Шефу Франклину наконец удалось выпроводить журналиста.
Райли крикнула ему:
– Протяните по всему периметру ленту! Скоро здесь журналистов станет больше, чем полицейских!
Шеф Франклин кивнул ей.
– Какого чёрта ты вытворяешь? – спросил Билл Райли.
– А ты как думаешь? – сказала Райли. – Билл, ты же знаешь, какой хаос могут устроить эти репортёры.
– Да, но разве ты забыла, что ты сказала мне насчёт Дениса Вона? Я могу потерять значок, так ты сказала. Так вот, ты тоже можешь. Ты прекрасно знаешь, что Карл Волдер только ищет случая снова уволить тебя.
До неё начало доходить, что Билл прав. Может быть, журналист ничего не сделает по поводу этого происшествия. Но она в этом сомневалась. Гораздо более вероятно, что ей придётся разбираться со всем этим. И Волдер снова настроится против неё.
Но сейчас она ничего не может с этим сделать. Она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.
– Прости, – сказала она. – Я устала и не могу ясно соображать. Давай вернёмся к работе.
Они с Биллом вернулись к телу.
– Почему ему так важна голодовка? – спросила она Билла. – Все жертвы едва не умирали с голоду.
Билл покачал головой.
– Может быть, ему самому приходилось голодать, – сказал он. – И это своего рода месть. А возможно, он просто не хочет кормить их. Тогда это ничего не значит.
Но Райли чувствовала, что это имеет значение – ну или по крайней мере голод служит какой-то цели. Как и в Моубрее, она закрыла глаза и попыталась представить сцену с точки зрения убийцы.
Её снова охватило оно – странное ощущение, что убийца действовал не в одиночку. Нет, то был не партнёр, который присутствовал на месте преступления. Он пришёл с трупом один. Но этот убийца почему-то не казался ей самодостаточным – он не мог создать эту ужасную экспозицию сам.
«Он следует приказам», – снова подумала она.
Но что это за приказы? Что ему приказывают делать?
Тут её как молнией ударило предчувствие, она открыла глаза. Она посмотрела на истощённое тело и на его позу.
– Я кое-что поняла, Билл, – сказала она, не дыша.
– Что ты поняла?
– Я поняла, что это значит.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Райли достала мобильник, сгорая от нетерпения показать Биллу свою догадку. Она открыла фотографию Метты Луной – так, как та была найдена в мае.
– Посмотри на её руки, – сказала она Биллу, показывая пальцем. – Её правая рука поднята над головой прямо вверх, а левая опущена вниз под углом.
Затем она включила фотографию трупа Валери Брунер.
– Потом в июне новый труп был расположен немного иначе. Её правая рука лежит точно так же, а левая вытянута вниз, вдоль живота.
Следующая была фотография жертвы, найденной на площади в Реддитче. ФБР установила её личность: бежавшая девушка-подросток из Коннектикута по имени Челси Макклюр.
– А в понедельник нашли Челси Макклюр с левой рукой вверх, а правой опущенной вниз под углом – зеркальное отражение Метты Луной.
Наконец, Райли махнула на тело, лежащее у их ног;
– А теперь Элис Дэвей – в той же позиции, что и Челси Макклюр, только правая рука немного выше.
Билл покачал головой и пожал плечами.
– Мы уже обращали на это внимание, – сказал он. – Я всё ещё не понимаю.
Райли нетерпеливо вздохнула.
– Что сказала Мира насчёт подвала, в которой её держали в плену?
Билл задумался. Потом Райли увидела, что до него дошло.
– Она сказала, что в нём было полно часов.
Райли с энтузиазмом кивнула.
– Всё дело в часах, Билл. Часы – это наваждение убийцы. Он даже тела кладёт так, будто это часы.
Райли снова пролистала все фотографии, по очереди комментируя их.
– Всё верно, – сказала она. – Мне кажется, что Метта Луной показывает пять часов, Валери Брунер – шесть, Челси Макклюр – семь, а теперь Элис Дэвей – восемь.
Билл задумчиво почесал подбородок.
– Значит, он пытается что-то нам сказать о времени, – сказал он. – Только что?
– Этого мы пока не знаем, – признала Райли. – Но он держал Миру Киган, пока она не бежала, и пытался украсть Шерри Симпсон. У него либо до сих пор есть жертвы, либо он пытается схватить новую, либо и то, и другое. И он ещё не закончил убивать.
Её захлестнула новая волна усталости. Она уже чувствовала на коже капельки дождя, а гром раздавался всё громче.
Райли сказала:
– Пусть следователь закончит со всем и увезёт тело. В любой момент начнётся дождь.
*
Скрэтч смотрел на капли дождя, стекающие по стеклу, ведя машину по Шестичасовому шоссе на север от Ольмана. Он сказал дедушке, что поехал искать новую девушку. Он не соврал, но у него были и другие причины, чтобы уехать.
Жалобы дедушки на его последние провалы стали просто невыносимыми, на его спине уже не было ни одного живого места от ударов хлыстом. Единственным способом избавиться от дедушкиного голоса, было уехать из дома и бункера.
Покинув дом, он не переставая слушал радио. Теперь во всех новостях говорилось об убийствах. Засветилось даже ФБР – поднялся какой-то шум о женщине-агенте, которая этим утром разбила камеру журналисту.
До журналистов наконец дошло, что убийства связаны между собой. Скрэтчу от этого было не легче: девушки остерегались ездить автостопом, казалось, что весь Делавэр теперь начеку.
Но прямо сейчас Скрэтча беспокоило не это, а то, что по радио никто не говорил ни слова о сообщении, которое пытался донести дедушка. Неужели все настолько тупые, что не понимают? Даже ФБР?
«На кону стоит слишком много, – подумал он. – Весь мир на кону».
И всё-таки, Скрэтч хорошо себя чувствовал. Он был доволен новой украденной машиной. Форд был более классическим, нежели старая Субару, на которой он ездил раньше. В поисках новой девушки он никогда не использовал собственную машину. Он был слишком умён, чтобы рисковать тем, что кто-то выйдет на него через автомобиль.
Тем более, что красть машины здесь труда не составляло. Люди часто оставляли ключи прямо в машине – в бардачке, под сиденьем или в другом очевидном месте.
И несмотря на дождь, Скрэтч надеялся, что найдёт нужную девушку. Та, что была у него в клетке, ещё не была достаточно худа. Она была довольно здорова, когда он её только похитил, и ещё не похудела в достаточной мере, как обычно. Он использует её позже. А сейчас ему нужен кто-то более подходящий, а после всех неудач, преследовавших его последнее время, удача должна была повернуться к нему лицом. Но дело было не только в удаче. Он чувствовал вокруг себя чьё-то присутствие – как будто некий ангел-хранитель оберегает его, хочет, чтобы он довёл дело до конца. Он не расскажет о нём дедушке – он ни за что ему не поверит. Дедушка никогда не поверит, что он может что-то сделать правильно.
