариус обернулся и зашептал в ответ.
"Что с другими? Кто-нибудь ещё выжил?"
Он в глубине души молил о том, чтобы сотни его людей пережили ту страшную ночь и ждали его, пусть даже в тюрьме.
"Нет", – раздался категоричный ответ. "Только мы. Все остальные мертвы".
Дариуса будто под дых ударили. Он осознал, как подвёл всех, и, против его собственной воли, по его щеке покатилась слеза.
Он был готов разрыдаться. Часть его хотела умереть. Он не мог смириться с мыслью о том, что все его воины, все жители рабских деревень… Они начали революцию, которая должна была стать величайшим событием всех времён и навсегда изменить облик Империи.
Но всё оборвалось и их надежды утонули в крови.
Теперь у них не осталось ни малейшего шанса на освобождение.
Дариус плёлся вперёд, превозмогая боль от ран и ушибов, от кандалов, которые впивались в кожу, и гадал, где они могли находиться. Ему хотелось понять, откуда взялись все эти незнакомые пленные и куда их вели. Он заметил, что все парни в веренице были примерно его возраста и крепкого телосложения, будто имперцы специально отобрали воинов.
Они зашли за поворот тёмного каменного туннеля, и внезапно их ослепил яркий солнечный свет, пробивавшийся между прутьями железной решётки в конце коридора. Дариуса грубо дёрнули, подтолкнули дубинкой между рёбер, и вскоре общий поток вынес его в открытую перед ними дверь, на дневной свет.
Дариус не удержался на ногах и вместе с остальными пленниками повалился в грязь. Он сплюнул набившуюся в рот землю и поднял руки, чтобы защитить глаза от безжалостных солнечных лучей. На него сверху рухнули ещё несколько человек, запутавшихся в своих цепях.
"Встать!" – приказал надзиратель.
Его помощники пошли от парня к парню, подгоняя их дубинками, пока все кое-как не поднялись на ноги. Дариус стоял пошатываясь от того, что его товарищи по несчастью, прикованные к нему цепями с обеих сторон, никак не могли восстановить равновесие.
Они оказались у края покрытой грязью арены диаметром около пятидесяти футов, окружённой высокими каменными стенами, на которую выходили несколько зарешёченных дверей. В центре напротив них стоял угрюмый имперский надзиратель – судя по всему, командир. Он был огромным, выше всех прочих, с жёлтой кожей и рожками и сверкающими красными глазами. На его ничем не прикрытом торсе играли выпирающие мускулы. На ногах у него были чёрные защитные пластины и высокие сапоги, а на руках – клёпанные кожаные нарукавники с отличительными знаками офицера имперской армии. Он прошёлся вдоль шеренги пленников, смерив их неодобрительным взглядом.
"Я Морг", – произнёс он властным раскатистым голосом. "Вы будет обращаться ко мне "сэр". Отныне вы подчиняетесь мне. Я – это вся ваша жизнь".
Он сделал вдох и пошёл вдоль ряда обратно.
"Добро пожаловать в ваш новый дом", – продолжил он, и голос его стал больше похож на звериный рык. "Ваш временный дом, так сказать. Потому что вы все умрёте ещё до восхода луны. И я получу огромное наслаждение, наблюдая за этим".
Он хищно ухмыльнулся.
"Но пока вы здесь, – добавил он, – вы будете жить ради моего развлечения. И ради развлечения всех остальных. На потеху всей Империи. Вы теперь – наши игрушки. Вам уготована роль в шоу, и развлекать вы нас будете своей смертью. Поверьте, я позабочусь о том, чтобы нам было весело".
Жестокая усмешка не сползала с его лица, пока он мерил арену медленными шагами и внимательно изучал свою добычу. Вдалеке раздался оглушительный вопль, и земля вздрогнула у Дариуса под ногами. Это кричали сотни тысяч горожан Волусии, одержимых жаждой крови.
"Слышали?" – спросил надзиратель. "Это – клич смерти. Жажды смерти. За этими стенами находится большая арена. Там вы будете драться с другими и друг с другом, пока никого не останется в живых".
Он вздохнул.
"Всего будет три раунда", – добавил он. "Последний выживший, если такой будет, получит свободу и шанс выступить на величайшей из всех арен. Но не стройте лишних надежд – никому ещё не удавалась выстоять так долго".
"Ваша смерть не будет лёгкой", – сказал он наконец. "Я прослежу за этим лично. Я хочу, чтобы вы умирали медленно, чтобы вы доставили зрителям максимум удовольствия. Здесь вы научитесь драться, и драться хорошо, чтобы продлить наше шоу. Вы больше не люди. Вы даже ниже по рангу, чем рабы – вы гладиаторы. Осваивайтесь в новой роли. Играть придётся недолго".
ГЛАВА ПЯТАЯ
Волусия вела свою армию через пустыню, и топот сотен тысяч солдатских сапог доносился до самого неба. Этот звук был музыкой для её ушей, он знаменовал близость к цели, к победе. Она шла и удовлетворённо смотрела по сторонам: всюду на подходах к столице Империи, до самого горизонта, растрескавшаяся земля пустыни была усыпана трупами. Тысячи тел неподвижно распластались на спинах, и их последние, полные муки взгляды были устремлены к небесам. Их будто сбило и раскатало огромное цунами.
Но Волусия знала, что цунами тут не при чём. Всё это сотворили её колдуны – воксы. Они наложили сильнейшее заклятье на всех, кто ждал её в засаде и желал её гибели.
